А отличники сдохли первыми... 4

— Не подходи! Убью! — Выставив вперёд своё оружие, он мелко затрясся и тихо закряхтел. Не то от страха, не то от боли.

— Смотри сам не убейся. Ты нам не враг. И мы тебе тоже.

Продолжая кряхтеть, пацан тихо просипел:

— Из Березняков?

— Из Саратова. Ты с пивзавода? — Я качнул стволом, указав на его левую руку. — Что там было? Орда?

— Да... — Помедлив, паренёк ответил сразу на оба вопроса и расслаблено опустил палку. — Позавчера пришли. Типа им тут все дань платят и мы тоже должны.

— И вы не согласились?

Продолжая натужно дышать, пацан покачал головой.

— Ты ранен? — Девочка шагнула ближе, зайдя в тень и снимая свой ранец.

Услышав её голосок и увидев перед собой девчонку, пацан принял весьма удивлённый вид — насколько это было возможно в его состоянии. И просипел в ответ:

— Ребра... И рука... — Выронив палку, он приподнял руку и показал окровавленную подмышку. Похоже, его ткнули туда чем-то острым в момент, когда он замахивался. Значит сражался, а не просто сбежал.

— Раздевайся! — Алина бесстрашно присела рядом с ним, потроша аптечку.

— Только медленно... — Продолжая держать его на прицеле, я махнул наверх Дельте, и она побежала спускаться к оврагу. — Как всё было?

— Город начали жечь. — Медленно стягивая куртку, пацан морщился от боли. — Ребят перебили, которые там сами по себе при нас жили... Кто к нам убежать не успел. Или в клетки посажали... Потом, когда жоры на гарь сбежались — натравили их на нас.

— Это как же?

— Оттеснили их телегами, а к нам в это время за ворота горелое мясо покидали. Издалека, рогатками.

— Рогатками?!

— Ну... Ай-с-с-с-с...

— Терпи... Тебя как зовут? — Ловко орудуя своими инструментами, Алина разрезала прилипшую к телу рубашку и начала промывать рану.

— Евг... Женя. Женёк.

— Меня Алина. Очень приятно. А это Кир. Сейчас будет немного больно...

— Надо сделать это своим девизом... Так что за рогатки?

— Вкопали в землю по два столба и между ними широкую резиновую ленту с корзиной привязали. Не знаю... Из тракторных камер, наверное, нарезали. Середину резинки — верёвкой к телеге с лошадьми. Оттягивают, кладут в корзину горелое и рубят верёвку.

— Так выбросили бы обратно за забор.

— Да пока всю эту... — Пацана передёрнуло — не то от ожога антисептиком, не то от воспоминаний. — Пока эту россыпь соберёшь... Там же и внутренности ещё... Они ещё три раза стрелять успевают. Жоры ворота снесли... И тех, кто сопротивлялся, эти козлы потом перерезали.

— А ты что же? Судя по ране, тоже сопротивлялся...

— Меня Кузьма спас. Они когда уцелевших к воде отвели, начали этот свой ритуал проводить... Он там на них рыпнулся, и некоторые успели в воду попрыгать, пока его не скрутили. Он здоровый был. Повалил целую толпу.

— А выплыл ты один?

— Не знаю... Темно уже было.

— Мда... Короче не удалось вам в отдельно взятом городке коммунизм построить...

К этому времени вниз подоспела амазонка. И страдающее от боли избитое лицо пацана опять преобразилось в удивлённую гримасу.

— Дельта, это Женёк. Женёк, это Дельта. — Я быстро их познакомил. — А что с теми, кто не сопротивлялся?

— Тоже по клеткам распихали. И некоторых на этом... Ритуале... Типа в свои посвятили. — Женёк продолжал с удивлением разглядывать экипировку девчонок. Кажется, они произвели на него даже больший эффект, чем вменяемый жора. А может он просто не мог меня толком разглядеть на фоне солнца.

— Чё за ритуал-то?

Марксист помедлил и с сомнением ещё раз оглядел девчонок. Алина закончила накладывать повязку и принялась паковать аптечку обратно в ранец.

— Говори, они и не такое видели.

— В общем... От тех, кто их нахер послал, отрезали мясо. Заживо. И скармливали тем, кто согласился с ними теперь ходить.

Замерев, Алина медленно перевела взгляд на меня, потом обратно на Женька. И лишь грустно покачала головой. Да. Такое её уже не особо шокирует. Только печалит.

Достав из ранца бутылку минералки, девочка протянула её раненому:

— Вот. Только быстро не пей. Потихоньку...

— Спасибо... — Пацан, кажется, всё не мог поверить своему везению и присмотрелся к моей фигуре. — А вы... Вы вообще кто? Вы взрослый?

— Про Чёрного Жору слышали тут у себя?

Подбитые брови Женька снова взлетели вверх, и он поперхнулся минералкой.

— Значит, слышали... Орда дальше на север пошла?

Откашливаясь, парень покивал:

— Я не видел... Но слышал, что до Балаково хотят дойти. Там же ещё даже электричество есть. На плотине ГЭС. Или на атомной тоже... Не знаю...

— Ещё что-нибудь?

Отпив новый глоток, паренёк перевёл дух.

— Говорят, что там на ГЭС кто-то с кучей пулемётов окопался. Они хотят заставить их сдаться. И потом с этими пулемётами обратно на Саратов идти. Хана своего освобождать.

— Это как же они их заставят? Опять мясом из рогаток забросают? Много надо будет жор, чтобы через пулемёты пройти. Да и на ГЭС ограда покрепче вашей будет, наверняка.

Женёк отпил ещё немного. И покачал головой:

— Не... Хотят... Хотят типа если не сдадутся, атомную поджечь. Чтобы им там второй Чернобыль устроить. Чтоб ни нашим, ни вашим.