Без очереди в рай

— Не плачься раньше времени. Ладно, так и быть, касательно наследников квартиры я сам перепроверю. Еще раз, так сказать, для очистки совести. Скажи спасибо.

— Спасибо.

— На здоровье. Продолжай. Не бывает так, чтоб даже думать не о чем.

— Вообще-то есть о чем, — не возражал Тесалов. — Что ж… Во-первых, почерк злоумышленника, мягко говоря, довольно специфичен. А во-вторых, совсем-таки не факт, что из квартиры ничего не вынесли. И в третьих, наконец, до сих пор мы априори думали, что мотивы преступления связаны с хозяйкой, а гостья — жертва случая, она-де ни при чем… А если дело шиворот-навыворот, задом наперед и всё наоборот? Иначе говоря, а если вовсе не в хозяйку метили, но в ее подругу? Согласен, это слабенько, однако всё равно можно покопаться. За неимением гербовой… Что ж, за неимением гербовой придется начинать на туалетной. Авось чего и сложится, — пожал плечами он и предусмотрительно добавил: — Если повезет.

Подполковник слегонца нахмурился:

— Априори, значит, говоришь… Умные слова какие знаешь… Ну-ну. Оно, конечно, очень хорошо, а повезет — тем более неплохо. А вот чего негоже, капитан, так это на удачу уповати, семи потов не проливши. В таком разрезе…

Новодворцев встал из-за стола.

— Вот в таком разрезе, капитан. Везет тому, кто сам себя везет, — продолжил он, прохаживаясь взад-вперед по кабинету, — кто сам себя везет и к тому же малость погоняет, — дополнил Новодворцев. — Загонять себя, положим, ни к чему, а погонять придется. В таком разрезе… — сосредоточенно о чем-то размышляя, повторил начальник отделения. — Ладно, капитан.

Он остановился, оперся руками о столешницу.

— Я, собственно, чего тебя гружу, — принял он решение. — В целом у тебя складно получается, мужик ты думающий, опыт, вижу, есть, просто так номер отбывать не собираешься. Бог даст, сработаемся. Главное у нас — узду не рвать, но от пахоты в упряжке не отлынивать. Ты хоть у меня без году неделя, но службу понял правильно. А то, что с предыдущей должности ты не сам ушел, а тебя оттуда попросили, нам жить не помешает. Ты хорошо сказал — ангелы в ментовке не работают. Ну да ангелы вообще, я слышал, не работают, а статью о тунеядстве из кодекса убрали. Что поделаешь, придется нам корячиться…

Новодворцев немного помолчал.

— Я это всё к чему, — перешел он к делу. — Ситуацию в «убойном» ты знаешь изнутри. Пять человек в отделе, а работать некому. Речь не о тебе и не о майоре, — Новодворцев имел в виду командированного в Чечню начальника «убойщиков» Юрзинова, — но остальные, блин… Оно, конечно, в основном ребята молодые, когда-нибудь научатся, но «когда-нибудь» к делу не пришьешь и в сводку не запишешь. Как командир он не был слишком плох, — еще раз помянул он отсутствующего начальника «убойного» отдела, — и я его отчасти понимаю: хорошую ищейку на цепи не вырастишь, на чужих ошибках не научишься, опыта на всех не напасешься. Кто бы спорил, всё это хорошо, но вот самодеятельность поощрять не следует. А майор ребятам слишком много воли дал, результат ты по Козлову видишь. Сам Юрзинов — да, ничего не скажешь, цепкий опер был…

— А почему — был? — не удержался капитан Тесалов.

Новодворцев забарабанил по столу кончиками пальцев.

— Вероятнее всего, он к нам не вернется, — не сразу отозвался начальник отделения. — Он чего в Чечню-то так хотел: выслужит очередную звездочку, висюльку заработает — и на повышение. Его давно в главк забрать хотели, но майором уходить одно, а подполковником — уже совсем другое. И как раз оказия внезапно подвернулась, дополнительная разнарядка нам пришла, ну он и напросился. Вообще-то я его по жизни понимаю… Но это лирика, — вернулся к делу он, — а мораль такая. Временно «убойщиков» подчинили напрямую мне, и я же буду рекомендовать нового руководителя отдела. Так вот, сюда послушай. Если за неделю с делами гладко справишься и результаты дашь, то станешь врио начальника «убойного». С главком я нюансы утрясу, ежели возникнут. Месячишко временным покрутишься, а там и постоянным утвердим… А это — звание, оклад, всё такое прочее. Что скажешь, товарищ капитан?

