Первый среди равных. Служа Империи

— Но как же другие заказчики, строительство дворца близ столицы, моста через, и…

— Это всё подождёт, — наглел, но не мог остановиться. С одной стороны, понимал его. Пришёл неизвестно кто, обладающий непонятными полномочиями и указывает тут.

— Извините, господин штабс-полковник, но я буду вынужден доложить о самоуправстве в столицу, лично Императрице Линессе Первой.

— Я тоже доложу, что управляющий каменоломни энц Гостин Мукакис отказывается выполнять её волю.

— Ваше право, господин офицер, — последнее слово резануло по уху. После процедуры официального представления, он обратился ко мне не по полному имени или должности, а обезличено, обобщив. Это всё равно, что к знакомому обратиться не по имени отчеству, а сказать: «Эй, человек!».

После минутной игры в гляделки, расстались. Ни я, ни он не отвернул взгляд, но так сказать, поле боя осталось за ним. Ещё когда находился у дверей, энц уселся за письменный стол, корпеть над донесением.

Прогуливался по городу, обдумывая свой поступок, правильно ли поступил. Средств для оплаты материала нет, ответа из столицы тоже нет, но укрепления строить жизненно необходимо. Незаметно для себя вновь оказался в порту. Вечерело. Подумал вернуться в расположение полка, где нас приютили, но завидев капитана Минерса, впервые на моей памяти спустившегося с борта судна, направился к нему. Он принимал какие-то небольшие полотняные тюки. Постоял невдалеке и когда процедура закончилась, подошёл к капитану. Он первым заговорил:

— Удачно сходили, господин штабс-полковник? А то у вас вид какой-то хмурый, что не нашли управляющего?

— Нашёл и поговорил, но не договорились, а вы тут смотрю время даром не теряете, груз прям на пирсе принимаете.

— Это фельдъегерская почта. Не самая важная, но и её возим. Всё равно, иногда быстрее чем по суше получается доставить.

— Почта? А позвольте и мне отправить одно письмо?

— Отчего ж не позволить.

Поднялись на палубу. В каюте капитана уселся за стол составлять послание в столицу. Начинал несколько раз, но останавливался на том моменте, когда начинал описывать произошедшее в доме управляющего.

В очередной раз скомкал и порвал лист.

— Так вы у меня всю бумагу попортите, господин Мирони, сейчас прикажу матросу сойти на берег и прикупить ещё сотню листов, — видя мои мучения, на полном серьёзе произнёс капитан.

— Не надо, — ответил, вставая из-за стола. Не шло у меня послание, выходило, что я жалуюсь на исполнительного государева служащего. А в столице, когда получат моё послание, могут, не разобравшись и наказать управляющего. А в чём он виноват? Недостачи или каких прорех в работе я не нашёл, давил авторитетом, требуя предоставить материал в обход очерёдности и без оплаты. Да, такие полномочия у меня есть, вроде бы, но… кляузничать, стучать — не моё. Пусть, что будет. Послание с обоснованием строительства я направил несколько месяцев назад, оставалось дождаться ответа. Может скажут, не нужно, у Империи другие планы.

В подавленном состоянии духа вернулся в полк. Гвардейцы — сопровождающие заждались. На вопрос, когда отбываем, ответил, что завтра. Возвращаться с пустыми руками не хотел. Это потерять лицо и вообще, если уж не дадут строить укрепления, то хотя бы нормальный колодец построим. Посчитал наличность, прикинул, вроде хватало на десяток подвод с камнем. И отбыли мы не обратно в гарнизон, а поехали в каменоломню. Хорошо, догадался разузнать дорогу, как туда добраться.

Возле каменоломни случился казус. Всадник, завидя скачущих солдат, дорога-то одна. Обогнал нас и понёсся, не жалея лошадь стараясь опередить нас.

Прибыли к месту ближе к полудню. Нас уже ждали.

— Добрый день, господин штабс-полковник, — поприветствовал тот самый всадник, что нас обогнал.

— Добрый, резво скачете, коня не бережёте.

— Так все мы государевы люди, исполняем приказ.

— И так гнать энц приказал?

— Совершенно верно. Утром он оповестил, что прибыл из столицы проверяющий и возможно прибудет сюда с визитом. Вот я и поскакал, предупредить, хорошо, что успел.

— Успел, что? — хмыкнул я, — спрятать голодных работников? Или трупы рабов?

— Что вы, господин офицер. У нас работают или каторжники, или по найму. Последние в основном на финальной обработке камня. Обтесать, придать нужную форму…

— Понятно. Мне нужно десять подвод камня среднего размера.

— Как понимаю, заявку в конторе не оставляли?

— Нет, вы же знаете, — ухмыльнулся я. Если этот, как он представился старший мастер Пенторис, был в конторе, то знает об отсутствии заявки.

— Ничего страшного. Можно и здесь оформить, пройдёмте. Учётчик всё запишет и зафиксирует. Оплачивать, когда будете? По получению или сейчас?

