Орлята Великой Отечественной…

Удар по аэродрому

Долговязый жандарм с металлической бляхой на груди, неожиданно выйдя из-за дерева, изучающе поглядывал на подходившего к нему мальчика. Ким внутренне сжался, не ожидая ничего хорошего от встречи с фашистом.

— Дяденька, пропустите. Я в соседнюю деревню, к больной тете, — слезно причитал Ким. — В обход далеко, боязно. А через аэродром — рядом. Меня всегда пускали.

Но жандарм не слушал объяснений. Он жадно вглядывался в корзину с яйцами, которую оборванный мальчуган держал в руке.

— Комм — иди сюда. Их либе яйко и сало, — приговаривал он, торопливо рассовывая съестное по карманам.

Ким в душе радовался — может, забудет обо всем гитлеровец и пропустит его по дороге через аэродром.

Но не успел он сделать и двух шагов, как прозвучало "хальт! " и грубый рывок бросил его на землю.

Серые недобрые глаза фашиста словно сверлили Кима:

— Цурюк!

Ким, понурив голову, поплелся назад к чернеющей окраине Деднова. Он так и не смог выполнить поручение Седова — посмотреть, сколько фашистских самолетов на аэродроме.

Но Седов, к удивлению мальчика, нисколько не расстроился из-за этой неудачи.

— А до войны ты на пустыре у аэродрома что делал? — спросил Александр Иванович.

— В Чапая играл с мальчишками…

— Ну вот и на этот раз во что-нибудь сыграйте. Подбери хлопцев побойчее. В общем, действуй. — И ободряюще улыбнулся.

…Часовые поначалу с неохотой, а потом все заинтересованней поглядывали на стайку ребят, с визгом и криком налетавших друг на друга. А когда возникла куча мала, фашисты, казалось, забыли обо всем. Они азартно подбадривали ребятишек, не возражая против того, что финал битвы переместился прямо к колючей проволоке, вплотную к ангарам. И когда побежденные посадили победителей на плечи и "повезли" домой, часовые гоготом и улюлюканьем проводили драчунов. Им было невдомек, что самый бойкий и шустрый мальчонка, бегая вдоль колючей проволоки, считал самолеты.

Выслушав Кима, отец и Седов удовлетворенно переглянулись.

— Правильно, все цифры сходятся. Помог ты нам, Ким, здорово. Иди-ка, брат, погуляй, — сказал Александр Иванович и обратился к Баглаю:

— Ну, Михаил Григорьевич, дело за тобой. Теперь нужно учитывать каждый самолет, который поднимется с аэродрома или сядет на него.

Посылая Кима на это задание, ни отец, ни Седов не хотели, конечно, подвергать его опасности. Ранее подпольщикам попала в руки копия такого приказа:

"Начальнику ГФП-718 (тайная полевая полиция — Прим, авт.) Бобруйска… Приказываю сменить весь обслуживающий персонал из местных жителей. Вновь начавших работу на аэродроме перевести на казарменное положение.

Военный комендант г. Бобруйска Ф. Гоффман".

Так подпольщики после замены персонала лишились своего человека на аэродроме, а значит, и возможности получать достоверную информацию. Вот почему Баглай и Седов послали на задание Кима.

"Центру от Лана. На аэродроме находится свыше 60 самолетов. В одном километре севернее развернут ложный аэродром".

Через несколько дней вечером, когда очертания домов стали сливаться с чернеющим небом, послышался рокочущий гул. Это летели наши бомбардировщики. После бомбового удара аэродром надолго был выведен из строя.