Дело о покушении на Чёрного карлика

— Постой-ка, — неожиданно повернулся к нему Марк. — Ты же готовился стать жрецом?

— Этого хотел мой отец, но не я! — обиженно воскликнул Эдам.

— Я не о том! Если тебя обучали всем этим премудростям, ты умеешь писать?

— У меня красивый почерк, — подтвердил юноша, снова вернувшись к своему занятию, — и я пишу без ошибок на языках луара, Сен-Марко, на том, что имеет хождение в городах торговой лиги и на храмовых языках трёх богов, включая Деву Лардес. Хотя, если честно, храмовые языки я уже подзабыл, а вот те, на которых говорят алкорцы и подданные нашего короля, пишу, как и говорю, гладко.

— Ладно, так и быть, я найму тебя секретарём до той поры, пока вернётся твой хозяин или пока я не найду более подходящего человека на эту должность.

— Правда? — Эдам улыбнулся. — Я так рад, ваша светлость, что смог пригодиться вам! Я б конечно верой и правдой служил бы и кому-то другому, но служить вам для меня настоящее счастье!

— Не радуйся раньше времени, — остановил его Марк. — Уже сегодня я загружу тебя работой настолько, что тебе некогда будет вытереть пот со лба. Мне нужно написать отчёт о расследовании, которое я провёл на севере по приказу графа Раймунда, а, значит, ты должен будешь перебрать и рассортировать пару сумок документов и записать всё, что я тебе продиктую. Я буду говорить быстро. Справишься?

— Не сомневайтесь, мой господин. Мне приходилось писать письма под диктовку отца и, если я запаздывал или делал помарки, он давал мне затрещины. Это научило меня писать быстро и аккуратно.

— Вот и отлично, — кивнул барон, а юноша взял с лавки подогретое мягкое полотенце, чтоб обтереть его. — Тогда пообедаем и начнём. Завтра к утру нужно закончить с этим делом, чтоб затем взяться за другое, куда более важное и сложное.

Утром Марк проснулся в своей постели, чувствуя на плече головку Мадлен и вдыхая аромат фиалок, исходивший от её тёплых волос. Он лёг поздно, желая закончить отчёт для барона де Грамона, однако, она дождалась его в спальне, и теперь он чувствовал себя умиротворённым и довольным жизнью. Ему казалось, что он мог целый день пролежать так, упиваясь ощущением близости обожаемой Мадлен и поглядывая на тонкие лучики света, проникающие сквозь узкие щели между плотными гардинами, но пора было браться за дела. С сожалением он осторожно переложил её на подушку рядом и откинул одеяло.

Он спустился вниз, когда слуги уже накрывали стол к раннему завтраку. Он не стал надевать камзол, потому что не ждал гостей, и, подойдя к распахнутому окну, выглянул на улицу, где на площади уже сновали торговцы, раскладывая на прилавках свежие овощи, сыры и копчёное мясо. Мимо прогрохотала по булыжнику запряжённая осликом тележка с винными бочками.

— Ваша светлость? — раздалось сзади, и он увидел вошедшего в комнату Шарля.

Оруженосец сонно потягивался и зевал во весь рот.

— Иди, разбуди Эдама, — приказал Марк, — он в комнате наверху. Я нанял его временно секретарём, так что пока он поживёт здесь.

— Это здорово! — воскликнул Шарль, мгновенно проснувшись.

— Я не спрашиваю твоего мнения. Отправляйтесь на кухню, пусть кухарка накормит вас завтраком, а после вернётесь сюда. У нас сегодня будет много дел.

Шарль с радостью кивнул и умчался будить своего друга. Марк же сел за стол, и молодой лакей, доставшийся ему в наследство от прежнего хозяина дома, встал рядом, чтоб прислуживать за завтраком.

Шум с улицы становился всё громче, и вот уже послышались крики торговцев, расхваливавших свой товар и ругань не поделивших что-то кухарок. Он поморщился, и парень тут же кинулся к окну, чтоб прикрыть створки. Из-за этого Марк не услышал, как к дому подъехала карета, и только когда на пороге появился управляющий, понял, что кто-то приехал.

