Ферма

Глава 14

А думать не хотелось. Проводив Амиго взглядом до первого сворота тропки, отвернулся и глубоко вдохнул. Под рукой качались сухие ветки с нотками зеленой побежалости. Серел бетон, наносило чем-то кислым и съестным.

Думать надо, думать полезно. Информации избыток, но весь ее объем по большей части мне в обозримом будущем не поможет. Перетасовка зон и ширм сломали картину и превратили мечты в похотливое «хочу», но, сука, не могу. Есть данность, навязанная аграриями, и команда, которую привел в эпицентр местечковых разборок. Кшатрии и кодексы; память, которая не может отпустить двух пережитков прошлого и щедрая приправа фермерских реалий.

Типа работаем, что. Я медленно двинулся по запомненному маршруту. Зачатки хмеля выветрились, а позитив не пришел. Да и насрать. Хорошо посидели, расставили акценты, точки и все такое. Амиго добавил немного жизненного в образ, и я почти готов поговорить с ним о вступлении в смену № 7. Мечты и слюнки… И что ха хрень варит Чук?

— Во славу Оси! — на обходной аллейке воспрял церковник. Мужичок в непритязательных одеждах воздел левую руку в сторону администрации, а правую укоренил на пузе. Редкий люд, что случился рядом, забормотал в поддержку. Любопытный приступ веры — показной и неопределенный. Возможно, отче слегка потек чердачной начинкой… или же норма?

— Грядет? — уточнил я, проходя мимо.

Служитель хмуро покосился, убавляя благость:

— Не верь в одиночестве.

На том свернули теологическую дискуссию. Падре вещает очевидное, пусть тешится.

По прибытии к домашней норке придержал шаг, прислушиваясь. Одиночество Фрау, уже совсем не одиночество, а крепко замешанный командный быт. Секс марафон закончился в рекордные сроки, что принял, но не понял. На таком мизере легенды о смене № 7 не сделать.

Заглянул за порог. Шест насвистывал и проволокой прикручивал к стене факельное крепление, Крыса тянула бессмысленную лыбу, перебирая скарб, Замес старался выглядеть умнее, чем был, а Фрау поочередно на них смотрела и покачивала головой. Команда вступила в фазу пост-оргазма. Для общей разгрузки полезно.

— Командир, — спокойно объявила Крыса.

— Скорострелы что ли? — уточнил я, входя.

— Это про что? — Тощий выказал тревогу.

— Шеста увел я, — вздохнул Замес. — Из экономии.

— Порицаю, — блеснул словесностью костлявый и вернулся к работе. Но легкую тревогу во взгляде от командира скрыть не сумел. И потому следующий вопрос ожидаем: — Как сходил?

— Сготовлю пока, — встрепенулась Фрау. Среди хозяйства ей легче.

Я притерся к лавке, расстегнул пару ремешков из ненужного. Немного молчания вплелось в попытки бойцов занять время. Шест сломал крепления.

— Через цикл выйдем на миссию в составе сборки Амиго. Против восходников, — озвучил я. — Фрау, останешься на базе.

Женщина уронила половник, затем пачку престарелых макарон:

— А если… Тогда как? Вот не вернетесь…

— Ты дура, что ли? — удивилась Крыса, лихо седлая стул. — Как это не вернемся?

Ее удивление искренне, отчего немного коробит. Реалии — они не такие, они, сука, удивляют сюрпризами, от которых перехватывает. Без пояснений мне не обойтись, хоть и не планировал:

— Фрау, услышь. Метнуться и навалять- задача непростая, но незамысловатая. Как херануть молотком по наглой шляпке. А ты останешься в самой мути при отсутствии основных боевых сил лагеря. Прилететь может откуда угодно и что угодно, и скорее всего прилетит с фальшивой дружелюбной улыбкой. Лично я хотел бы оставить Шеста, но он не поймет…

— Оставить? — возмущенно прохрипел тощий, отбрасывая инструмент. — Командир, откуда херня?

— Во-о-от, — вздохнул я, не отпуская взгляд женщины. И чутка подсластил пилюлю: — А с тобой можно вести диалог.

