Тайна старинных флаконов

— Но здесь не живёт никакой Даан де Брёйн.

— Тем не менее адрес верный, — ответил почтальон. — Отдайте письмо Виллему. Обычно он забирает всю почту для этого господина де Брёйна. Говорит, что это его знакомый.

— Виллему, садовнику? — уточнила я на всякий случай.

Почтальон уже нажал на педаль и тронулся с места:

— Да, именно Виллему Буру! Просто передайте ему письмо.

Проводив взглядом велосипед, я наконец перевернула открытку. На её лицевой стороне было фото пустынного пляжа с белым песком и морем бирюзового цвета.

Настроение моё мгновенно улучшилось. Вот что было в открытке:

Привет, деревенщина!

Ну и как тебе живётся в новом загородном замке? Учтив ли дворецкий, хорошо ли стряпает кухарка? Хочу знать всё до мельчайших подробностей! А то торчу тут уже целую неделю, а от тебя до сих пор ни слуху ни духу. Выходи поскорей на связь и пришли мне пару хвастливых фоточек из дворца.

Скучаю по тебе! Мона.

Я хихикнула. Мона уже несколько недель пыталась своими шутками как-то примирить меня с переездом. На самом деле она, конечно, давно знала, что вилла наша скорее напоминала жалкую лачугу, чем что-то ещё. Вертя открытку в руке и счастливо улыбаясь, я забежала за дом и направилась к оранжерее. Виллема чаще всего можно было встретить именно там. Но сегодня его нигде не было видно, а дверь в оранжерею была заперта. Над ней висела громоздкая ярко-жёлтая табличка с надписью «Вход воспрещён!». Тем не менее я подошла поближе и взялась за потемневшую латунную ручку двери. Стёкла теплицы запотели, скрывая то, что было внутри. Тут позади меня зашуршал гравий — кто-то шёл по дорожке.

Потом я услышала голос Матса:

— Не стоит тебе туда соваться.

Я повернулась и сверкнула на него глазами:

— Тебе когда-нибудь объясняли значение слова «назойливый»?

Матс поднял руки, словно защищаясь:

— Я всего лишь интересуюсь происходящим вокруг.

Скроив недовольную мину, я вновь повернулась к теплице. Раз уж этому надоедливому типу так хочется смотреть, как я доставляю письмо, — пусть смотрит. Я нажала на дверную ручку и вошла в оранжерею. В лицо ударило влажным воздухом. Фух, ну и духота же тут! Бесчисленные клумбы перемежались вазонами с цветами и экзотическими растениями. Чуть поодаль тянулись длинные столы высотой до бедра, заставленные рядами ящиков с зелёными кустиками рассады. Погрузившись в это буйство красок, я едва не ослепла. Меня окружали тысячи цветов. Они раскинулись под стеклянной крышей словно волшебная радуга. Никогда ещё я не видела столько неизвестных и причудливых растений разом. На мгновение мне показалось, будто я очутилась в заколдованном сказочном лесу.

— Есть тут кто-нибудь? — крикнула я в высокие заросли, местами доходившие мне до самых плеч. — Виллем Бур? Вы здесь?

Пройдя немного вглубь теплицы, я заметила несколько клумб, сплошь усеянных маленькими фиолетовыми цветочками, стебельки которых стелились по самой земле.

Я хотела было к ним наклониться, но тут на меня кто-то громко рявкнул:

— Что, чёрт побери, вы себе позволяете!

С другого конца теплицы, шумно топая обутыми в тяжёлые сапоги ногами, ко мне приближался садовник. На плече он нёс грабли.

Грабли он нёс словно бейсболист биту. Я инстинктивно отшатнулась на пару шагов назад и чуть не наткнулась на Матса, возникшего вдруг у меня за спиной.

— Вон отсюда, оболтусы!

Оболтусы?! Серьёзно?! Да кто в наши дни так выражается?!

