Тени старого мира

* * *

Обороной в идущем от Плетки тоннеле руководил командир одного из взводов второй роты. Под его командованием два квада бойцов оборудовали два рубежа — перед изгибом тоннеля и в самом конце.

Основной баррикад служили мешки с песком и бетонные блоки, между которыми оставались узкие бойницы и смотровые щели. Но гораздо больше Сыны рассчитывали на расставленные по коридору ловушки. Установленные в нишах кумулятивные мины подрывались при пересечении контрольного луча или при касании щупа. Ловушки в основном работали от фотоэлементов или выставленных через весь коридор тончайших щупов. Различных мелких индикаторов движения на складах хранилось миллионы, и Сыны не гнушались усыпать ими перед Большой битвой все возможные пути, по которым могут пойти штурмующие.

Босой поискал взглядом знакомые лица и увидел Березкина, командовавшего одним из квадов.

— Они точно пойдут здесь?

Березкин прислушался. Со стороны опорника доносился грохот и скрип бетона о бетон.

— Куда они денутся? Сейчас им лететь к другому опорнику — это снова проходить первую линию обороны, да еще и от нас в спину удар получать. Да и разобрать завал для них — раз плюнуть.

— А потом?

— А потом мы будем стрелять. Ты бы ушел отсюда и Рину увел. Для вас здесь будет слишком горячо.

— Жар костей не ломит.

— Этот жар может и расплавить. Говорят, девчонку вы отослали к Бурому на ферму? Это хорошо. Нечего ей здесь делать.

Ни сейчас, ни потом. Знаешь, ловчий, у меня к тебе есть одна большая просьба. Если выживем, сделай так, чтобы она никогда больше здесь не появилась. А лучше — уходите все.

Босой руку бы дал на отсечение, что он видит в глазах Березкина тот же самый страх, что и во время рейда на оружейные склады. Даже показалось, что за спиной его стоит в черной ауре Кремнев.

На языке вертелся вопрос, множество вопросов, но они никак не превращались в слова.

Мысли прервали отдаленные звуки взрывов снаружи.

— Наши! Со спины зашли! — улыбнулся Березкин, и фигура Кремнева за его плечами отступила и рассеялась.

— Есть! — пронеслось по рубежу после второго разрыва.

Привыкший слух Сынов уловил, что одна из ракет нашла цель.

— Убили? — Босой с надеждой посмотрел на Березкина.

— Вряд ли, — не стал питать лишнюю надежду сержант, — только если прямой наводкой, да по тому же молодому, которому пониже спины уже засадила Любава.

Взрывы утихли.

— А как они обычно проходили тоннель?

Березкин поднял глаза в потолок, вспоминая.

— Первое время ходили со щитами. Настоящими, из прозрачного бронепластика. В ответ мы установили на стенах и потолке стальные плиты с угловатым профилем для рикошетов. Потом пробовали молниеносными рывками, как вы с Кремневым на складах дрались, и как Ласка умеет. Против рывков мы устанавливаем упреждающие щупы. Два датчика стоят в одном месте, они фиксируют прорыв и его скорость, а подрыв происходит в другом, на нужном расстоянии. Мы так приловчились, знаешь, что только и молимся, чтобы они скакать начали. На любую, знаешь, гайку, находится свой винт.

— А если они огнем? Или молниями?

— Для молний нужна прямая видимость. Пока они наши мешки растребушат, мы их щиты пулеметами собьем, а потом самих свинцом намаринуем. Огненные шары — проблема, но против них у нас вот что, — сержант надел на лицо кислородную маску и накрылся термостойким одеялом, — главное — уберечь оружие. А ожоги сойдут. Огонь медленный. Пока долетит — мы готовы.

— А что они там готовят?

— Вот сейчас и увидим…

Из-за ведущей наружу двери показался прямоугольный точно по размеру коридора кусок бетонной плиты. Он плыл по воздуху, прикрывая нападавших от пуль, и заодно срывал со стен датчики и щупы, активируя мины.

