Искатель приключений — Вундергай
- Автор: Якуб Ходжаев
- Жанр: Детская проза / Советская детская литература / Советские издания
- Дата выхода: 1981
Читать книгу "Искатель приключений — Вундергай"
Пропавшая «автокорова»
На четверг я наметил для своих октябрят первое мероприятие. А в среду, собрав их на большой перемене, сказал:
— Говорят, что октябрята ловкие и смелые ребята. Так?
— Конечно, так, — за всех ответила Мамура. — А что?
— А то самое. Хочу завтра испытать вашу ловкость и смелость в «комнате ужасов». Предупредите своих родителей. После уроков — все в Луна-парк.
Взрыв восторга потряс коридор и вся пятерка повисла на мне. Даже неловко стало, честное слово…
Но обстоятельства сложились так, что нам пришлось отложить встречу с чудесами.
А случилось вот что. Ранним утром следующего дня в дверь позвонила соседка и попросила мою бабушку посидеть с пятимесячным малышом, потому что автофургон, который развозит молоко по кварталам, второй день не появляется. А малыш у нашей соседки — искусственник, это значит, он питается не материнским молоком, а государственным, то есть, коровьим. Поэтому я прозвал автофургон с молоком «автокоровой». И если эта «автокорова» еще на два дня где-то застрянет, неизвестно, что будет с малютками нашего квартала.
Соседка вручила бабушке малыша, а сама помчалась в универсам за питательными смесями. Малыш, словно почувствовав отсутствие матери, пронзительно запищал, разворошил пеленки, стал извиваться, как червяк, требуя свои двести граммов молока. Всего-то двести граммов! — и малыш успокоится: уснет сладким сном на целых при часа.
Меня прямо бешенство охватило при мысли о водителе этой «автокоровы». Неужели он так не любит малышей? Я поделился с бабушкой своим негодованием. А она мне растолковала, что водитель виноват меньше всего.
«Корни зла надо искать в райпищеторге», — сказала сердито бабушка, ловко запеленав малютку и сунув ему в рот соску.
Тут в моем воспаленном мозгу созрел план действии.
После уроков я выскочил во двор. Октябрята, с нетерпением поджидавшие меня, бросились навстречу.
Я поднял обе руки:
— К сожалению, должен вас огорчить, — озарение на лицах сразу погасло. — Луна-парк на время отменяется.
— Все у вас идет по-дурацки. Даже в Луна-парк по-человечески не сходите… — Этот голос, принадлежавший Бабашкину, доносился откуда-то сверху. Вон он: забрался на старую орешину, чтобы удобнее было следить за одноклассниками. Мы как по команде проигнорировали комментарии Бабашкина. Я отвел ребят в сторону и таинственно произнес:
— Объявляю сигнал «СОС» по спасению малюток нашего квартала. Вам сейчас будет такое задание. Нужно переписать всех новорожденных в домах, где вы проживаете. А я запишу на магнитофон голоса самых отчаянных крикунов.
— А зачем записывать голоса? — не поняла Мамура.
— Нужна яркая иллюстрация к встрече с одной важной птицей, — ответил я, сделав ударение на слове «птицей».
— Птицей?.. — удивилась Сайера. — Что за птица?
— А-а-а, я догадалась, — сказала Нигора. — Мы потом в зоопарк пойдем.
Светлана удивленно пожала плечиками:
— Если встреча у нас с птицей, зачем тогда переписывать новорожденных? К аисту, что ли, идем?
— Растолкуй по-человечески, Вундергай! — тронул меня Гани. — Видишь, девчонки не понимают…
И я рассказал октябрятам о пропавшей «автокорове» и что «корни зла», по совету бабушки, надо искать в райпищеторге. Пришлось, правда, разъяснять, что это такое, но больше вопросов не последовало и мои энергичные помощники живо принялись за дело.
На следующий день после уроков мы собрались, как обычно, на скамейке возле спортплощадки и я ознакомил ребят с разработанным мной сценарием нашего визита.
А через полчаса мы стояли у свежевыкрашенных дверей райпищеторга.
