Цирк украденных сновидений

Пираты, звезды и кошмары

В следующем шатре, в который они вошли, – «Сокровища пиратов» – лицо Андреа оросили соленые брызги морской воды. В воздухе витало волнительное предчувствие предстоящих приключений. Под ногами скрипела палуба пиратского судна, а над головой развевался черный пиратский флаг.

– Этот сон очень популярный, – сказала Пенни. – И весь этот ряд шатров полон приключений, подобных этому. Кому же не хочется найти зарытый клад, правда ведь?

Корабль внезапно накренился, и Андреа потеряла равновесие. Один из пиратов поймал ее за руку, не позволив упасть. Его рука была холодная, как будто кубик льда прислонили к коже Андреа. Она потерла руку, чтобы вернуть тепло.

– Эй, ты поосторожнее здесь, подруга, – сказал пират, подмигивая. – Не время падать за борт, когда надо искать сокровища Тара.

Пират отпустил руку Андреа и ушел, насвистывая какую-то мелодию.

Пираты всех видов и мастей, одни – с окладистыми, запутанными бородами, другие – одноглазые и с палкой вместо ноги, стояли на корабле, приглядывая за пиратскими детьми, которые висли на канатах, драили палубу и смотрели в длинные подзорные трубы. На лицах детей была написана радость от того, чем они занимались, даже у тех, кто делал уборку. Пенни была права, это действительно был популярный сон. Палубу захлестывали волны, принося с собой прохладу, такую уместную под лучами палящего солнца.

– Вижу землю! – крикнул смуглый мальчик в развевающемся оранжевом халате с широкими рукавами. Весь экипаж посмотрел туда, куда указывал мальчик. Андреа чуть не свернула шею, пытаясь разглядеть получше. Прямо по курсу судна маячил остров, покрытый изумрудно-зелеными деревьями. На острове была высокая гора, прячущая свою вершину в облаках.

Пираты отдавали приказы некоторым детям:

– Спустить паруса и приготовиться бросить якорь!

Складывалось впечатление, что дети были счастливы подчиняться этим приказам.

Позже, когда они выходили из шатра через дверь, которая сама по себе образовалась в подножии горы, давясь от смеха и сжимая в руках золотые монеты из найденного сокровища, Андреа было грустно расставаться с этой веселой пиратской командой, ей бы хотелось побыть с ними подольше, но не терпелось посмотреть больше чудес до того, как истечет ее время в Замечтанье.

Андреа с тревогой посмотрела на часы на Башне Сновидений и расплылась в улыбке. Стрелка на часах так и не сдвинулась с места. Это означало, что для Андреа все только начинается и впереди еще много времени.

– Тебе было холодно, когда образ из сна дотронулся до тебя? – спросила Пенни. – Я видела, как ты потирала руку.

– Пират был холодный как лед, – кивнула Андреа.

Пенни ухмыльнулась:

– Мне потребовалось время, чтобы разобраться, что к чему в этих снах. Я заметила, чем популярнее сон, тем отчетливее в нем образы. В некоторых снах образы выглядят как привидения. Но это не жесткое правило. Мне кажется, что иногда Песочный Человек сам добавляет волшебства в сны, которые ему больше всего нравятся, чтобы помочь некоторым детям получить более яркие впечатления.

Затем, пожав плечами, добавила:

– Я даже слышала, что некоторые сны Песочный Человек может сделать теплыми на ощупь, но я еще ни разу в таком не была. Для этого тоже может потребоваться особая магия. Большинство снов холодные. Наверное, это для того, чтобы дети не забывали, что это просто сон. A теплый сон может сбить с толку и показаться реальностью.

Они прошли мимо коренастого мальчика со смуглой кожей и румяными щеками, который широко улыбался им, стоя у шатра под названием «Замок волшебника».

– Некоторые дети толпятся у шатров со снами, которые они отдали за билет, – сказала Пенни, кивнув мальчику. Он вежливо кивнул в ответ, сняв с головы шляпу. – Особенно возле шатров с популярными снами. Хотя и рядом с другими тоже.