Выигрывая время, Тесалов еще раз закурил. Для сорока минут, проведенных в кабинете подполковника, дыма получалось многовато, но такого поворота капитан действительно не ждал. Нет, подал он себя довольно грамотно, нужный образ создал, впечатление сумел произвести, однако же его подмоченная репутация (увы! с кем, впрочем, не случается) с быстрым продвижением по службе не вязалась… Но подполковник, похоже, не шутил и возможностей своих не преувеличивал. Тесалов имел некоторое представление о служебной биографии своего нового начальника, в частности о том, что Новодворцев значительное время проработал в главке. Как ни странно, «ушел на понижение» он оттуда сам, по своему хотению, сохранив при этом кое-какие связи, а посему добиться утверждения на ключевую должность угодной именно ему кандидатуры подполковник мог. Другое дело, что «подмоченный» Тесалов этой самой должности не слишком-то желал, но отказываться было просто глупо, даже в некотором смысле непростительно.

(Знал бы ушлый милицейский лис, что было на уме у капитана!)

В ожидании ответа Новодворцев вновь принялся ходить по кабинету.

— Есть сомнения, товарищ капитан?

Тесалов — больше для проформы — обронил:

— Сроки.

— Извини-подвинься, капитан, — отрезал подполковник.

— Люди.

— Людей пока не дам, а вот Козлов — пожалуйста… — Сообразив, как это прозвучало, Новодворцев по своему обыкновению прихмыкнул. — Других всё равно нет, — добавил он, опережая реакцию Тесалова. — Между прочим, на общем фоне Козлов не так уж плох, даром что один зоопарка стоит. По уставу за эти выкрутасы его бы в шею гнать, но устав нужды не разумеет. Ментов не пальцем делают. Пока что сопляку в каждой бытовухе преступление столетия мерещится, но то пока, со временем мальчишка поумнеет. Времени у нас, положим, нет, но гнать взашей — оно всегда успеется… Короче, капитан, твоя задача — натаскать его, причем по-шустрому, не лаской и не сказкой. Детский сад отставить. Не рассусоливай, бери, что называется, Козлова за рога и гоняй, как вшивого. Приказ понятен?

— Есть, Алексей Степанович.

Энтузиазма, мягко говоря, в ответе слышно не было.

— Не грусти заранее. Сам знаю — парнишка не подарок. Но работать он, по крайней мере хочет, а это кое-что — раз хочет, значит, сможет. Его энергию бы в правильное русло — такими темпами он далеко пойдет, — заключил начальник отделения и проворчал вдогонку: — Быть может, и дойдет, ежели дурить, конечно, бросит. А заодно курить… — Новодворцев недовольно покосился на дымящего Тесалова, подошел к окну и открыл фрамугу. — Не можешь не коптить — черт с тобой, смоли на подоконнике. Кстати, впредь, товарищ капитан, разрешения спрашивай.

Тесалов загасил наполовину выкуренную сигарету.

— Виноват, товарищ подполковник.

Новодворцев отмахнулся:

— Сказал же — черт с тобой… И вот что, капитан, давай-ка закругляться. Осталось разобрать последний эпизод. И с задержанной пора определиться. Загостилась дамочка…

(Уф-ф! Ну наконец-то, черт бы их побрал! Долгонько добирались. Вы лично как хотите, но если б я их слышала тогда, то решила бы, что эти господа надо мной ну просто издеваются. Сколько можно, б-блин… Нет, конечно, это всё по-своему интересно, и вообще без этого никак, но то ж по-своему, а вовсе не по-моему. Может быть, кому-то удивительно, но меня, признаться, в тот момент более всего беспокоила собственная скромная персона. Причем, напоминаю, притороченная браслетками к трубе. Ага, такая незадача… Нет, в ментовке надо мной ну точно издеваются!)