Фрау приободрилась, из взгляда почти ушла затравленная безысходность. Она решительно кивнула:

— Поняла, Джимми. Дождусь.

И я ей неожиданно посочувствовал — нет хуже, чем ждать в неизвестности. Но за лагерем нужен пригляд в условиях, когда хозблок на коне, и мой выбор окончателен. Хотя я действительно предпочел бы оставить отмороженного боевика, который не поведется на сладкие речи и забаррикадирует двери трупами.

— Тогда перекусим и хором двинем к кузнецу, — озвучил программу минимум.

— Там бородатый сказал, что не раньше пары циклов, — внес уточнение Шест. И спохватился: — Но с хера ли ждать, верно?

— Я быстро, — Фрау засуетилась у печки, и Замес дипломатично ей подсобил. Кастрюльку наполнил, макарошки поднял. Что-то тих умник, надеюсь, мысли гоняет верные — без надрыва и драматизма. Он перехватил мой взгляд и украдкой кивнул — будь спок, командир, посыл принял. Интерпретация, конечно, вольная, но пусть будет так.

— Не мнемся, проверяем экипировку, — подстегнул я незанятых бойцов.

Сам сел в сторонке и занялся разборкой пистолета. Команда, обмениваясь нехитрым трепом, устроилась за столом. Мне так сподручнее — пусть общаются, понижая градус тревоги, а я понаблюдаю. Возникнут вопросы — отвечу. Возможно — словами.

Через полчаса раскрасневшаяся Фрау объявила о готовности позднего обеда. Боевые организмы возрадовались и шумно задвигались, готовясь к приему горячего. Стол подчищен, лавки сдвинуты, и лампа желтоватым уютом рассеивает сумрак. Чуть дальше потрескивают угольки, пышет теплом. Пахнет дымком — что-то в трубе умник не доглядел.

Кулинар щедро водрузила на стол парящий котелок и поставила греться воду под чай. Все правильно и почти мило — оттеняет зональную херню, отодвигая гнилые видения и перспективы. Шест затянул историю об удачливом охотнике Павле, и я почти возымел желание с Павлушей познакомиться.

Посмеялись, попутно очищаю тарелки. Команда в берлоге, а мир подождет. Убравшись на скорую руку, чем вызвали легкое неодобрение Фрау, подобрали немного стали для укрепления деловых отношений и выдвинулись к местному мастеру. По словам тощего, кузнеца рекомендовали люди, претендовавшие на звание приличных. Даже любопытно, что в понимании Шеста — прилично. Но уточнять не стал, и Крысе запретил. Мелкая надулась, но уже через секунду оттаяла и принялась резво осматривать попутные закутки, пугая трудяг.

Искомая кузница занимала кирпичный пристрой у соседнего корпуса и выглядела на 100 % кузницей. Открытое помещение, в глубине которого клубился багрянец и гремели удары. Над крышей колыхался плотный дым. В горячем сумраке двигались силуэты мастеровых, придавая наброску нечто инфернальное.

Я углядел Марту, пристроенную в глубине помещения. Картина рабочая — над одним бортом пристроена металлическая пластина дополнительной защиты, у передней подвески ковыряется неизвестный. Шест заволновался и начал мелкими шажочками придвигаться…

— Сказал же, что не раньше двух циклов, — На свет выдвинулся бородатый поджарый аграрий. Борода зачетная — лопатой, с аутентичными подпалинами и намеками на седину. — С хера приперся?

Тощий выдал непонятный жест, чей общий посыл отчего-то намекал на мою позицию. Я вопросительно приподнял брови.

— Тот самый что ли? — заинтересовался кузнец. — А по виду вроде обычный… Простенький, я бы даже сказал.

Шест побледнел и стал казаться худее. Магия, сука.

— Боец, а не пугаешь ли ты мной честных людей, — осторожно уточнил я.

— Пугает, — сдал мастер.

— А зачем? — спросил я у него. — Ведь все ровно? Мы клиенты, ты добродушный дядька с молотком. Товар, адхары, товар. Это ж классика, согласись кузнец?

— А я предупреждал, — нейтрально сказал Шест куда-то в сторону.

