Те, кого нельзя называть

Глава двадцать шестая

Оказавшись на поверхности, мы потратили примерно минуту, чтобы привыкнуть к яркому свету. Потом попытались ориентироваться. Ко мне постепенно возвращался слух, да и зрение уже получалось сосредоточить на отдельных предметах. Стреляли в той стороне, нам нужно идти туда, если обогнуть этот небоскрёб, то мы, скорее всего, увидим пирамиду. От свежего воздуха мне полегчало, я ещё отметил, что тут, хоть и солнечно, но прохладно, к тому же поднялся приличный ветер, возможно, намечается новая буря.

Обогнуть здание мы не успели, ещё раньше наткнувшись на врагов. Перепутать с друзьями было сложно, эти в военной форме и вооружены современным оружием. Четверо устанавливали некое орудие, чтобы бить издали, ПТУР, наверное, но очень уж навороченный, с кучей странных приборов и ещё не пойми чего, иностранная модель.

А зачем? К чему такие сложности? А к тому, что мутантов осталось мало, живой щит делать не из кого. А теперь, когда погиб последний демон и, скорее всего, последние куклы, мотивация тварей стала никакой, на смерть точно не пойдут. А враг, то есть, наша команда, держит оборону в серьёзном укрытии, да ещё с опорой на бронетехнику с пушкой приличного калибра. Единственным слабым местом наших была необходимость таскать в пирамиду конструкции, что требовало прикрытия огнём. Но пока они, вроде бы, держались, хотя наличие у врага тяжёлого оружия могло выйти нам боком.

Пока я тупил с револьвером, жена моя, ослабевшая, израненная, вымотанная, на четвёртом (или уже пятом, не помню) месяце беременности, за полсекунды вскинула винтовку и четырьмя расчётливыми выстрелами ликвидировала артиллерийский расчёт.

— Идём дальше, — сказала она, меняя магазин, на этот раз я расслышал.

Пришлось мне встать на обе ноги, стоять получалось, но шёл я медленно, к тому же шок постепенно проходил, отчего рана на бедре начала дико болеть. Зато теперь руки мои крепко сжимали карабин, и я мог прицельно стрелять.

Ситуация, что нам открылась, выглядела следующим образом. Пирамида, на приличном расстоянии от неё находится сломанный броневик, что изредка огрызается из пушки. А от пирамиды, укрываясь в кучах обломков, в них непрерывно стреляют наши. Патронов пока хватает, да и экономить их незачем. Конструкции, надо полагать, уже внутри. Но не уходят, поскольку не нашли нас, да и Коростина, сидящего внутри машины, бросать не хотят. А враг, уже не такой многочисленный, стреляет из окон окружающих домов, постоянно меняя позиции. Патронов у них не так много, выстрелы редки, да только и целиться им сверху легче.

Без нас тут не обойтись. Мы не стали идти в открытую по улице, а пробрались через дом, так, чтобы с другой стороны из окна открылся вид на битву. Отличный, я вам скажу, вид. Если подняться ещё на пару этажей, то все нападающие будут видны, как на ладони. Но подниматься мне было тяжело, поэтому наверх пошла Марина, а я остался здесь. Достану тех, кого увижу. Так, три, два, один…

Я поднёс окуляр прицела к глазу, отлично видно, будем надеяться, что от падений прицел не сбился. Кто у нас тут первый? Первым стал боец, отчего-то замотавший лицо тканью, словно бедуин. Он сидел на балконе пятого этажа и постреливал вниз. Стрелял не прицельно, только затем, чтобы мешать передвигаться. Но даже шальная пуля может натворить бед. Пресечь, немедленно.

Его почти целиком скрывал барьер, да только там пластик или стекло, может быть, дерево. Для моего калибра точно не препятствие. Я особо не целился, достаточно попасть куда-нибудь, чтобы лишить его боеспособности. Отдача привычно ударила в плечо, пуля вынесла кусок ограды, а вопль раненого стрелка я услышал даже несмотря на глухоту. С него хватит. Следующий.

