Без очереди в рай

Возбуждено уголовное дело, однако все оперативно-розыскные мероприятия опять зашли в тупик. Потуги Козлова привязать «врача» и к этой уголовщине (равно как и эту уголовщину привязать к какому-то якобы врачу) привели лишь к умножению неопределенностей и распространению слухов о лекаре-убийце.

На этом начальство спохватилось, неугомонный лейтенант официально получил взыскание, а неофициально — порядочный разнос. Вразумительные основания объединять четыре эпизода в серию отсутствовали напрочь. Ничего сколь-нибудь весомо подтверждающего его сумасшедшую гипотезу Козлову нарыть не удалось.

Иной бы, не исключено, и успокоился, но никак не этот. А очередной труп только утвердил его в намерении держаться своей версии, даром что перевести новый эпизод в плоскость уголовного расследования ему не разрешили. Шестой по счету труп принадлежал (для разнообразия) зажившемуся на свете старичку и к моменту его обнаружения успел наполовину разложиться. Тело было найдено случайно, когда вследствие пробного включения системы централизованного отопления в квартире старика лопнула труба и соседей снизу затопило. После долгих трехсторонних препирательств между жильцами затопленной квартиры, работниками жилищно-коммунального хозяйства и милиционерами дверь в квартиру старика взломали. Осмотр места происшествия мог быть осуществлен лишь в противогазах. Результаты предпринятого разбирательства, в том числе судебно-медицинской экспертизы, признавшей смерть естественной, удовлетворили всех. Но только не Козлова.

Подобные «найденыши» в милицейской практике не являлись чем-то исключительным и не подразумевали криминала. Старики, живущие одни, сплошь и рядом умирают тоже в одиночестве. Хотя, признаться, конкретно в данном случае слабенькие аргументы в пользу уголовщины у Козлова всё-таки сыскались.

Во-первых, при осмотре обиталища покойного так и не были найдены ключи. Козлов настаивал на том, что его гипотетический убийца их просто-напросто прихватил с собой, чтобы закрыть квартиру. Возможность того, что в силу объективных обстоятельств, а именно невыносимого запаха в жилище, осмотр был произведен не слишком скрупулезно, лейтенант уперто игнорировал.

Во-вторых, в день смерти старика, установленный судмедэкспертизой, у его квартиры в самом деле видели врача. Или всё того же человека, чем-то напоминавшего врача. То есть субъекта без лица, неопределенного возраста и пола, в белом лекарском халате, который с той же долей вероятности мог быть светло-бежевым плащом… Увы, сенсации и тут не приключилось. Оперативная проверка показала, что дедушка тогда действительно вызвал «неотложку», и врач у него был, и был тот врач самый настоящий. Причем после «неотложной» терапии старичок почувствовал себя настолько замечательно, что весь вечер в скверике забивал «козла». Ага. Еще раз как бы в скобочках — жаль, что не Козлова, потому что даже и такая неувязочка лейтенанта не обескуражила.

(Бредить никому не возбраняется, но лучше это делать в соответствующем медучреждении и под наблюдением психиатров.)

А были ведь еще и в-третьих, и в-четвертых. Последние к делам вообще не относились, но зато имели прямое касательство ко мне, сиречь Дайане Германовне Кейн, если кто не в курсе.

Яне лейтенант Козлов сразу не понравился, но она ему не приглянулась раньше. Ага, именно вот так. Впервые он столкнулся с этой непонятной и ему почему-то крайне неприятной дамочкой недели две назад, на квартире у старушки Жмары. Да-да, когда гражданка Кейн ненароком зачехлила ту одинокую пожилую (тоже одинокую и тоже пожилую) женщину (что тоже характерно), среди прочих именно Козлов опечатывал старухину квартиру. На фоне только что пережитого Яна его просто не запомнила, в упор смотрела мимо, все люди в милицейской форме воспринимались ею на одно лицо. Странноватая она какая-то была, кто бы с этим спорил, а Козлов — ну да лейтенант к этому злосчастному моменту на врачах уже малым-мало зациклился. Так и зацепилось — в подсознании пока что, не в сознании. Хотя бы за отсутствием последнего.

А потом была проверка на дорогах. Вообразив, что его гипотетический маньяк врач-старухоубивец, для полноты картины разъезжает на медицинском транспорте, Козлов был рад стараться. Каким образом всего лишь лейтенант исхитрился ее организовать — не столь принципиально. Гораздо примечательней тот факт, что Козлову снова подвернулась Яна… Н-да, чего греха таить, она его достала — ну и разговорчик, если разобрать, получился скользким и двусмысленным, а в чем-то даже в тему. Паче чаяния других результатов осуществленная за спиной начальства авантюра так и не дала, и перед одержимым бесом лейтенантом живо замаячила перспектива позорного изгнания из органов.

(Пусть все менты козлы, но хоть не все Козловы. Да и не все они так сразу же козлы. Есть гораздо хуже…)

Поэтому обнаружение на следующий день очередной покойницы, чья смерть худо-бедно, с грехом напополам укладывалась в прокрустово ложе версии о враче-маньяке, для Козлова случилось очень кстати. Не труп, а перст судьбы, подарок провидения; а когда обстоятельства времени и места привязали к этой смерти Яну, лейтенант решил не сомневаться.

Оказавшись тогда и там, когда и где не надо, остается утешаться тем, что жизнь вообще и в частности представляет собой стечение различных обстоятельств, сцепление всяческих случайностей — с той, впрочем, оговоркой, что случайность суть неосознанная закономерность. Тело было найдено по адресу Пражская 11–61, то есть в квартире, расположенной в том же доме и даже в той парадной, куда Яна ездила на вызов, обернувшийся в итоге вульгарным ложняком. В силу специфических причин время смерти хозяйки указанной квартиры эксперты смогли определить с точностью лишь до шести часов: смерть могла случиться в интервале с семи вечера вторника 10-го до часу пополуночи среды 11 октября — стало быть, в том числе тогда, когда Яна крутилась у подъезда.