— Ну, октябрята, докажите, что вы смекалистые ребята, — сказал я, поправляя на них воротнички. — Хорошо помните свои рол и?
Ребята закивали головами.
— Тогда стройся парами! — командую я. — Мамура с барабаном идет впереди. Смирно! Шагом марш!
Барабанный гром огласил и оглушил приемную директора. Секретарша от неожиданности резко подскочила. А пожилой мужчина, ожидавший приема у входа в кабинет (видно, какой-то бухгалтер), выпустил из рук пластмассовые счеты и они с треском проехали по скрипучему паркету. Пищевики с большими портфелями и картонными папками в руках уставились на нас с нескрываемым раздражением. Давно, видно, дожидаются своей очереди.
Не давая секретарше опомниться, я уверенно толкнул дверь, обитую темно-вишневым дерматином, и мы под грохот барабана вторглись в просторный кабинет директора.
— Не волнуйтесь, товарищи… — услышал я за спиной виноватый голос секретарши. — Это пришли Назар Базарыча пригласить на встречу с ветеранами.
Я торопливо захлопнул дверь.
Маленький круглый мужчина с бритой головой и толстым носом, на котором сидели очки, сморщился, прикрыв ладонью левое ухо: правое было зажато трубкой.
— Ничего страшною, — объяснил он кому-то на другом конце провода. — Пионеры, говорю, пришли. Видно, с приглашением… Давай минут через десять. Хорошо, хорошо, сам позвоню…
Директор бросил трубку и выжидающе посмотрел на меня.
Я дал отмашку. Барабан смолк. В кабинете воцарилась тишина, но в ушах продолжало звенеть: Мамура постаралась. Дернулась захлопнутая дверь. Это секретарша рвалась со своими извинениями за наше бесцеремонное вторжение. Через секунду она позвонила по внутреннему телефону.
Директор, подняв трубку, бросил ей с легким упреком:
— Успокойтесь. Теперь это уже не имеет значения. — Потом обратился к нам: — Ну, орлята, которые учатся летать, — сказал он словами популярной песни, — выкладывайте, что у вас там. — Директор разглядывал нас в упор и весь вид у него был такой, будто догадался зачем мы пришли. «Знаю, знаю, — говорили его глаза, — сейчас достанете пригласительный билет и будете уговаривать прийти на встречу». Директор озорно подмигнул. — Ну, смелее же, давайте.
— Мы насчет «автокоровы»… то есть развозного молока, — произнес я, с трудом подавив волнение. Мне вдруг стало очень неловко оттого, что приходилось разочаровывать этого добродушного на вид человека.
Но октябрята мои держались непоколебимо.
— У нас грудные дети, — заученно выпалила Мамура, — а молоко куда-то пропало…
— Помогите нам, пожалуйста, Базар Назарыч! — взмолилась Светлана, перепутав имя отчество директора. — Иначе мы не выдержим! — Для убедительности она сложила руки на груди и скорбно глянула на директора.
Его лицо сразу напряглось. Живой огонек в глазах потускнел. Видно было, что в голове его происходила сложная перестройка мыслей. Он отвалился на спинку кресла, мотнул головой и, подхватив сползающие с носа очки, тихо спросил:
— Какое молоко?.. Чьи еще дети?..
— Наши квартальные дети плачут, — со слезинкой в голосе сказала Сайера. — А ваша «автокорова» как сквозь землю провалилась.
— У нас семнадцать грудных детей, — всхлипнула вслед за сестрой Нигора. — Если завтра «автокорова» опять не появится… то наши дети… наши дети… могут надорваться от крика.
— А соседи заболеют от головной боли, — вставил Гани.
— Яснее можно? — сухо сказал директор, пронзив меня неодобрительным взглядом.
Я объяснил:
— Понимаете, в наш двор перестал приезжать автофургон «Молоко». Матери расстроены, а на детской кухне, по их словам, очереди. Надо, чтобы завтра в квартале обязательно появилось молоко.
