Пастырь крови

- Именем императора Фридриха второго и маркграфа Готфрида, стойте! – приказал воин, опустив длинное кавалерийское копьё, что уткнулась «рыжеватым» наконечником в грудь инспектора. – Говорите, что вам надобно в добром и славном Маркграфстве Циенна?

Юноша замежевался. Чувство страха связало язык, который казался распухшим сухим пузырём, а слова вязли ещё в горле. Это не просто лесные стервятники, а уже целый отряд, грозящий оружием и куда более опасный, чем стайка тупых хищных птиц.

- Эм… м, - пытался хоть что-то выдавить посланник архиепископа, но ничего не находил… кроме дрожи в ногах и руках.

- Отвечайте, живо!

- Мы послы Церкви, - аккуратно заговорил Этиен, опустив бастард и другую руку убрав в карман. – Идём в местечко Лациасс по приказу Инквизиции для проведения расследования, - парень протянул свиток, пальцы всадника сомкнулись на веленевой бумаге.

- Хм, - посмотрел солдат, но сам впал в ступор, увидев строки и начерченные в определённом порядке значки и символы. – Я не умею читать. Господин сержант.

- Дай, - вырвал документ воин, чьим отличительным знаком стала красная повязка на руке и шлем, обмотанный синей тканью. – П-по м-мил-лос-сти и по-по-вел-лению Вер-р-хо-ов-н-ного ин-нк-в-в-из-зит-тор-ра, - предводитель отряда опустил бумагу, тяжело выдохнул и вновь её подвёл к лицу, но на сей раз его взор уставился на самую важную часть. – Так, печать с двумя ключами есть, печать с чашей, мечом и лавровым венком есть. Хорошо, они от Церкви.

Только лишь прозвучали слова командира, как копья, дубины и топоры были убраны. Этиен мог выдохнуть.

- Топайте за нами, - отдал бумагу сержант и поспешил встать в самом начале колонны.

Теперь уже под защитой патрульных Маркграфства они продолжили путь. Это несколько успокаивало, учитывая, что местные леса могли кишеть опасными монстрами и бандитами, хотя войска феодала при войне с республиканцами, зачистили местность.

- Как вы прознали, что мы идём? – спросила эльфийка, чей приятный звучный голос приковал мужское внимание.

- Это местные лесничие и следопыты, судя по всему, - ответил «сын» Ордена. – Только они могли донести о нас. Имитация трелей птиц, ну и другие знаки.

- Верно подметили, милсдарь рыцарь, - ретиво сказал сержант. – Наш местный егерь услыхал условный знак и подал нам знать – что идут гости. А вот ворог это или друг нам же незнамо до тех пор, пока не перемолвимся.

- А много у вас тут врагов? – вопросил Этиен.

- Ворогов то? Да немного. Токо мертвяки не лежат спокойно. Всё ворочаются. Вон-а, токо вчера мой бравый отряд у кладбища, да по опушкам погонял их, да пожёг. Отец Иннори говорит, что жечь их нада.

- Ты прав, сержант. Ибо лишь огонь очистительный, освящённый молитвами, способен сокрушить духов злобы, как говорит Писание и соборные определения, - рьяно, чуть ли не пыша праведностью, заголосил рыцарь. – Но ответь мне, воин Маркграфства, какие проблемы есть тут? Еретики, мятеж учиняющие? Или быть может нечто ещё, Богу и Его заповедям противное?

- Да шо тут молвить? Была тут рэпублика, ну Готфрид им да поднакастылял. Город, Циенна значица, встал под знамя тех отступников, а маркграф встал за Империю. Ну долго они лютовали, но городские вольности да подрезали. Но вот часть народцу всё не успокоится, по лесам и городу бегает, да призывает к созданию републики!

- Республики? – скептически спросил воин. – А что же маркграф, да и городские власти?