Взрыв следовал за взрывом, но они были слишком слабые, чтобы повредить бетон, так как в них изначально закладывали небольшие заряды, чтобы не разрушить тоннель.

Сыны целились в щели, но толщина плиты не позволял задеть врага даже рикошетом. Да и случайная пуля не могла нанести им существенного урона.

Босой смотрел на приближающийся громадный кусок бетона, вырезанный подручными средствами в точности по размеру тоннеля, поднятый над землей и спокойно сдерживающий огонь из мощного огнестрельного оружия, и невольно подпустил к себе мысль, которую гнал все эти дни.

Мощь, которую несли в себе гррахи и которой люди пытались противостоять, сложно было даже осознать, не то что победить. В памяти всплыл тот самый день, когда еще маленький Босой увидел летящий корабль гррахов вблизи, да еще и стал свидетелем произошедшего на нем сражения. Только лишь усилиями одного интерфейса новые хозяева планеты рвали на части металлическую обшивку, и сами выдерживали такой же силы удары. Можно ли вообще их убить?

— Отходим! — скомандовал лейтенант, когда плита подплыла слишком близко.

Сыны покинули баррикады на изгибе коридора, и скоро оттуда раздался скрежет.

— Не пройдет, — неуверенно предположил Березкин, — им придется вылезти из-за укрытия.

— Кто не пройдет?

— Плита в поворот не пройдет. Она же впритык к стенам, а значит, застрянет в углу. Да и как они через наши баррикады пройдут?

Плита медленно подплыла к повороту и застряла. По рядам Сынов прошелестел вздох облегчения.

И тут бетон треснул, расколотый неведомой силой. Отколовшая часть отклонилась, позволяя основной развернуться, и «приклеилась» обратно. Вслед за ней откололась и «убралась» назад нижняя часть стены. В образовавшуюся щель словно пылесосом втянуло сначала все мешки с песком, а потом и строительные блоки. Сыны пытались открыть огонь, но щель хоть и была достаточно крупной, но ее все время прикрывала баррикада.

Пять минут — и проход оказался очищен. Бетонная стена снова двинулась вперед.

Положение казалось безвыходным, но теперь в обороне гррахов появилась трещина. Самая настоящая, разделявшая плиту на три части. И Сыны бросили все силы на то, чтобы ее расширить. Бронебойные пулеметные пули уверенно выгрызали в бетоне сантиметр за сантиметром.

— Гранаты! — скомандовал лейтенант.

Сыны изготовились бросать, как только в плите появится хотя бы небольшая дырка. Только чтобы пролезла граната — и еще пара миллиметров. Были среди бойцов Гранитного умельцы, способные на такую точность.

Вот только гррахи не питали иллюзий насчет способностей Сынов. Плита дрогнула и немного ускорилась.

У Босого в груди тревожно заныло. Надежно защищенный оборонительный рубеж в его глазах вдруг превратился в смертельно опасную западню.

— Надо уходить! — выкрикнул он, но его голос поглотил треск пулеметных очередей.

Да и если бы его услышали, никто не нарушил бы приказа и не стал отступать.

Боль в груди усилилась. Западня стремительно схлопывалась.

Еще не зная, что произойдет, Босой схватил Рину и Березкина за руки и потянул, назад, подальше от рубежа, в нижние помещения основного корпуса.

Сержант без труда вырвал руку. В его глазах ловчий увидел, что он и без его помощи понимает, что сейчас произойдет.

Понимает, но не отступит с рубежа ни на шаг.

Удерживаемая гррахами бетонная плита дрогнула, пошла быстрее и вдруг разогналась до скорости несущейся лошади. Всей своей огромной массой она врезалась в баррикаду и снесла мешки с песком вместе с бетонными блоками.

Босой успел отскочить сам и вытащить из-под удара Рину, и перед тем как скрыться за массивной металлической дверью увидел Березкина. Он оказался завален почти по шею, жизнь уходила из него, но глаза еще жили.

«Уходите!» — он произнес это одними губами, но Босой понял, хотя предпочел бы не понимать, — «Уходите отсюда. Навсегда».