— К вам его сиятельство граф Раймунд, — доложил он с поклоном и, распрямившись, застыл с немым вопросом на лице.

Марк нахмурился, подумав, что нужно бы надеть камзол и велеть проводить гостя в кабинет, но не успел сделать ничего, потому что за спиной у управляющего появился сам граф. Он, как всегда, выглядел холодно и неприступно, высокий, худощавый, в чёрном бархатном наряде с золотой цепью главы тайной полиции на груди. Его бледное лицо и острая ухоженная бородка дополняли образ царедворца и аристократа. Войдя, он сдёрнул с рук перчатки и, бросив их на стол, подошёл к окну.

— Вам не следовало беспокоиться, ваше сиятельство, — вскочил Марк. — Стоило пожелать, и я б немедля примчался к вам.

— Я заехал по пути во дворец, — резко ответил граф и жестом велел слугам удалиться, после чего они поспешно вышли, прикрыв за собой дверь. — Рене сказал, что ты посмел оспорить результаты нашего расследования…

— Я… — начал Марк, но Раймунд перебил его:

— Помолчи! Я не хотел говорить об этом во дворце, — он снова вернулся к двери и, приоткрыв её, выглянул наружу. — Я слышал, ты спорил с королём и даже посмел схватить его за руку. Ты видно забыл, что он больше не твой любимчик, которого ты когда-то катал на закорках и учил фехтованию, сражаясь с ним на деревянных мечах. Он король! О твоей дерзости уже говорят при дворе. И хуже того, кто-то пустил слух, что ты защищаешь Дэвре, потому что вы с ним заодно.

— То есть?..

— Да, поговаривают, что ты приревновал короля к Делвин-Элидиру и нанял Дэвре, чтоб устранить соперника. Чему ты улыбаешься?

Марк действительно улыбался. Он присел на подоконник, слушая графа, и теперь не смог сдержать ухмылки.

— Что-то быстро, — произнёс он. — Только вчера я усомнился в том, что виноват Леонард, и вот в меня уже летят камни. Это лишь подтверждает мою догадку, что за этим покушением стоит кто-то куда более влиятельный, чем младший брат виконта Дэвре. А что сказал король? Ему ведь уже доложили эту версию, тем более что и он вскользь обвинил меня в том, что я, защищая преступника, предаю старую дружбу.

— Он промолчал, Марк, и это меня тревожит. Потому я и приехал. Ты лучше знаешь Леонарда и, возможно, у тебя есть основания сомневаться в наших выводах, но следовало действовать осторожнее, а лучше всего было сперва поговорить со мной. Я б дал тебе время всё проверить и смог бы найти для короля отговорки, чтоб не торопиться с судом. Твоя резкость сыграла дурную службу.

— Вовсе нет, — возразил Марк. — То, как проворно кто-то развернулся, пытаясь вызвать против меня подозрения, свидетельствует о том, что настоящий преступник, по меньшей мере, встревожен. Посмотрим, может он допустит ошибку. Я благодарен, что вы предупредили меня, ваше сиятельство. Должен ли я ещё что-то учесть?

— Я велел Рене доставить все документы по расследованию мне и снова просмотрел их. В чём-то ты прав, слишком много улик против Дэвре. К тому же, насколько мне известно, он с трудом сводит концы с концами, живёт на чердаке трактира, и даже свои сундуки вынужден хранить на соседнем складе. У него вряд ли были деньги платить соглядатаям, а заметки, найденные в его комнате, написаны чужим почерком. Я это к тому, что согласен с тем, что следует расследовать это дело снова и более тщательно, — граф заметил, как Марк скептически вздёрнул бровь, и пояснил: — Мне нет дела до судьбы Дэвре, и если б он попал на эшафот только за длинный язык, я б не переживал. Но дело в том, что по тавернам ползут другие слухи, что это Делвин-Элидир пытается избавиться от человека, который говорит о нём правду, и хуже того, есть те, кто обвиняют короля в том, что он по примеру своего отца начинает избавляться от неугодных ему людей, теперь уже не гнушаясь ложными обвинениями и открытой расправой. Так или иначе, в городе стало известно об этой туманной истории, за ней следят, и любая ошибка и неясность может обернуться ударом по репутации его величества. Ты можешь расследовать это дело и получишь любое содействие в этом, но негласное.