— Ярило? — из дымной взвеси вынырнул второй ремесленник. В кожаном фартуке на голое тело и с молотом наперевес. Пролетарий до мозга костей. Уже не фермер. — Какие-то проблемы?

— Никаких, — отчетливо произнес я, улыбаясь. — Ты куй, кузнец, куй. Иду и куй.

— Иди, — согласился прищурившийся Ярило. Потом повернулся к тощему: — Не соврал худоба. Наводит жути. Что хотели?

Достало — почему, бл… нельзя сразу начать с продуктивного общения, а не мериться писюнами и нервами. Типа с сыклом общаться и торговать западло? А если отморозок, то и скидочку оформим? В корне неверная идеологическая позиция, так скажу. Сука.

— Ему нужно вернуть щит, — кивнул я на костлявого. — К завтрашнему утру. А нам нужно потешить любовь к смертоубийству.

Бородатый задумчиво хмыкнул, осмотрел наш обвес. Походил из стороны в сторону, заглядывая с разных углов, и остановил взгляд на Крысе:

— Мачете дрянь. Могу заменить.

Вот и все. А мне потом оправдываться перед патрулем… Но Замес, красава, успел поймать мелкую и крепко зафиксировать в братских объятиях.

— Малюту?! Пусти! Малюту?! Как падла назвал?! Сцежу!

— Ножик памятный, — пояснил я ошалелому кузнецу. — Если хочешь жить, выкажи уважение. Сейчас я прям реально серьезно.

Мужчина проявил недюжинную смекалку и торопливо кивнул:

— Подправлю баланс, укреплю рукоять, наточу. Станет красавой.

Мелкая шумно выдохнула, но задумалась. И через минуту согласно мотнула головой.

— А колун облагородишь? — уловил главное тощий. — Чтоб порхал как коршун…

Аграрий красноречиво посмотрел на бойца — на лице искреннее сомнение в реальности происходящего:

— Легко, — ответил степенно. — Тебе страшный?

— У меня норм, — усмехнулся я. — Фрау?

— Вон, — женщина ткнула пальцем в обширный верстак, на котором поблескивали заготовки и готовые изделия.

— Весь? — уточнил ремесленник, не моргнув глазом. Женщина подошла, молча взяла широкий нож для шинкования и вернулась. Мужчина решился пояснить: — Это кухонный.

— Правильно, — улыбнулась женщина и градус безумия еще чутка подрос.

— Чем топишь? — решил я сместить разговор в практичное русло. Побаловались словесным и хватит.

— Углем, — мрачновато буркнул мужчина. — Спросишь, откуда беру, пошлю и будь что будет.

— Углем норм, — я задавил улыбку, глядя на багровеющего собеседника. В кузнице уже не ковали, а просто грели уши.

— Тогда, сука, с вас три зеленых троечки и уматывайте до завтра. У меня от вас голова разболелась.

— Погоди, погоди, — торопливо вступил Замес, понимая, что выпадает из очереди. Сдернул меч из креплений и протянул аграрию: — Вот.

— Что вот? — снизошел до ехидства мужчина. Перехватил мой укоризненный взгляд и поправился: — Справный инструмент. Дальше баловать, только портить. Могу заправить…

— Ну так, а я о чем, — возмутился умник. — Или еще пояснить?

Кузнец махнул рукой, завершая дискуссию. Покатал на ладони выданные блистеры с платой и молча удалился в рабочую тьму. Без комментариев.

Команда выбралась на центральную аллею. Суета и перестуки — кто-то что-то ваял, привнося порядок в фермерскую долю. Я задумался — часа три-четыре до вечернего отбоя есть, как есть и варианты времяпровождения. Контроль хорош на контрасте и текущий момент ничуть не хуже для легкого послабления. Впереди грядет, позади тухнет, как говаривал Годри. А ты живи, сука… Возможно так старик меня и вернул.

— У вас два часа свободного времени. Как отсчитаете, мне насрать, чем будете заниматься, мне насрать. Через два часа жду в лагере. За любой косяк молитесь, чтобы первым до вас добрался Амиго.