В лагере Робинзонов

Гульшат не хотела сдаваться. Еще раз подергала дверь. Нет, не в ее силах одолеть эти преграды. Обидно, что она слабая девушка. Если бы она с малых лет увлекалась спортом, у нее и рост был бы, возможно, как у людей. И эти чертенята не относились бы к ней, как к ребенку, не смогли бы обвести вокруг пальца. И почему она не увлекалась спортом? Ей больше нравилось читать книжки. И здесь книга. Глупые мальчишки, разве в таком состоянии будешь читать? Ведь она сама не своя от гнева. Но что же делать? Как освободиться?

Она стала ходить взад-вперед. Вдруг почувствовала, что проголодалась. Достала с полочки сверток. Развернула — хлеб с маслом. Села, опершись спиной о стенку, и поела. Затем, глядя на дорогу через щель, стала поджидать прохожих. Когда надоело, невольно раскрыла книгу. Сначала неохотно, чтобы только успокоиться, стала водить глазами по строчкам, но постепенно увлеклась. Читала и читала, не замечая времени. Только когда защипало глаза, подняла голову и посмотрела на часы. Оказывается, уже почти пять часов вечера! Как же она могла так просидеть, забыв обо всем на свете? Она снова стала искать пути к избавлению. На полу доски не отодрать. А потолок? Гульшат взяла лежащую в углу щетку и попробовала потолкать доски на потолке. Одна доска, кажется, поддается. Приложив усилие, она отодрала ее. Этот небольшой успех прибавил девушке сил. Вскоре на крыше вагона образовалось отверстие, в которое она могла пролезть. Гульшат поставила на стол табуретку и, вскарабкавшись на это шаткое сооружение, выбралась на крышу вагона.

Глава 15.
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ КУРЕНИЯ

Говорят, что накличешь, то и будет. Ребята не посчитались с запретом Гульшат, но вышло так, как она говорила: они потерпели поражение. Когда Витя с товарищами, вернувшись, обрадовал ребят рассказом о том, что они заперли Гульшат в полевом вагоне, мальчики сочли себя победителями. Но торжество оказалось преждевременным. Да еще придется за все отвечать...

Правда, их вожатый Сафар, который все же снял с соревнования лучших пловцов (успела-таки Гульшат навредить!), говорит, что не надо отчаиваться. Это, говорит, только подготовка к состязаниям, настоящие наши состязания впереди. Но ведь трудно перенести сегодняшний позор. Витя обогнал товарищей. Пришел к финишу на целый корпус впереди авангардовцев. Еще пятеро ребят из других отрядов тоже не подкачали, но все же авангардовские пловцы оказались сильнее. Может, не напрасно Гульшат привязывалась к курению. Алмаз, возможно, и забыл бы данное себе слово, но, потерпев поражение, решил осуществить свое решение на деле:

— Вы как хотите, ребята, а я бросаю курить!

Ахмет тоже подумывал об этом. А отстраненные пловцы стояли на берегу и смотрели, как их противники приходят первыми.

— Давайте разведем костер и сожжем все курево, которое мы привезли,— поддержал Алмаза Ахмет.

Ребята встретили это неожиданное предложение без особого энтузиазма. Что-то буркнули в ответ. Очередь дошла до вожатого:

— Помните, джигиты, вы с самого начала не поладили с Гульшат из-за курева. Ну, кто оказался прав? Вот теперь вы сами убедились. Ну чем лучше вас авангардовские мальчишки? И ростом вы выше, и мускулов таких, как у Альфарита, ни у кого из них нет. Силы хоть отбавляй. А легкие, сердце никуда не годятся. Да и на других курильщиков взгляните. Надо же менять свежий воздух на вонючий дым!

Вожатый еще никогда не говорил так горячо, с таким жаром и злостью. Когда и он поддержал предложение Алмаза, то сначала Альфарит, а потом и другие мальчики начали по одному присоединяться к Алмазу. На берегу сложили костер. Алмаз достал из своего чемодана и принес в подоле майки весь свой запас папирос и бросил их на груду дров.

— У меня все,— сказал он.— Кто следующий?

Альфарит с Ахметом вытрясли свои мешки. К ним присоединился и Бари. Принесли курево и из других отрядов. Гора папирос все росла и росла.

Вот бы Гульшат увидела, как они жгут папиросы! Может быть и простила бы их. Но Гульшат не было, она даже на соревнованиях не была, так обиделась. Алмаз пошел ее разыскивать.

Сафар вынес из кухни горящую головешку.

— А ну, ребята, кто подожжет?

— Пусть подожжет Альфарит. Больше всего папирос было у него.

— На, Альфарит, что было, то было, поджигай...

Прикрывая рот и нос краем платка, ругаясь, из палатки вышла Магинур.

— Что вы делаете, что за вонь на весь мир вы тут развели? — Задыхаясь от кашля, она поспешила скрыться между деревьями. Ей встретилась Гульшат.

— Ба, Гульшат, где ты пропадала? Ох и искал же тебя Гарифулла, ох и искал.

— Потом расскажу,— сказала девушка и закашлялась.— Что это еще за дым?

