Дело о покушении на Чёрного карлика

Шарль поспешно взял у него ярлык и бумагу с адресом.

— Я сделаю всё, что нужно, ваша светлость, — пообещал он с некоторым волнением, — но не лучше ли было бы поручить всё это сыщикам?

— Может, и лучше, — произнёс Марк, — но меня тревожит то, что о моём разговоре с королём об этом деле так скоро стало известно при дворе. Слухи пущены не просто так, а, значит, преступник обо всём узнал слишком быстро. Он либо находится поблизости от трона, либо обладает достаточными связями и влиянием, чтоб без задержки получать сведения о происходящем в королевских покоях. Я не хочу, чтоб он знал о том, что я делаю. Сыщики ведь тоже люди, они могут проболтаться или просто продать информацию, а в вас двоих я уверен.

— Мы справимся, — заверил его Эдам, направляясь к двери.

Шарль ушёл за ним, а Марк, убрав бумаги в сейф и заперев на ключ дверь своего кабинета, отправился в трактир, где снимал чердак Леонард.

Осмотрев его каморку под крышей, он убедился, что вещей в ней мало, лишь самое необходимое, спрятать что-то можно только под скрипучей кроватью. Дверь в комнату оказалась тонкой, и замок можно было открыть не то, что отмычкой, а даже остриём кинжала. Именно поэтому Леонард вынужден был хранить более ценные вещи на складе. Вниз вела тёмная лестница, выходившая на площадку, с которой можно было выйти на улицу или через ещё одну дверь в зал трактира. И, конечно, никто не смог бы подтвердить, что постоялец всю ночь провёл у себя наверху. И точно так же вряд ли кто-то увидел бы, если б наверх поднялся чужой человек.

Толкнув дверь, Марк вошёл в зал и присел у окна. К нему тут же подошёл хозяин, знавший его по дружеским пирушкам, которые изредка устраивал здесь Леонард.

— Такое несчастье с господином Дэвре, — шепнул тот, поставив перед Марком чарку с заказанным им вином. — Такой благородный с виду господин…

— Скажи-ка мне, дружище, — улыбнулся тот, и жестом пригласил его сесть напротив, — что же произошло в ту ночь, после того, как мы ушли?

— Здесь были сыщики, ваша светлость, и я всё уж им рассказал, — пожал плечами трактирщик. — Но коли вам интересно, то извольте. Как вы ушли, оставшиеся господа ещё пили какое-то время, а после та девица Фьяметта позвала меня, чтоб помочь господину Дэвре подняться наверх. Он, сами знаете, мужчина крупный, и мне б самому его по лестнице было б не дотащить. Но тот господин, что был одет богаче всех, помог мне. Мы вдвоём затащили его наверх и уложили спать. Тот господин увёл Фьяметту с собой, а тот, что помоложе увёл господина виконта. Тот тоже выпил изрядно, и говорил всякие глупые вещи, так что я только рад был, что он убрался.

— А что он говорил? — спросил Марк с ласковой улыбкой.

— Говорил что-то о чёрном карлике и каре за предательство, грозился зарезать кого-то и сетовал на охрану и кольчугу под камзолом, но я не понял к чему это, однако ясно было, что это опасные речи и не дело вести их в моём трактире.

— А не припомнишь ли ты, бывал ли здесь немолодой мужчина в синем кафтане, с нашитой выцветшей атласной лентой?

— Охотник-то? Мы его так прозвали из-за кинжала, который он носит на поясе. Заходил иногда выпить стаканчик вина, заигрывал со служанками. Только давно его здесь не видно было.

— Как его зовут?

— Не знаю, он не говорил.

— Спрашивал про господина Дэвре?

Хозяин задумался.

— Бывало. Вроде как-то сказал, что они друзья, расспрашивал, где он, когда бывает дома, но вместе я их не видел.

— А не замечал ли ты, чтоб этот охотник околачивался здесь поблизости, будто следил за твоим постояльцем? — прямо спросил Марк.

Трактирщик сперва удивился, а потом вдруг встревожился.