— Вот теперь мне все ясно, — разулыбался директор. — Молодцы, тимуровцы, проявляете заботу о новом поколении! — И тут же нахмурился: — Только вас это меньше всего касается. Вы лишь сейчас вспомнили о малышах, а мы помним о них постоянно.
— А где же тогда молоко? — ехидно спросила Мамура, поставив барабан на край письменного стола и усевшись в кресло напротив.
— С порошком, видите ли, у нас перебои, — развел директор руками. Не очень-то, видно, ему нравилось оправдываться перед мелюзгой.
— Что вы, что вы! — ужаснулась Сайера. — Наши дети не любят порошков…
— Им бы молока, и побольше, — добавила Нигора.
— Ну, пожалуйста!.. — жалостливо протянула Светлана.
Директор начал выходить из себя:
— Ну, хватит, ребята, разыгрывать комедию. — Он шлепнул пятерней по бумагам. — Ценю вашу инициативу. Но помочь пока не могу. Комбинат план не выполняет, машины пока в ремонте. Дело нескольких дней. О матерях не волнуйтесь, они выкрутятся.
— А если не выкрутятся? — спросил я. Мне не поправилось это словечко, в нем просквозило небрежное отношение к серьезному вопросу.
В этот момент, Гани, забавлявшийся с сувениром «Царь-пушка» на директорском столе, нечаянно направил ее на хозяина.
Директор покосился на «Царь-пушку» и усмехнулся:
— Если вы такие сердобольные, товарищи тимуровцы, — сказал он, — то возьмите и организуйте с утра дежурство на детской кухне, пока я налажу доставку на дом…
— Во-первых, кухня находится за тридевять земель от квартала. А, во-вторых, кто с утра за нас пойдет в школу? — Я перешел в атаку. — Кто уроки приготовит? Вы, товарищ Базаров?
— Надо, чтобы завтра дети получили молоко, — категорически заявила Мамура.
— Если бы нам не досталось, ладно, мы уже сознательные. А малыши, они же кричат, плачут, — солидно заявил Гани.
— Где же я вам его возьму?! — тратя последние капли тер-нения, простонал директор. — Чудаки вы мои. Поймите, что дети плачут, в основном, не оттого, что есть хотят. Это они сил набираются. Ребенок должен плакать. Мне вот, например, очень нравится, когда дети плачут. Я прямо умиляюсь. Это же голоса новой жизни…
Я с готовностью поставил на письменный стол портативный магнитофон.
— Ну, если так, товарищ Базаров, тогда мы вам доставим такое удовольствие.
Кабинет заполнил плач полудюжины новорожденных. Они голосили, надрываясь изо всех сил. Один малыш вдруг закашлялся, и тут внезапно ворвался полный отчаяния женский голос: «Пусть трижды неладно будет этому дяде из райпищеторга! Пусть его замучает бессонница! Не видать бы ему кефира и молока до последних дней!»
У директора задергалась щека. Он умоляюще замахал руками.
Я с готовностью убрал звук, услужливо подал ему телефонную трубку.
Директор стал покорно набирать номер молочного комбината, одновременно разглядывая листок с адресом нашего квартала, который ловко подсунула ему Мамура.
Когда он договорился, я спросил:
— А если завтра не приедут?
Директор схватился за голову:
— Если не приедут, я на себе притащу все бидоны. Это вас устраивает?
— Нет, лучше на автомобиле, — сочувственно ответила Светлана. — Вам же тяжело будет.
— Спасибо вам, товарищ Базаров, за внимание, — сказал я, приложив руку к сердцу.
Тут в кабинет требовательно постучали, и по знаку директора я отпер дверь.
Влетела всполошенная секретарша:
— Господи, что они с вами сделали!.. Назар Базарович! Вы как будто побывали в бою!
— Так оно и есть, — с грустной усмешкой ответил директор. — Только на сей раз не в качестве победителя.
Секретарша уничтожающе посмотрела в мою сторону:
— Неужели нельзя было как-то по-другому?!
— Нельзя было, — вдруг ответил за меня директор. — По-другому у них не вышло бы. Молодцы, тимуровцы. Так держать. — И директор крепко потряс сжатым кулаком. — Учту критику.