— Мальчишки папиросы жгут. От дыма я и убегаю.

— Папиросы?

Гульшат, не дожидаясь ответа, забыв обиду, побежала к мальчишкам.

Первым ее заметил Ахмет и толкнул в бок Витю:

— Гульшат идет!

Витя застыл на миг, раскинув руки, как птица крылья, потом быстро нырнул в толпу товарищей. Успели ребята убрать с глаз и Бари. Они стояли в растерянности, чувствуя себя виноватыми, не зная, как начать разговор.

— Где Алмаз? — спросила Гульшат.

— Пошел вас искать.

— Я его не встретила.— Она вроде не сердилась, ребята вздохнули с облегчением.

Вскоре возвратился Алмаз, но не один. По пути он встретил Газизжана и Хамита с товарищами, приехали все вместе. На машине.

Глава 16.
ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ОТРЯДА

Сегодня большой праздник. День открытия лагеря. День, когда присваивается имя первому отряду — отряду Альфарита, состоящему из самых старших мальчиков. На праздник приедут родители, друзья, ребята из колхоза «Авангард», еще гости будут. Хлопот предстоит много. Размышляя об этом, Сафар с вечера долго не мог уснуть, зато утром заспался. Когда солнечные лучи через дверь палатки упали ему на лицо, он вскочил как ужаленный. Быстро оделся. В его сандалии лежала белая, свернутая вчетверо бумажка. Вожатый торопливо развернул ее и начал читать.

Альфарит тоже все время вертелся в постели, поминутно просыпался, провел ночь неспокойно. Увидев, что вожатый читает какую-то бумажку, не вытерпел, подполз к нему и тоже стал читать.

«Сафар! Пока дедушка Газизжан с ребятами не уедет из лагеря, нас здесь не будет. Причину знаете. Не ищите нас, не найдете. У нас только одна просьба: если приедут родители, скажите, что послали нас по делу.

Бари, Витя».

Эх, Бари, Бари! Заговорила совесть. Проступок совершил он, а расхлебывать придется товарищам. Да, каждый день новый фокус, новая загадка. В других отрядах ребята помоложе, там работать немного полегче. Там уж и отряды созданы и советы отрядов. Все ходят в галстуках. А у старших ребят до сих пор не отряд, а вольница. Галстуки никто не носит, советом отряда и не пахнет, да и отряда нет. Вроде бы и любят его ребята и слушаются, а вот со старыми привычками расстаются с большим трудом.

— Вот видишь? — прошептал Сафар Альфариту, когда тот прочел записку.

И вдруг Альфарит спросил:

— Сафар, вы мне дадите галстук?

— Вот соберемся после завтрака, там все сами и решите. И совет отряда выберете.

Он хотел еще что-то сказать, но тут по всему озеру зазвучал утренний горн. Из палаток начали выскакивать ребята. Начатая таким образом суматоха тянулась весь день. Магинур беспокоилась, что ей не удастся увидеть праздничное торжество, что ей все время придется возиться у пылающего очага. Спасибо, Гарифулла назначил много дежурных. Ведь сколько гостей понаехало. Придется накрывать много столов. Все дружно взялись за дело, и работа быстро закончилась. Когда Магинур, надев свое нарядное платье и повязав белый платок, подошла к линейке, приехавшие вчера гости повязывали красные галстуки двум десяткам мальчиков, стоящим в конце строя. Мальчики стояли ровной линейкой, все в белых рубашках и черных брюках. И не подумаешь, что это те самые мальчишки, которые еще только вчера бегали в одних трусиках.

На линейку вынесли знамя отряда. Газизжан взял его в руки и сказал:

— Ребята, мы присваиваем вашему отряду имя «Красный партизан». Это в память о тех, кто воевал за Советскую власть. Когда вырастете, будьте героями, готовыми оправдать это высокое звание.— Он передал Альфариту вышитое атласное знамя.

Мальчик опустился на колено и поднес к губам край алого знамени. Потом взял знамя в руки и встал в общий строй. Магинур была растрогана, на глаза ее навернулись слезы. Она вообще не может слышать ни звука пионерского горна, ни боя барабана. Глаза сами наполняются слезами. Чтобы не расплакаться при всем народе, она ушла на свою кухню.

Шутки, смех, праздничный шум не смолкали в лагере до самого вечера. Когда стемнело и в небе зажглись звезды, все перешли на берег Глубокого озера. Пламя костра напоминало о партизанских кострах. Желтые отблески огня падали на водную гладь озера и придавали всему вокруг необычный вид.

Гульшат стояла на высоком берегу озера и задумчиво смотрела на огонь. Прошло совсем немного времени, а ребята уже заметно изменились. Но что будет дальше? Что они еще придумают, какие номера выкинут? Сейчас все они спокойно сидят у костра и слушают рассказы дедушки Газизжана. А Витя и Бари где-то прячутся.

Но что бы там ни было, старания Гульшат, Сафара, Магинур не пропадут даром. Ребята теперь убедились, что способны и на хорошие дела.

Они теперь — единый, организованный коллектив, пионерский отряд «Красный партизан». Это самое главное.