— А ведь верно, господин барон! Я видел его, и не здесь перед входом, а на задней улице, куда ведёт чёрная лестница. Выходит, он только прикидывался, что разминулся с ним, а на деле приходил тогда, когда знал, что его нет дома!

— С кем ещё он говорил?

— Он всё любезничал с Аннет. Для Жоржеты он был слишком старый и потрёпанный, она с ним не больно любезничала, а на Аннет никто не смотрит, вот она и растаяла.

— Позови её, — приказал Марк.

Служанка и правда была страшненькой и уже не первой молодости, она испуганно смотрела на благородного господина и с готовностью выложила ему, что охотник назвался Артузо, говорил, что служил в войске короля Ричарда и там познакомился и подружился с господином Дэвре, рассказывал ей всякие военные байки и между делом выспрашивал о постояльце. Обрадованная его вниманием, она с готовностью выложила ему всё, что знала, и про то, куда ходит Дэвре, с кем встречается, и про склад, где хранит вещи. А ещё она добавила, что Артузо очень просил не говорить никому о том, что он интересуется господином Леонардом, потому что тот сердится на него, но когда придёт время, они помирятся. После того, как постояльца увели стражники, Артузо больше не появлялся.

Марк ещё какое-то время расспрашивал девушку о том, что рассказывал ей Артузо, и из того, что она запомнила, сделал вывод, что тот действительно служил в войске и участвовал в последней кампании. Вот только подружиться с Леонардом он точно не мог, потому как служил в пехоте, а Дэвре в это время был командиром элитных рыцарей и занимал довольно высокое положение.

После этого Марк попросил девушку вспомнить внешность Артузо и более подробно описать его. И тут он услышал то, что его очень заинтересовало. Аннет сказала, что на левой стороне лица у Артузо был обширный шрам от ожога, на правой руке не было двух пальцев, а на коже были заметны чёрные крапинки. Именно такие повреждения часто встречались у сапёров, которые на войне имели дело с порохом.

Отпустив девушку, он допил вино и, оставив на столе монету, пошёл искать склад, где Леонард хранил свои пожитки. Его хозяйкой оказалась дородная торговка, которая, увидев перед собой статного молодого красавца, да ещё барона, расплылась в игривой улыбке. Она подтвердила, что хранит пару сундуков и ларец господина Дэвре на своём складе. Однажды ей доставили ещё какой-то бочонок в его адрес, и она положила его к сундукам.

— Часто ли господин Дэвре интересовался своими вещами? — спросил Марк, улыбнувшись в ответ.

— Не то, чтоб часто, — пожав плечами, сообщила она. — Иногда он доставал оттуда какие-то вещи, чтоб продать. Только последнее время появлялся очень редко, должно быть не слишком нуждался в деньгах.

— Кто и когда привёз сюда тот бочонок?

— Привезли его примерно с неделю назад, возчик на тележке, запряжённой мулом, сказал, что он от какого-то торговца и должен доставить на склад товар, заказанный и оплаченный господином Дэвре. Если б я знала, что там порох, то ни за чтоб не взяла его, ваша светлость. Ведь эта штука могла взорваться у меня под лавкой и разнести весь дом! Но возчик не сказал, что там, а бочонок был маленький и совсем новый, я подумала, что там какое-то дорогое вино и даже порадовалась за господина Дэвре, что у него дела пошли на лад.

— А кто и когда забрал этот бочонок?

— Да он сам и забрал спустя день.

Марк настороженно взглянул на неё.

— То есть он сам явился к вам и забрал?

— Ну, да!

— Ты сама говорила с ним?

— Я даже не видела его! — воскликнула она. — Я уезжала к сестре в Грюнвальд, а здесь за делами приглядывал мой приказчик. Он и выдал бочонок господину Дэвре.

Марк немедля потребовал вызвать этого приказчика, и, как выяснилось, тот никогда раньше не видел Леонарда, но незнакомец назвался его именем и забрал бочонок.