Труп был обнаружен утром. Тревогу забила медсестра из поликлиники, поскольку эта пациентка среди прочих хронических недугов страдала диабетом и ей по утрам в одно и тоже время обязательно кололи инсулин. На звонок никто не отозвался, медсестра сначала удивилась, потом обеспокоилась, а затем не поленилась с улицы заглянуть в окно, благо квартира находилась на первом этаже. Хозяйка квартиры без движения лежала на кровати. Заподозрив у больной диабетическую кому, медсестра немедленно вернулась в поликлинику и поставила в известность руководство. После неизбежных в таких внештатных случаях проволочек и формальностей дверь в присутствии милиции взломали. Женщина была мертва по меньшей мере с ночи.

Предыдущие эпизоды новый случай напоминал преимущественно тем, что покойная была тоже пожилым и очень нездоровым человеком. При осмотре на теле не выявлено никаких явных повреждений, в квартире не замечено ни единого намека на грабеж. Даже входная дверь в квартиру изнутри оказалась запертой засовом. Словом, ровным счетом ничего, ровно никакого криминала не просматривалось, но там был Козлов, и этого довольно.

В расследовании обстоятельств этой смерти оперуполномоченный превзошел самого себя. Нестыковками он вовсе не расстроился — он скорее растрои́лся и расчетверился. Он лично прокатился на такси в морг на Екатерининском, чтобы где нытьем, где матами поторопить экспертов. Он лично повторил опрос возможных очевидцев, настырно уточняя показания, отличавшиеся знакомой по прежним эпизодам неопределенностью. Он лично проверил регистрацию вызовов на дом врачей и медсестер по всем лечебным учреждениям района. И лично он наткнулся, наконец, на ту самую, набившую ему оскомину докторицу Кейн, которая была тогда и там, наипаче и тогда, и там она и в самом деле пребывала.

(Я же говорила, что это дело непосредственно касается меня. Даром что действительно меня оно никоим боком не касается.)

Post hoc ergo non est propter hoc. После этого не значит, что поэтому, но если очень хочется, то значит. А посему, привязав подозреваемую Кейн ко времени и месту «преступления», усомниться лейтенант не смел и не сумел. Задержание сей пресловутой дамочки он отложил до вечера только потому, что надеялся в отсутствие начальства на свой страх и риск поднажать на Яну и выжать из нее признательные показания. Он убедил заведующего «неотложной помощью» под надуманным предлогом вызвонить Яну на работу, а дальше…

Ну а дальше вы и сами знаете.

А если что не знаете, то в самом скором времени узнаете.

Итак, четверть часа капитан Тесалов сжато, профессионально, без оценок и личных комментариев излагал собранные Козловым материалы. Новодворцев не перебивал, иногда лишь раздраженно морщился.

Капитан закончил.

— Сам что думаешь? — поинтересовался начальник отделения. — Сперва вообще, о серии.

Тесалов был прост и лаконичен:

— Бред.

Новодворцев хмыкнул:

— Мягко сказано… Давай соображения.

Тесалов задумчиво повертел в руках пачку сигарет.

— Намудрил Козлов…

Новодворцев перебил:

— В выражениях можешь не стесняться, однако обоснуй. Есть вопросы — спрашивай.

Капитан кивнул:

— Есть. — И пояснил: — Так, по мелочам, для очистки совести… Не верится мне как-то, что Козлов всю информацию отдал. Сомнительно…

— Ну-у, капитан! Он хоть у нас Козлов, но где-то как-то опер, а всякий опер завсегда что-нибудь в загашнике придержит. И не ври, ты тоже не безгрешен. Скажешь, нет?

Капитан начальству не перечил:

— Ангелы в ментовке не работают… Я к чему завел об информации — наследников жилплощади Козлов установил? — Тесалов кивнул на папку с документами: — В делах о них ни слова, а отработать стоило. Пусть покойники кругом трижды одинокие, но квартиры их кому-то ж отойдут — между прочим, вряд ли государству.

— А оно тебя так беспокоит?

— Оно меня давно ровно на зарплату беспокоит, ни копейкой больше. А вот мотив… — И тут же сам признал: — С натяжкой, правда.

Подполковник оценивающе взглянул на подчиненного, затем еще раз хмыкнул:

— Зришь в корень, капитан, но не один ты умный. Эту версию Козлов не отрабатывал, а вот я проверил. Всё чисто, можешь не копаться. Еще сомнения?

— Экспертиза проводилась тщательно?

— Обыкновенно, не лучше и не хуже. На зарплату, ни копейкой больше. Не ты один продвинутый такой, эксперты тоже люди. Кстати, в первом случае они просто отписались, а перепроверить после не смогли — родственники тело забрали и кремировали. Бардак, короче.

— Так родственники всё-таки нашлись?

— А то — наследнички. Ты же сам всё правильно подметил — при жизни никого, а как наследство, так они откуда-то слетаются. Честно говоря, порой с души воротит. Вроде бы и никакого криминала нет, а всё равно противно… — Новодворцев опять уставился на капитана: — Или сомневаешься? Думаешь, тщательное вскрытие чего-нибудь дало?

— Навряд ли… Нет, не думаю.

Начальник отделения кивнул:

— Правильно не думаешь. От думанья только тараканы в думалке заводятся, а кроме — ни шиша, сплошные неприятности. Ни шиша и ни гроша… Что у тебя еще?

— По городу фиксировалось что-нибудь подобное?