Дело о покушении на Чёрного карлика

Он устал от всего этого, и всё чаще ему хотелось забрать жену и маленького сына и уехать в свой замок, стоящий среди диких лесов и низких гор далеко на юго-востоке. Но он знал, что пока ещё нужен королю, и ему приходилось смирять свою обиду и продолжать начатое им вместе с Жоаном дело.

И в этот поздний час он желал лишь одного: вернуться, наконец, в свой дом, похожий на маленький замок, обнять любимую жену и поцеловать трёхмесячного Айорверта, пусть даже его пришлось бы ради этого вытащить из резной колыбели. Но перед ним лежала стопка донесений от чиновников, проверявших расходные записи казначейства, где они скрупулёзно и бесстрастно расписывали суммы, выданные без оснований по личному приказу короля его приближённым, а также выявленные растраты, приписки и откровенное воровство былых фаворитов. А, значит, нужно было изучить всё это и представить королю подробный список того, что может быть так или иначе возвращено в казну, и кто должен быть наказан за то, что запустил руку в королевские сундуки. Со вздохом он потёр лоб и снова склонился над бумагами.

Он закончил, когда уже на восточном горизонте появилась бледно-жёлтая полоса рассвета, и за окнами послышались сонные голоса служанок, переговаривавшихся о чём-то с ночными караульными, возвращавшимися в казармы. Сунув свои заметки в сафьяновую папку, Айолин расправил затёкшие плечи и потянулся. Ему нужно было хотя бы несколько часов отдыха. Конечно, он мог бы отправиться в предоставленную ему расположенную рядом с кабинетом спальню, но желание увидеть Иоланду и малютку-сына пересилило. Поднявшись, он снял с вешалки бархатный плащ и вышел из кабинета.

Улицы города только начали оживать, ещё погружённые в голубые предрассветные сумерки. Негромкий стук копыт лошадей, медленно идущих по брусчатке, раздавался в тишине. Айолин сидел в седле расслаблено, скользя вокруг рассеянным взглядом, и всё ещё обдумывал те меры, которые предложит королю в отношении казнокрадов. Дело осложнялось тем, что среди них были весьма влиятельные люди и даже родственники королевской семьи, а, значит, действовать придётся с осторожностью, но достаточно твёрдо, чтоб не допустить подобного в будущем.

Он давно заметил впереди, в конце широкой улицы, ведущей от городских ворот к дворцу, группу всадников. Отметив, что ворота уже открыты, он вернулся к своим размышлениям, и только подъезжая к узкой улочке, ведущей к дому, он, наконец, обратил внимание на всадника, ехавшего ему навстречу. Вернее, это была всадница, которая сидела на высоком белом коне редкой красоты. Она была одета во что-то голубое, и её голова была покрыта серебристой тканью. Увидев это, он придержал коня уже на повороте, с любопытством глядя на неё, но чем ближе она подъезжала, тем шире открывались в изумлении его глаза.

Незнакомка выглядела странно, и при этом от неё трудно было отвести взгляд. Её голубое одеяние было из многослойного шёлка, расшитого жемчугом и серебром. Мужское седло отливало платиновым атласным блеском и на нём причудливо извивались странные узоры. Из-под длинного подола виднелись голубые сапожки из тиснёной кожи с загнутыми носками и узорчатыми каблучками. То, что он сперва принял за покрывало, на самом деле было её волосами, длинными, прямыми, серебристо-пепельного оттенка, перевитыми синими лентами с нашитыми на них перламутровыми бляшками. Длинная чёлка падала ей на глаза, и хоть такая причёска не подобала знатной даме, она невероятно шла ей. Но самым удивительным и прекрасным было её лицо, светлое, но не бледное, с нежным свечением румянца на круглых щёчках. Узкий девичий подбородок делал её личико похожим на сердечко, маленький аккуратный носик, нежные алые, подобные бутону губы и глаза… Айолин никогда не видел таких глаз. Они были узкими и вытянутыми к вискам, напоминающими формой листья ивы, с чуть опущенными вниз внутренними уголками и изысканно приподнятыми внешними, они поражали странной гармонией, их дополняли красиво изогнутые чёрные брови, не слишком широкие, но и не тонкие. И в довершение всего, когда, поравнявшись с ним, красавица скользнула по его лицу равнодушным взглядом, он увидел, что радужка этих необычных глаз отливает старой бирюзой, то ли ещё голубой, то ли уже загадочно зелёной, глубокой, как воды омута, и мерцающей, как поверхность воды в ясный день.