— На тот случай, если я не смогу найти истину? — Марк задумчиво кивнул. — Вы правы, поддавшись порыву, я допустил ошибку, и если уж проиграю в этом деле, то будет справедливо, если сам за неё и отвечу.

— Хорошо, — граф взял со стола перчатки. — Ты должен был подготовить отчёт о своей поездке.

— Он готов, ваше сиятельство, — кивнул Марк.

— Сейчас я велю своим слугам перенести в твой кабинет документы по расследованию покушения на Делвин-Элидира. Взамен они заберут то, что ты привёз с севера.

С этими словами граф распахнул дверь и направился к выходу.

После его отъезда, Марк устроился в кабинете, где Эдам вынимал из потёртого кожаного ларца для документов пачки мелко исписанных листов, переплетенных в тетради, а также завёрнутые в холстину и обмотанные бечёвкой с красноватыми сургучными печатями вещественные доказательства. Впрочем, их было немного: несколько обрезков просмолённой верёвки, один из которых был найден под кроватью в комнате Леонарда, и другие, обгоревшие и потрёпанные, найденные рядом с местом взрыва, да та самая золотая печатка, которую, судя по донесению сыщиков, осматривавших место взрыва, нашли под камнями в водостоке. Повертев в руках эти предметы, Марк пожал плечами. Зачем бы Леонард стал нарезать верёвку кусками, а потом прятать один из них под кроватью, а другие разбрасывать вокруг места засады? Если конечно он не желал, чтоб их нашли и, сравнив, пришли к выводу, что они отрезаны от одного мотка.

Просмотрев заметки о передвижениях маркиза по городу, он убедился, что они сделаны корявым почерком с множеством ошибок и без знаков препинания. Леонард был младшим сыном богатого аристократа, его готовили к военной карьере. Он был неплохо образован и уж, по меньшей мере, умел писать складно и грамотно, а стало быть, он не мог нацарапать эти каракули, и выходит, сам за маркизом не следил.

— Значит, так, — он оторвался от изучения помятых листов и поднял глаза на Эдама, стоявшего рядом и с интересом заглядывавшего в разложенные на столе бумаги. — Я полагаю, что ты уже понял, в чём дело. Нам следует провести расследование этого покушения, но, увы, многие улики уже утрачены, место преступления прибрано, след остыл. Однако кое-что всё же должно остаться. Для начала займёмся вот чем. Ты отправишься к дому Делвин-Элидира и поговоришь с его слугами. Тебя там знают, и если ты сошлёшься на меня, то Луций и Алед окажут тебе содействие. Ты расспросишь челядь маркиза о смуглом черноволосом человеке с усами в военной куртке, перчатках с раструбами и коричневом плаще. Потом ты обойдёшь соседние дома и поговоришь с домовладельцами и жильцами. Меня интересует, живёт ли этот человек где-то поблизости или, может, кто-то просто встречал его там. Особо расспроси о том утре, когда на маркиза покушались. Я уверен, что услышав грохот взрыва, многие повскакивали с постелей и кинулись к окнам. Видели ли они этого человека или кого-то другого, покидавшего площадь перед домом? Заодно расспроси о втором человеке: ему за сорок, длинные нечёсаные волосы, борода, синий кафтан с атласной отделкой, серый плащ, охотничий нож.

— Я понял, ваша светлость, — кивнул Эдам.

— Теперь Шарль, — Марк обернулся к своему оруженосцу, стоявшему тут же. — Отправишься по этому адресу, — он протянул ему листок бумаги, — найдёшь торговца, у которого был куплен порох. По указу короля, при продаже пороха он должен был записать имя покупателя. В его книге значится имя Леонарда Дэвре, но я хочу знать, как выглядел тот, кто на самом деле приходил к нему. Узнай, забрал ли этот человек бочонок пороха сам или велел доставить его на склад. И не позволяй ему отмахнуться от себя, будь настойчив. Вот ярлык тайной полиции, не постесняйся сунуть его под нос торговцу или приказчикам.