— Сейчас. С доставкой до места, — ответил, понимая, что не спроста задан вопрос. Если сказать, что потом, то может и примут заказ, с искренним видом уверят, что не волнуйтесь, всё прибудет в лучшем виде, а на самом деле и заявки потом не найдёшь, и концов, с кем разговаривал.

Оформили на удивление быстро. Мастер-каменотёс выслушал для чего нужен камень, показал образцы, предложил взять разного размера. Договорились о десяти подводах с доставкой до места. Оставлять без контроля погрузку отказался, настояв, что выйдем караваном все вместе, а время, что необходимо для подготовки проведём здесь.

Вот тут начался переполох. Вместо первоначально оговоренных трёх суток подготовки, справились всего за сутки. Ещё бы. Гвардейцы разбили лагерь, поставили палатку прям у взъезда в каменоломню. На двое суток паёк у нас с собой, а с водой здесь проблем не было. Я чинно прохаживался по территории, разговаривал с мастеровыми-каменотёсами, интересовался их бытом, как работается, сколько платят, где спят, что едят. Пару раз выбрался в карьер, посмотрел, как работают каторжники. Зрелище конечно не из приятных. Больные, косые, убогие, разбивали, таскали, ворочали неимоверные глыбы. Но оттуда меня вежливо спровадили, сославшись на безопасность труда, говоря:

— Обвал случится, придавит. Или по голове камень прилетит.

Хотел попросить каску, но воздержался. Снаряжение каравана проходило бодро, и я не стал нагнетать обстановку. На следующие утро в составе десяти подвод, двадцати сопровождающих и трёх конных всадников выдвинулись в путь.

Ехали медленно. Хотел было ускорить продвижение, но старший каравана вежливо пояснил:

— Господин офицер, вы командуете солдатами, а я караван веду. Вес у груза большой, если подвода сломается, что делать будем, а если лошадь падёт? Так что, идём мы своим уже не раз хоженым темпом. Если надо было быстрее, взяли бы ещё десять подвод, распределили вес и тогда шли быстрее.

Возразить было нечего, но из денег у меня осталось всего ничего. Практически всё истратил на покупку материала.

Только к концу второй недели прибыли в гарнизон Ухтюрска. Целых три недели отсутствовал и нас уже заждались. Встреченному конному патрулю передал, чтобы в гарнизоне готовили место для разгрузки материала. Была мысль выторговать или как договориться со старшим каравана Жнобкинсом продолжить маршрут до границы. Но тот категорически отказался, сославшись на занятость:

— Вам повезло, господин офицер. Партия камня, что в порт не готова, вот и пошли с вами, а так, ждали бы свободные подводы неделю, не меньше.

С дороги, весь в пыли прибыл к генералу.

— Господин генерал, разрешите доложить.

— Знаю, знаю. Присаживайся. На твоё имя пришло письмо из столицы, от самой Императрицы, — генерал протянул мне запечатанный тубус.

С содроганием сердца вскрывал и разворачивал послание. «Неужели, — думал, — отказали в возведении укреплений. Слишком долго шёл ответ, а генерал продолжал что-то говорить.

Прочитал, поднял глаза на генерала.

— Что там?

— Императорский указ о возведении укреплений по южной границе и назначении меня курировать этот проект.

— Что ж. Логично, — хмыкнул генерал, — а там про финансирование ничего не сказано? А-то фельдъегерский караван привёз слишком много, я и принимать сначала отказывался, но, когда вручили послание Императрицы, понял, что там будут разъяснения.

Пробежался глазами по тексту. Да, есть упоминание о выделении средств. Общая сумма казалась запредельной, но не фантастической. Если считать по расценкам мастеровых и строительство ещё двух фортов и шести застав, то вполне укладывалась в заложенную сумму.

— Это что, все деньги сразу пришли?! — вот тут удивился я.

— Да. Как пояснил главный фельдъегерь из-за этого отбытие несколько раз откладывалось и пришлось усиливать караван.

— Господин генерал, а это что, в первый раз встречаюсь с таким? — протянул ему Императорский указ. Он состоял как бы из двух частей. В первой, со всеми регалиями и положенными официальному документу словесами воспроизводилась воля Императрицы, а во второй, меньшей, перечислялась обязанность государевых служащих оказывать полное содействие.

— Это указ-повеление. Давненько таких не видел, — повертев руках лист, вымолвил генерал, — первая, верхняя часть остаётся у вас, как лица уполномоченного выполнять волю Императрицы, а вторая отрывается по вот этой полосе и передаётся высшему государственному лицу той местности, где выполняется указ. Чтоб значит не было непонимания.

— Может лучше его переслать управляющему каменоломни? Ведь нам в основном материал нужен и желательно без задержек. Средства есть, можем и нанять необходимое число мастеровых.

— Возможно вы и правы, господин штабс-полковник. Местные — городские власти итак подчиняются мне, как командующему гарнизоном, а вот остальные…

— Я вас понял. Минутку, я передам послание управляющему через караванщиков, чтоб время зря не терять.

— Да-да, идите. Жду вечером на обстоятельный разговор.