Пока я целился, супруга моя, засевшая двумя этажами выше, сделала подряд больше десяти выстрелов, зараз положив очередную маневренную группу, что подбиралась поближе к броневику с целью устроить атаку или закидать гранатами. Моими жертвами пали ещё двое, после чего я набил магазин патронами и попытался позвать Марину. Оказалось, что она, расстреляв полный магазин и выбив все возможные цели, уже спустилась сама и теперь стоит у меня за спиной.

Дальше нам предстоял забег к машине. Так уж вышло, что по пути удобно слегка повернуть и прихватить инженера, чтобы с ним потом бежать в укрытие. Он не сможет бежать быстро, так и мы оба — инвалидная команда, как-нибудь доковыляем, если не подстрелят по пути.

Я шёл вперёд, а Марина — следом, постоянно вскидывая винтовку и оглядывая окрестности через прицел. Пару раз кто-то пытался в нас стрелять, но их задавили огнём от пирамиды, парни уже разглядели нас и теперь подбадривали криками, попутно отсекая всех желающих нам помешать.

— Фёдорыч, выходи, это мы! — я постучал по броне, только теперь увидел, что в наш броневик уже несколько раз попали чем-то серьёзным. Броня выдержала, но вмялась и обгорела, и неизвестно ещё, как там наш инженер.

Дверь Коростин открыл, а потом буквально вывалился мне на руки. Был он в сознании, даже пытался самостоятельно идти, но сил у него не было вовсе. Рана на голове снова кровоточила, но теперь кровь текла ещё из левого уха, а левый глаз был полностью красным из-за лопнувших сосудов. Нужно двигаться быстрее, как бы старик дуба не дал, не по возрасту ему такие потрясения.

— Они всё перенесли, — бормотал он, повиснув у меня на плече. — Там уже собрали, осталось только включить.

— Помолчи, пожалуйста, — сказал я, с трудом ступая по кучам обломков, сзади снова началась стрельба, но её быстро заткнули.

Тащить неходячего мужика, пусть и относительно лёгкого, да ещё по завалам, да ещё после тяжёлой контузии, было тем ещё удовольствием. До пирамиды рукой подать, но каждый шаг отдаётся болью, в глазах снова темнеет, хочется проблеваться, но желудок почти пуст. Марина пыталась помогать, но я прикрикнул на неё, чтобы быстрее двигалась вперёд. Теперь она шла впереди нас спиной вперёд и следила за противником через оптику, само собой, скорость у неё была такой же черепашьей.

Когда половина пути осталась позади, от пирамиды выдвинулись в нашу сторону Лом и Славик, я заметил, что ведьмак сильно хромает, а его правая штанина потемнела от крови, бой тут был серьёзный.

Когда они встретили нас, я был уже в полубессознательном состоянии, Лом ухватил Коростина, взвалил его на плечо и потащил, Винокур потянул Марину, но она отмахнулась и указала на меня. Впрочем, без дополнительного груза я и сам мог передвигаться, только нужен был кто-то, кто указывал бы путь.

Когда свет пропал, я понял, что оказался внутри пирамиды. Рядом стоял Никита, который потащил меня за собой.

— Суки, опять атакуют, — сказал Винокур, выглянув наружу. — Фёдорыч, сколько времени нам нужно?

— Если всё готово, то минут десять.

— Попробуем продержаться, — сказал Винокур, вставляя в автомат новый магазин.

Мы прошли в конец коридора, где был вход в просторный зал, внутри отделка пирамиды не соответствовала внешней, если там были кое-как подогнанные куски разрушенных зданий, то тут всё было выложено бежевым мрамором, плиты которого так плотно подогнаны одна к другой, что швы можно найти только с лупой. А ещё здесь был свет, странный желтоватый свет, источника которого мы не видели. Тут вообще ничего не было, кроме каменной коробки примерно двадцати метров в длину и тридцати в ширину с потолком около пяти метров.