Андреа посмотрела в глаза мальчику, когда они проходили мимо. В них светилась гордость, а под глазами виднелись уже знакомые темные круги. Может, некоторые дети и любят околачиваться у шатров с отданными снами, но Андреа никогда не будет в их числе. Даже через миллион лет. Она не помнила, что за сон она отдала, чтобы войти сюда, но она точно знала, что без него ей гораздо лучше.

Следующий шатер, в который они вошли, назывался «Строители звезд», над названием была изображена чья-то рука и звезда.

– Шатры из всего этого ряда, – объяснила Пенни, – были построены Песочным Человеком до того, как в Замечтанье пришли первые дети. Они прекрасны и чудесны, в них таится древнейшая магия.

– Ух ты! – воскликнула Андреа, ее кожу покалывало от какой-то странной энергии, пульсирующей по всему ряду шатров.

– Немного терпения, Андреа Мерфи, – подмигнула Пенни, – немного терпения.

Они вошли внутрь, и тьма окутала Андреа словно одеяло. Ослепляющая темень пронизывала все пространство – темнее черного маркера, темнее ночного неба над ее домом. Все вокруг было черным, как Вселенная до сотворения мира, и царила такая тишина, как будто больше не существовало ни единого звука.

Над ними свисали прозрачные мерцающие тонкие канаты. Десятки, сотни, тысячи канатов. Словно нити светящейся паутины. Света от них оказалось достаточно, чтобы Андреа смогла разглядеть лицо Пенни.

Пенни, подняв голову, посмотрела на канаты и сделала шаг вперед. Андреа не могла понять, есть ли под ней пол, но она не боялась. Этот сон был похож на кого-то, затаившего дыхание в ожидании чего-то чудесного. Воздух вокруг вибрировал, полный неограниченных возможностей.

Андреа пробежала пальцами по нескольким канатам. Они были очень хрупкие и издавали еле слышный звон при каждом прикосновении, словно маленькие колокольчики на ветру.

Откуда-то сверху чей-то голос напевал:

Узри начало всех времен.Узри, да будет свет.

В темноте над Андреа и Пенни мерцали свисающие канаты. В сиянии канатов виднелся силуэт, похожий на фигуру человека, хотя Андреа и не могла отчетливо его разглядеть, но ей казалось, что именно оттуда звучала песня.

Вдруг еще один силуэт появился в сиянии, затем еще один и еще. Они плыли в темноте, собирая канаты. Они перемещались в воздухе влево и вправо, вверх и вниз, пока не связали из канатов полотно в форме звезды. Звезда мерцала и переливалась, от нее веяло какой-то свободой. А силуэты, удерживая ее лучи, продолжали петь:

Узри, ушла ночная тьма.Мы песнь поем началу дня.Сотворено все хорошо…

Силуэты подняли руки, и звезда стала медленно уплывать вверх. Она улетала все выше и выше, пока не превратилась в сияющую точку, заняв свое место на небе.

Силуэты с почтением замерли, провожая звезду, затем снова принялись сплетать канаты в новую звезду. Они сделали еще одну звезду, а затем еще и еще. К их пению присоединялось все больше голосов, напоминая хор ангелов. Возможно, они и были ангелами.

– Не хочешь загадать желание на одну из звезд? – прошептала Пенни, наконец нарушив затянувшееся молчание. – Я всегда так делаю, перед тем как уйти отсюда.

Перед ними в темноте светилось очертание двери. Андреа давно не загадывала желания на звезду. В какой-то момент она просто перестала видеть в этом какой-либо смысл.

– Мне не нужно, – прошептала она, – лучше сама загадай.

Андреа никак не могла вспомнить, что именно заставило ее когда-то в прошлом разувериться в магической силе звезд, исполняющих желание.