- Да шо тут молвить? Маркграф есть хозяин всей землицы местной, но вот с городом проблема. Циенна в руках купцов. Город существует за счёт торговли. Торгаши же, хоть и вроде бы под властью наместника маркграфского, но поговаривают, что всё ещё крутят делами. А ещё, - сержант наклонился, говоря вполголоса, – поговаривают, что купцы с мятежниками знаются. А также творят мерзости и с демонами якшаются.

- Во имя всех заветов Церкви, это похоже на ересь. Я обязан встретиться с братьями в обители Ордена!

Этиен, перешагнув через булыжник, почувствовал, что обвинения старосты могут оказаться следствием чего-то более серьёзного, но он ещё не знал чего. Республика, городские права, маркграф и император, а тут ещё и староста-еретик – всё это могло быть звеньями одной цепи. Но вот только что за увертюра за всем этим стоит? Какие интриги плетутся на окраине Империи? Что это может быть? Борьба за всем известные вольности? Игры губительных сил? Или всё прозаичнее – кто-то решил свести счёты?

- Вот мы и пришли, - сказал командир отряда, когда они вышли к мосту и миновали двух часовых.

Позади них остался золотой сухой массив, а впереди раскинулась деревенька, приятно для глаза устроившаяся на равнине. Ворота радушно распахнулись, ожидая гостей. Возле моста на другом краю берега разбиты шесть палаток лагеря егерей с костром посредине. Сапоги Этиена застучали по дощаному мосту, под ногами протекла неглубокая речушка, края которой обтачивают скалы небольшого каньона, быстро переходя в камышовые берега. У просторных, насколько хватало взгляда, полей, за невысоким деревянным частоколом, ютится множество домиков. Он почувствовал запах сена, капусты и кислого пойла, который развеивал ветер из деревни. На всю округу разносился стук кузнечного молота, глухие удары киянки плотника, скрежет повозок и звон пил.

- Что мы будем делать дальше? – спросила напарница, её изумительные глаза всматривались в сельские виды. – Деревня весьма большая и внушительная.

- Нужно встретиться с городским старостой и отцом Иннори... который и является автором кляузы на старосту. Наша задача – найти или опровергнуть обвинения.

- Ты не думаешь, что тут всё тяжелее?

- Не знаю, - покачал головой Этиен, смотря на то, как солдаты покинули их, вернувшись к патрулированию окраин. – Всё может быть.

- Куда мы идём? Откуда начнём наше расследование?

- В деревне есть только три важных места – церковь, таверна и дом старосты. В принципе, возле них и крутится деревенская жизнь, они костяк сельского бытия... если не брать во внимание полей и огородов. С них и начнём.

Инспектор, эльфийка и рыцарь уверенным шагом направились по деревенским улочкам, где народ на них взирал с подозрением и интересом. Местечко не блещет, каким-либо изыском, помпезностью или лучезарной атмосферой, как южные сёла и городища Латикона[4] или знойные просторны Шпании. Но эта деревня не столь мрачна, холодна и сурова, как северные земли колоссальной Герементской Империи. Тут можно увидеть крепкие деревянные дома, сложенные из брёвен, с соломенными крышами, и одинокие скромные лачуги. Широкие, приземлённые, довольно внушительные, устроенные за заборами, их ряды образуют улочки, умащенные гравием. Из узких окон на них смотрят ребятишки, да женщины. Люди носят простую деревенскую одежду – монотонные рубахи с жилетами и штанами для мужчин, простые платья для дам. Немногие малые дети играют на улице, кто-то подсобляет родителям – помогает что-то таскать, мальчики носят навоз, выгоняют скотину или таскают что-то лёгкое.

- Смотри! – Люссиэль показала пальцем вперёд.

- Ого, - поразился инспектор, увидев воистину махину, его шаг сбился, дыхание стало чаще, а запахи кислой капусты и отдалённый смрад острее. – Я не думал их тут увидеть.

Впереди топала двухметровая массивная фигура. Избыточно мускулистое тело, сгорбленный вид, покрытая шерстью зеленоватая кожа и выпирающее пузо, вместе с полузверинной мордой и клыкастой пастью, явно говорили, что это не человек. Его одежда – это набедренная повязка и пара кожаных накладок, скрывших плечи.