— Как он выглядел? — спросил Марк, в то время как хозяйка встревожено прислушивалась к разговору.

— Да обычно выглядел, — пожал плечами тот, — как и положено обнищавшему господину. Небритый, старый, да к тому же в выцветшем кафтане и помятом плаще.

— О чём ты? — всплеснула руками она. — Никогда я не видела господина Дэвре небритым, и старым его не назовёшь! И одет он хоть и небогато, но опрятно.

— Какого цвета был кафтан? — спросил Марк.

— Да, вроде, синий, и обшитый бледно-розовой шёлковой лентой.

— На лице был шрам?

Приказчик задумался.

— Ну, да. И на руке не было двух пальцев.

— Да кто ж это? — с паникой в голосе взвизгнула торговка, испуганно взглянув на Марка, а он, кивнул ей на прощание, развернулся и вышел из лавки.

По дороге домой он размышлял над тем, что узнал. Ясно было, что первоначальное расследование сразу пошло по ложному пути, не приняв во внимание то, что некто следил за Леонардом Дэвре. Это был тот старый вояка Артузо, уже имевший опыт обращения с порохом, он же мог подложить ему в комнату обрезок верёвки и заметки о передвижениях Делвин-Элидира. Он же, назвавшись Леонардом, забрал со склада порох и, вероятно, совершил покушение.

На Королевской улице было много народа, так что Марку пришлось двигаться в плотной толпе, пару раз его даже толкали, но, к счастью, не задели раненную руку. Добравшись до своего дома, он сразу же поднялся в кабинет, где его уже ждал Шарль.

— Ярлык тайной полиции произвёл на хозяина оружейной лавки неизгладимое впечатление, он был очень любезен, и едва не пригласил меня к обеду, — с усмешкой сообщил Шарль. — Он уверял меня, что порох заказал сам господин Дэвре, но, как выяснилось, раньше он никогда его не видел. Я просил его описать того человека, и он сказал, что это был старик в сером плаще и синем кафтане с розовой окантовкой.

— Значит, это был Артузо, — кивнул Марк. — Он заказал порох, оплатил его, а через день забрал со склада, снова назвавшись именем Дэвре. При этом хоть он и поторопился забрать его, всё ж был уверен, что Леонард не сунется туда, чтоб взять что-то из вещей. Леонард забирал их, чтоб продать, но, выходит, последнее время он не так нуждался в деньгах. Нужно бы узнать, кто ссужал ему последнее время.

Он открыл сейф и достал оттуда письма из кабинета Делвин-Элидира, которые передал ему Алед. Их было всего пять, написанные разными почерками. Они были наполнены бессильной злобой и призывали на голову маркиза различные кары, и только в одном из этих писем имелись более конкретные угрозы. Оно было написано ровным красивым почерком. В нём указывалось, что вина маркиза состоит в том, что он дурными советами, данными королю, навлёк на Сен-Марко позорное поражение в войне, в результате чего славные сыны королевства не смогли доблестно отстоять свою честь, и вынуждены были платить дань извечному противнику, а сам маркиз Делвин-Элидир, пользуясь юностью и неопытностью короля, вступил с алкорцами в подлый сговор, за что и заслужил смерть. «И коль ты, ядовитый змей, обвивший корону Сен-Марко, избежал пламени войны, сдав врагам нашу крепость, то знай, что это пламя всё равно достанет тебя», — было написано в конце. Марк несколько раз прочитал эту фразу, а потом взгляд его упал на помятую книжонку, напечатанную на дешёвой бумаге. Открыв её, он прочёл: «И этот ядовитый змей, обвивший корону Сен-Марко, смеет давать нашему королю, славному сыну Ричарда и брату великого Армана столь дурные советы, что честь сынов королевства оказывается в закладе у нашего извечного врага».

— Сдаётся мне, — пробормотал он, — что и сей опус, и это письмо вышли из-под пера одного и того же человека. К тому же, не кажется ли тебе, мой милый Шарль, что под пламенем войны, способном достать некоего змея, вполне можно подразумевать взрыв порохового заряда?