Она проехала мимо, и за ней проследовали четыре всадника на вороных конях. Они были в таких же странных многослойных одеждах, и он, обернувшись, увидел только их длинные, чёрные, прямые волосы, украшенные косичками и филигранными гребнями. Их лиц он не успел разглядеть, но можно было не сомневаться, что у них такие же скуластые открытые лица и узкие блестящие глаза. Он уже видел такие. Наверно, они были из того же племени, что и господин Джинхэй, так внезапно исчезнувший личный телохранитель короля Ричарда, грозный варвар, внушавший окружающим священный трепет.

Наконец, он заметил, что всё ещё находится у въезда в переулок, и его озадаченный задержкой конь нетерпеливо переступает копытами по грязному булыжнику, а оруженосец Алед и три всадника охраны так же поражённо смотрят вслед странной процессии.

— Поехали, — скомандовал Айолин и тронул коня с места, въезжая в переулок.

И в тот же миг впереди что-то ослепительно сверкнуло, раздался оглушительный грохот, и огненная волна смела коня и наездника. Вылетев из седла, Айолин ударился о стену дома на другой стороне улицы и упал на брусчатку. Он даже не успел испугаться и почувствовать боль, мгновенно потеряв сознание.

По прошествии нескольких дней Марк де Сегюр подъехал к городским воротам Сен-Марко. Он был измотан не только дальней дорогой, но и всей этой тяжёлой поездкой, наполненной бессонными ночами, утомительными допросами, напряжённой погоней по горам и ожесточёнными поединками с далеко не безобидными противниками. К тому же болела раненная правая рука, забинтованная чистой белой тканью и висевшая теперь на перевязи. Его скулы заросли тёмной щетиной, обычно коротко подстриженная серповидная борода отросла, длинные густые волосы засалились, и тело чесалось под плотной тканью запылённого бархатного камзола. Позади за ним следовал молчаливый и такой же измученный Шарль.

Стражники у ворот узнали их и слегка оттеснили в сторону вереницу входивших в город путников и всадников, чтоб дать им проехать без задержки. Потом они влились в поток горожан, двигавшихся по широкой улице в сторону дворца.

— Поезжай домой, — приказал Марк, чуть придержав коня возле рыночной площади, где стоял его дом, украшенный лепниной, среди которой белели неровные пятна от сбитых чужих гербов.

Он купил этот дом на редкость выгодно у одного из фаворитов короля Ричарда, которого Жоан не желал видеть при дворе. Тот поспешил убраться с его глаз, благодаря судьбу за то, что не всё его имущество отошло в казну, и он может хоть что-то забрать с собой в ссылку.

— Я поеду с вами, — неожиданно заупрямился Шарль.

— Поезжай домой, — повторил Марк. — Скажи моей жене, что я приехал и приду, как только доложу Раймунду о результатах поездки. Пусть она прикажет кухарке приготовить на обед побольше мяса и положить на холод несколько бутылок вина. Сам поешь и ложись спать. Я обойдусь без тебя.

И не дожидаясь ответа, поехал дальше. Доехав до площади перед дворцом, он свернул направо, туда, где были расположены ворота для слуг и поставщиков. Ему не хотелось проходить по парадным залам, заполненным толпами нарядных и праздных придворных, которых, несмотря на все попытки короля и его сподвижников очистить двор от лишних людей, не стало меньше.