— У неё… у неё письмо, — пришёл мне на помощь Бенно, который, как выяснилось, увязался сюда вслед за нами.

Садовник остановился передо мной, широко расставив ноги:

— Письмо?

Мы стояли так близко друг от друга, что мне ударил в нос исходящий от него запах земли, в которой он, вероятно, только что копался. Я взглянула на его руки — но они были совершенно чистыми. Странно.

Я протянула ему письмо:

— В следующий раз можете сами сходить за ним на почту.

Что ж, обычно я человек тихий и скромный — но терпеть, когда мне вот так грубят?! Нет уж! Грубить и я умею!

Словно испугавшись, что я засуну письмо обратно в карман, садовник выхватил его у меня из рук:

— Оно адресовано мне!

Последние слова он прорычал так невнятно, что я даже засомневалась, действительно ли он сказал именно это или же что-то другое.

Письмо мгновенно исчезло в нагрудном кармане зелёного комбинезона на бретелях, словно его никогда и не было.

— Ни в коем случае не вздумайте открывать мои письма! А теперь ступайте отсюда прочь! Вон, немедленно! Моя оранжерея не место для невоспитанных шалопаев вроде вас! — Садовник указал рукой в сторону двери, словно отмахиваясь от назойливых мух.

Я развернулась и, не проронив больше ни слова, потопала прочь. Мальчики гуськом шли за мной следом и тоже хранили молчание.

Оказавшись снаружи, я вопросительно взглянула на Матса, собираясь заговорить, но он меня опередил:

— Видишь? Я же предупреждал! — Матс, по-видимому, всё ещё переживал из-за того, что я назвала его назойливым.

— Пф! Вообще-то когда тебе делают любезность и приносят твоё же барахло, принято благодарить, — упорствовала я, хотя в голове у меня уже медленно, но верно зарождались сомнения.

С какой стати вход в оранжерею воспрещён? Чего это вдруг старик повёл себя так странно?

— Пойдё-о-о-ом! — чаша терпения Бенно переполнилась, и он стал тянуть Матса за футболку, призывая наконец пойти играть с ним в баскетбол. — Ты обещал! А обещания нужно держать!

— Ну ладно, парень! — Матс взъерошил Бенно волосы и помахал мне, предлагая присоединиться.

— Подойду чуть позже, — отделалась я отговоркой и поспешила улизнуть, пока один из этих двоих не начал протестовать. Скрывшись из виду, я прошмыгнула обратно к оранжерее и задумалась, нельзя ли как-то незаметно обойти её вокруг, пользуясь тем, что через запотевшие стёкла ничего не видно. Может быть, удастся найти что-нибудь, что объяснит странное поведение Виллема.

Оранжерею отделяли от виллы «Эви» метров пятьдесят, но, к счастью, здешний сад так зарос, что мне удалось прокрасться к ней меж кустов совершенно незаметно. Я затаилась в укрытии из веток и листьев и стала ждать. Сидя в зарослях сорняков, я успела хорошенько рассмотреть оранжерею до самого верха. Она вся так и искрилась на солнце, отражая в стекле его лучи. Несмотря на покрывавшую его ржавчину, это причудливое сооружение было очень красивым.

Внутри теперь царила полная тишина, и я решилась подойти поближе и прокралась вдоль стены теплицы к торцу. К сожалению, кусты с той стороны росли так густо, что мне не удалось подойти достаточно близко. Кроме того, стёкла изнутри полностью запотели. Влажность воздуха там, должно быть, просто зашкаливала! Разглядеть совсем ничего не удалось.

Но кое-что я, прижавшись к стеклу, всё же заметила. А именно — запах, проникавший сквозь щели и показавшийся мне смутно знакомым. Это был запах земли, к которому примешивалось что- то ещё. Что-то неестественное. И тут я вспомнила! Так пахло не только от Виллема, но и от той дамы в карнавальном костюме, которая к нему приезжала…