Коростин, стоя на четвереньках, начал включать аппарат, генератор, что мы прихватили с собой, работал на горючем топливе, а потому не зависел от настроения мелких демонов. Ещё немного — и проход в наш мир будет открыт.

Я не видел, кто атаковал пирамиду, возможно, это были вооружённые люди, которых, правда, уже осталось мало. А может быть, какая-то стая мутантов, возможно, даже с куклой во главе. С последними будет сложнее, ввиду полного отсутствия инстинкта самосохранения.

Но те из нас, кто ещё мог соображать и сражаться, предусмотрели кое-что для защиты. Мой рюкзак, в котором хранились запасы взрывчатки, теперь лежал у внешней двери, а Винокур поигрывал пультом от детонатора. Взрыв обещал быть настолько мощным, что могло достаться и нам, лучше спрятаться внутри большого зала.

Это были мутанты, среди которых попадались и хищники размером со льва. Как я это разглядел? Да очень прочно, как только первые зубастые хари просунулись в проход, Винокур нажал на кнопку. Вот только ничего при этом не произошло, то ли в пульте сели батарейки, то ли сигнал здесь не проходил, то ли взрывчатка испортилась, но мешок с адским содержимым так и остался лежать, а мутанты, сталкиваясь и топча друг друга, ввалились в коридор.

Винокур, кроя матом всё и всех, выскочил в проход и принялся поливать из автомата, через секунду к нему присоединился Никита, а потом и Башкин с дробовиком. Я подхватил бесхозный автомат и тоже выдал очередь, вот только магазин его был почти пуст, затвор щёлкнул и замер, пришлось лезть за новым.

Натиск был бешеным, каждый метр коридора они заваливали трупами в три-четыре слоя, но следующие так же лезли вперёд, скоро последние магазины покажут дно, тогда останется биться в рукопашной, что для нас означает заведомую гибель.

Так и вышло, Коростин изнутри крикнул:

— Тридцать секунд, потом всё!

Но у нас не было этих тридцати секунд, в последний момент, когда Винокур стрелял из пистолета, Марина добивала последний магазин к винтовке, а Башкин дрожащей рукой совал патроны в магазин своего ружья, вперёд кинулся Лом, надо полагать, предварительно закинувшись ускорителем.

Представьте себе проход шириной около трёх метров, сквозь него ломится взбесившаяся толпа, на пути которой стоит один, пусть и очень сильный человек. Сможет он их остановить?

Но он остановил. Превратившись в вихрь, где лишь изредка можно было различить блеск стали, он кромсал мутантов, подобно гигантской мясорубке. Разумеется, ему тоже пришлось отступать, поскольку иначе они похоронили бы его под своими трупами, но даже так он дал нам время, столь необходимое для открытия портала.

И вот где-то позади вспыхнул свет, яркий, словно электросварка. Портал открыт. И одновременно с этим раздался громкий звук, настолько мощный, что буквально придавливал к полу.

По коридору от зала к выходу прошла странная воздушная волна, которая, действуя избирательно, не затронула нас, зато смела мутантов, живых и мёртвых. Их не просто смело, я видел, как тела просто распадаются в прах, через пару секунд я лицезрел пустой коридор, посреди которого замер едва живой Лом. Ведьмак был бледен, одежда его залита кровью, глаза бешеные.

Подскочивший Башкин потянул ведьмака за рукав, затаскивая внутрь, следом вошёл и я, обомлев от удивления. Обстановка изменилась. Только что в зале была пустота, а теперь в середине стоял постамент, возвышавшийся над полом примерно на метр. На том постаменте стоял каменный трон, усыпанный самоцветами, а на троне сидел атлант.

Существа эти выглядели очень загадочно, мне довелось видеть только одного, но кое-какое мнение я составил. Например, о том, что возраст их определить невозможно, это такие бессмертные эльфы, которые никогда не выглядят старше тридцати.