Поднявшись в Серую башню, он узнал, что графа Раймунда на месте нет, но его ждёт барон де Грамон. Рене был старшим помощником Раймунда и нередко замещал главу тайной полиции в его отсутствие. Его кабинет, небольшой, но уютный и богато обставленный, с множеством книг на дубовых полках вдоль стен, и красивым камином, располагался в той же башне. И у его дверей тоже стоял стражник, который, завидев де Сегюра, с поклоном распахнул перед ним дверь.

Марк вошёл в кабинет и увидел, что Рене сидит за своим столом и что-то пишет, а рядом с ним стоит старший сыщик Тома. Заметив вошедшего, де Грамон жестом отпустил сыщика и откинулся на спинку кресла.

— Наконец, ты приехал, — проговорил он утомлённо. — И что у тебя с рукой?

— Ерунда, скоро заживёт, — ответил Марк и, пройдя к столу, сел в кресло рядом. — Я задержался, потому что всё оказалось ещё хуже, чем предполагал Раймунд. Нужно было ехать туда с отрядом и взять с собой полдюжины клерков для бумажной работы.

— Но ты справился один, — констатировал Рене.

— С расследованием — да, но вот взять заговорщиков в одиночку мне бы не удалось. На моё счастье в город заехал по пути в свою цитадель маркиз Беренгар. Он без лишних вопросов отрядил мне два десятка своих егерей, и всё равно нам пришлось всю ночь гоняться за этими мерзавцами по горам.

— Вы их взяли?

— Они не пожелали сдаться живыми. Те, кого мы не убили в стычках, предпочли броситься на мечи или спрыгнуть в пропасть.

— В самом деле? Им было, что скрывать…

— Заговор против короля. Не думаю, что он бы удался, но выйди он за узкий круг местных заговорщиков, они попортили бы нам немало крови.

— Они хотели свергнуть короля? — нахмурился де Грамон.

— Нет, они хотели вывести город из подчинения Сен-Марко, получить привилегии и добиться отмены мирного договора с луаром.

— Старая песня, — мрачно кивнул де Грамон. — Где твой отчёт?

— Я не смог его написать, — Марк приподнял правую руку и пошевелил пальцами, торчащими из повязки. — Дай мне писца, я ему продиктую.

— Все заняты. Послушай, Марк, по-моему, король платит тебе достаточно, чтоб ты мог нанять себе секретаря.

— Ты же знаешь, как сложно найти надёжного человека, которого можно допустить к моей переписке. А он нужен мне прямо сейчас.

— Придумай что-нибудь, — поморщился Рене. — Неужели я должен заниматься подобными делами? У меня итак голова идёт кругом! Ты уехал так не вовремя! Ты бы всё выяснил моментально, а мне пришлось лезть из шкуры, чтоб найти ответы. Спасибо Тома, он целыми днями носился по городу и, наконец, нашёл злодея. Я б никогда на него не подумал… — Рене устало вздохнул и измученно посмотрел на лежащий перед ним лист бумаги.

— О чём ты говоришь? — насторожился Марк. — Что-то случилось?

— Что-то? — с неожиданным отчаянием воскликнул Рене. — На Айолина покушались, он чудом выжил! Король в ярости! Он требовал немедля найти того, кто пытался убить его сокровище! Я никогда не видел его в таком гневе! Даже Ричард не превращался в подобного монстра, когда злился!

— Ты просто забыл, — пробормотал Марк. — Ты хочешь сказать, что кто-то пытался убить Айолина?

— Да. Заложили бочонок пороха в том переулке, что ведёт к его дому. Не задержись он на пару минут у входа в него, он был бы разорван в клочья.

— Кто это сделал? Вы выяснили?

— Леонард Дэвре. Он уже арестован. Король назначил день суда, но приговор не вызывает сомнений, его казнят, чтоб впредь никому неповадно было покушаться на друзей короля.