– Как хочешь, – ответила Пенни и зажмурилась с таким выражением лица, как будто она съела лимон. Когда же она открыла глаза, одинокая мерцающая бисеринка света проплыла перед ее лицом и стала подниматься все выше и выше, пока не достигла одной из звезд, слившись с ней. Андреа была почти уверена, что видела это.

Дверь отворилась. Нужно было уходить.

Андреа бросила последний взгляд на силуэты и звезды, затем прошла в дверь и вышла из сна.

Прежде чем направиться за Пенни к следующему шатру, Андреа поморгала, чтобы ее глаза привыкли к ярким огням Замечтанья после темноты. Холодный ветер обдувал девочек, впиваясь в кожу Андреа и заставляя ее дрожать.

Андреа и Пенни пришлось посторониться, когда группа старших детей с грубым и резким хохотом выбежала из шатра, мимо которого они проходили. Шатер назывался «Шутовской луна-парк». Над вывеской был изображен улыбающийся клоун с жестокими ледяными глазами.

– Это невероятно! – кричал высокий мальчик с черными волосами и оливковой кожей, похлопывая одного из друзей по спине. – Этот нож выглядел так реалистично.

– И этот смех клоуна. Дружище, когда я вернусь домой, я не смогу спать несколько дней.

Мальчики пошли прочь от шатра, наверное, в поисках следующего развлечения. На том из них, который рассказывал про нож клоуна, была надета футболка в белую и зеленую полоску, и Андреа уставилась на него во все глаза. Футболка была изрезана по всей спине, лоскуты от надрезов нелепо болтались при каждом движении мальчика.

Андреа замерла на месте:

– Что это было?

Пенни взглянула на мальчика, оценивая надрезы на его спине. Ее глаза засветились, но не от ужаса, как ожидала Андреа, а с озорством. Казалось, она готова была рассмеяться.

– Ах, это, – сказала она, – кошмары Замечтанья.

Она запрыгала перед Андреа с дразнящим вызовом в глазах:

– Шатры в этом ряду все наполнены ими. Ну что, ты готова попробовать?

Андреа отстранилась от Пенни:

– С какой стати я должна хотеть попасть в кошмар?

Пенни покосилась на шатер шута:

– Если задуматься, на самом деле нет большой разницы между волнением и страхом. Разве ты никогда не бывала в комнате страха? Или не каталась на американских горках? Это ведь то же самое.

Андреа однажды была в комнате страха. Она кричала, визжала и пряталась за спиной одноклассника, зарываясь лицом в его рубашку. Затем, когда все закончилось и они покидали аттракцион, у нее закружилась голова. Она не могла объяснить почему, но, возможно, от осознания, что она была в безопасности и все ужасы были ненастоящими.

Пера и монеты в кармане Андреа было достаточно, чтобы убедить ее в том, что сны могут частично оставаться с людьми, которые в них побывали, и она не была уверена, что кошмар в Замечтанье будет так уж прост, как о нем отзывается Пенни. Добровольный вход в кошмар выглядел скорее как ловушка, нежели как возможность избавиться от воспоминаний, особенно учитывая исполосованную ножом футболку мальчика.

– Ну, ты подумай еще, – сказала Пенни, направляясь к другим шатрам, – кошмары могут быть очень даже забавными, если ты в правильном настроении, если ты не боишься.

– Я не боюсь, – солгала Андреа, глядя на шатры с кошмарами, которые выглядели более темными и зловещими, чем все остальные. Даже полосы на них казались больше черными, чем синими. – Я просто не знаю, хочу ли я этого.

Пенни, решив, что Андреа колеблется и ее можно переубедить, просительно сложила руки перед лицом, молча моля: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».

Андреа колебалась еще мгновение, прежде чем окончательно сдалась:

– Ладно, – сказала она. Хотела Андреа или нет, но она доверяла мольбе Пенни, и ее лицо снова показалось ей удивительно знакомым. К тому же Пенни еще ни разу не вводила ее в заблуждение, – всего один кошмар. Но без клоуна! Ненавижу клоунов.