Высокие устремления

* * *

Нугру застраивали как на перспективу — часть домов пустовала. И, похоже, в них никто никогда и не жил. Кроме наглых островных мышей — мяур уже оценил их непуганность, умудрившись, пока люди заняты, за недолгий час обожраться до состояния шарика. Только лапы с ушами торчали.

В одном таком доме, разделенным тонкими стенами на полтора десятка малых комнатушек и две большие комнатищи (кухня с кладовой), воинскую компанию и разместили — места хватило каждому, и еще осталось — даже Судьбе досталась отдельная клетушка.

Впрочем, именно тут кто-то когда-то жил — стены украшала причудливая вязь из похабных рисунков, узоров и просто ножевых отметин, кои наносятся от скуки. Возле печки громоздился плавник, а на полках пылились глиняные тарелки и пара котелков. Еще один, большой — хоть полбарана сразу вари, стоял посреди кухни, на четырех мощных лапах. Утвердившись над невысоким очагом, сложенным из гранитных глыбок.

— Тут до вас ребята жили. Хорошие ребята! Из Груманта, не южане, — широко зевая, пояснил Кролище. Товарищ бургомистра счел своим долгом разместить новоприбывших. — Прошлой зимой, все четверо и померли. Насмерть порезались.

— Из-за чего резались-то? — уточнил Рош, вертя головой и колупая пальцем сухие водоросли, набитые в щели меж бревнами вместо пакли.

— Баб не поделили. У них на четверых три бабы было. Четвертый дрочить устал, ночью топор взял, баб порубил, да двоих мужиков успел. Третий проснулся, сунул убивцу копьем, а тоже помер — топором лоб расшибло.

Компания заозиралась, стараясь высмотреть следы крови — от семерых убитых ее, обычно много бывает.

— Вытерли все, не ищите. Песком, ножами… Нельзя кровь в доме оставлять, иркуйем придет!

— Погоди, — спросил у Кролища Мах, — а что будет, если он придет, и кто он такой вообще?

— Придет — узнаете! — веско ответил товарищ бургомистра и широко зевнул. — Доброй ночи, ребята! Гляжу, хорошие вы. И баб не заводите. Все беды от них.

— Они сами заводятся, — проговорил Керф, глядя, как мимо раздувшегося от обжорства мяура, чинно следует толстая мышь.

— Мое дело предупредить, сами понимаете, — Кролище толкнул двери, — ну бывайте! Завтра службу нести начнем, а на сегодня — хватит полезное вершить. А, забыл! — остановился в проходе местный. — Тут, до тех, кто порезался, еще ребята жили. Тоже хорошие!

— А с ними что случилось?

— Когда Пашка Коллоули решил медведя выебать, они медведя за лапы держали! Тот их всех и заломал.

— И сожрал?

— Конечно.

Посмотрев на вытянувшиеся рожи наемников, Кролище гнусно захихикал:

— Да заливаю я ребята, заливаю! Пашка на медведя сам ходил, почто ему помощники? А ребята в весну утонули — байдару пропороли, до берега доплыли, да от лихоманки и сгорели. Кто не утонул. А Пашка сам, сам…

Потоптавшись еще немного, Кролище наконец-то ушел, оставив компанию. О судьбе тех, кто жил до утопленников, никто спросить не рискнул.

Выждав, пока дверь закроется, а шаги удаляться, компания зашевелилась куда проворнее! Запылал очаг, забулькала вода в котле. Что Дирк, что Бурхард, что Клафф про довольствие заикались — никто голодом морить солдат не собирался. Но, разумеется, в Нугре про пополнение личного состава не знали, и на него не рассчитывали — мало дураков на Севере, на Архипелаг перебираться, под герцогским стягом жопу морозить. Потому, никто и не подумал новоприбывшим паек подготовить. Пришлось обходиться привезенными запасами. Благо, наворовали с избытком. Чувствовали, куда попадут!..