Впрочем, последний эпизод, по которому проходила та самая задержанная Кейн, на поверку отдавал такой кромешной абсурдистикой, что любому мало-мальски грамотному оперу — например, Тесалову — оставалось разве что развести руками.

Он ими и развел:

— Хороший эпизод, Алексей Степанович. И подозреваемая лучше некуда: приехала на вызов, дверь ей не открыли, она расстроилась, спустилась на пару этажей, просто так зашла на огонек к одинокой бабушке и неизвестно как старушку замочила. Почему бы нет, надо же ей было кого-нибудь от жизни полечить, раз она туда всё равно приехала. После этого невинно убиенная благополучно встала, заложила на двери засов, а потом обратно окочурилась. Такая вот картинка получается.

Новодворцев хмуро усмехнулся:

— Веселая картинка. Остер ты, капитан, не порежься только… Но в общем — да, чешуя сплошная получается. К тому же и эксперты никакого криминала там не обнаружили. Кстати, на, держи, — он протянул Тесалову заключение судмедэкспертизы, — с утра доставили. Не отвлекайся, после прочитаешь, ничего там вразумительного нет. Даже время смерти определили с точностью лишь до шести часов. Ровно на зарплату…

— От чего она хоть умерла? И потом — почему такой разброс по времени?

— Умерла известно от чего — от жизни, от чего еще старухи помирают. Бабка черт-те сколько лет диабетом маялась, вот он ее и доконал. Поэтому и время очень приблизительно указано — при диабете трупное окоченение и посмертная температура тела… словом, вся их медицинская мудня ведет себя неправильно. Да не грузись ты этим, капитан, захочешь — сам посмотришь, в заключении всё от и до расписано. Для нас-то главное, что криминала нет.

— С задержанной неловко получилось… — (Неловко? Только и всего?! Ну, вы, ребята, крепко похудели — причем без буквы «п» и буквы «д»! Надо же — неловко…) — Что ж, отпустим, извинимся, не впервой…

Новодворцев с хитрецой прищурился:

— Ну вот еще — так сразу и отпустим. Вот уж это, брат, совсем неловко будет выглядеть. Как же — взяли, понимаешь, продержали ночь, а потом так сразу же и выгнали. Даже не поговорили, понимаешь, женщине внимание уделить забыли. Как-то это не по-джентельменски, капитан. Того гляди, она на нас обидится…

Расслышав в шутке только долю шутки, Тесалов вопросительно взглянул на подполковника.

— Отпустить ее, конечно, следует, тем более уже ее начальство беспокоится, напрягают, понимаешь ли, меня по телефону. Извиниться тоже не грешно… — Новодворцев опять приостановился и снова принялся постукивать кончиками пальцев по столешнице. — Извиниться, разумеется, тоже не грешно, но лучше бы по-умному обставиться. Тут вот какое дело, капитан, — заговорил начальник отделения. — Понимаешь, Козлов с ней дурканул, и крепко дурканул, он с этой своей версией совсем ума решился. Закавыка, стало быть, такая: он когда эту девицу взял, для начала захотел пугнуть ее как следует, чтобы та податливее стала. Психолог доморощенный… Ну, дурное дело не мудреное, он ребят в дежурке попросил, а те со скуки, блин, и рады расстараться. Ничего умнее не придумали — сунули к ней в камеру пару алкашей, отморзков с нашей территории. Судимых взяли, блин…

Тесалову стало интересно.

— Погодь, Юрий Сергеевич, не перебивай, их по новой крыть — только воздух портить, — тормознул его начальник отделения. — Я с утра им всё уже сказал, даже кое-что сверх того добавил. В следующий раз без погон останутся. Они мне — дескать, фифочка спесивая была, сама-де мокрощелка напросилась. Они, мол, не рассчитывали, что дело слишком далеко зайдет. А оно однако же зашло, вот только малость не туда свернуло… Да нет, ты не подумай не того — в результате дамочке хоп хны, а оба алкаша в реанимации. Она им голыми руками целую Варфоломеевскую ночь организовала, ниндзя в юбке, блин… Оба с тяжкими телесными, к тому же у ханыг на пару амнезия, причем не лепят, так оно и есть. У одного из них, кстати говоря, перелом основания черепа. Соображаешь, как всё извернулось?