- Орк.

- Проклятое существо, - выругался воин Церкви, с ненавистью смотря на «сельского жителя». – Осквернённый злом, монстр.

Орк остановился, что заставило насторожиться. Все остальные сельчане затаили дыхание, смотря на сию картину. Этиен понимал, что силищи его хватит, чтобы всех троих одним ударом отправить в очень долгий нокаут. Слуга Ордена осторожно потянулся к рукояти меча, как раздался грубый, режущий слух рык, из которого ухо различает слова:

- Господын рыцарь закону книги служити, - по шерстистой груди ударил четырёхпалый кулак. – Я – честной труженик здесся. Я не беру оружия, и не сражаться против люди.

- Ты знаешь, кто я? – удивился человек, убрав руку с рукояти и заглянув прямо в тёмные глаза «зверя», вторая длань исполнила дугу. – Но… даже эти люди не поняли моего статуса.

- Да. Давным-давно я лютовать с людьми. Но я оставить это. Я оставить поклонение богам-предкам. Я стал чтить Кхаршрдрирра[5]. Вашего Бога.

- Хорошо ты поступил, - в голосе мужчины он услащал оттенок уважения. – Доброе сотворил, поступив на службу закону.

Продолжив путь, трое повернули по дороге, и вышли на небольшую импровизированную площадь, устроенную на перекрестии троп и окаймлённую двухэтажными домами, сложенными из серого камня. Более дорогие постройки украшены флажками и лентами, возле них развернулись торговые ряды, накрытые тканевыми навесами. Тут не самый изысканный товар – на покупателей «взирают» неброские инструменты, утварь, сувениры и детали, выкованные кузнецом, сколоченные плотником и вылепленные местным гончаром. Народ рассматривает простецкую посуду из дерева и глины, без изыска, галантерею, привезённые ткани и украшения. С более зажиточного севера сюда привезли одежду, серебро и книги, одобренные Церковью.

- Как твоя фамилия? – неожиданно спросила Люсси, отбросив капюшон и явив миру обворожительное лицо.

- Тебе это действительно интересно?

- Да! - с энтузиазмом она воскликнула.

- Саффакос-Аврелиос, - ответил Этиен.

- Это же… я читала…

- Да, - махнул парень. – Я знаю это и не хочу об этом говорить. Прости, но это слишком тяжело для меня.

По камню стучали каблуки сапог инспектора, большие роскошные чёрные перья на камзоле вызывали неподдельную зависть у тех, кто знал, чьи они. На бедре слабо покачивался длинный железный меч, показывая свой статус, ибо не каждый имеет право носить такое оружие. Глаза деревенских с подозрением смотрели на «гостей», пожирали их взглядом и строили теории о причинах их пришествия. Малообразованный народ деревни не знал, кто этот мужик в доспехах, похожий на очередного лорда. Чужаки никогда не воспринимаются положительно, Этиен спиной ощущает холодок и ловит взгляды неодобрения. Но помимо этого подданный Инквизиции чувствует напряжение в селе, которое порождено далеко не их пришествием.

Местами сероватая кожа, осунувшееся лицо, зеленоватые пятна и болезненный вид. Этитен увидел мужчину на котором одежда буквально висит, от одного вида синевато-багровых оттенков тела, где здоровых участков по пальцам пересчитать, парня чуть не вывернуло. Он смахивал на поднявшийся труп, на призрака. Люди его чурались, тряпками накрывали товар. Бедолага буквально волочил ноги за собой, шаркая оторванными подошвами. Его неожиданное пришествие вызвало переполох, народ стал сторониться его.

- По-м-мгите, - протянул мужчина, подняв костлявую руку. В заплывших гноем глазах блеснуло что-то от осколков надежды.

- Ах вот ты где сучий потрох! – разорался выбежавший стражник, занося алебарду. – Сказал же блядоте чумозной, не выпирайся из дома!