Такси заказывали?

— Айда за мной!

Девочки, удивляясь, почему мальчишкам удалось каким-то образом обнаружить этот черный ход, тоже вошли за Пузырьком, плотно прикрыв за собой дверь.

Первое, что поразило, — это тепло и даже духота, которая нахлынула на них, едва только они оказались внутри дома. Второе — это уже более крепкий и сладкий запах горячей выпечки. Толкнув перед собой еще одну дверь, они увидели длинный, уже освещенный электрическим светом коридор и в самом его конце Дронова с Горностаевым. Сергей жестом показывал им, чтобы они вели себя тихо. Приблизившись к мальчикам, Маша со Светой и Пузырьком замерли. Они почти не дышали от страха.

— Там, за дверью, большое помещение и темно, свет никто не включал, так что, может, никого и нет… Но на всякий случай ведите себя тихо… Даже если вдруг и увидите кого, не орите. Мы же не преступники какие; скажем, что заблудились.

Помещение, в котором они оказались, представляло собой огромный, заставленный длинными столами цех. Вспыхнул свет — это Горностаев на свой страх и риск включил рубильник — и все увидели на столах большие белые вафельные полотенца, прикрытые сверху еще и полиэтиленовой пленкой.

— Это трупы, — сказал Никитка, за что тотчас получил от сестры затрещину.

— Испугал, — коротко пояснила она и едва сдержалась, чтобы не повторить движение.

— Но-но! Только без рук! — Пузырек потирал лоб.

— Спокойно… Без паники, — произнес Горностаев и осторожно приподнял край полотенца с пленкой.

— Ба… Бисквиты! И сколько же их! — Никитка смотрел на ровные ряды прямоугольных желто-белых и еще теплых бисквитов с благоговейным трепетом. — Ничего себе! Они накрыли их, чтобы бисквиты не засохли. У них явно было мало времени…

Маша, уже понимая, что здесь могло произойти этим утром, с хозяйским видом осматривала кондитерский цех и примыкавшую к нему небольшую пекарню с печами и сложными машинами для вымешивания теста и приготовления нежного, воздушного бисквита и крема. Вскоре она обнаружила холодильник, забитый до отказа шоколадом, орехами, изюмом и прочими кондитерскими сладостями. В морозильнике же, в самом углу цеха, хранились свежезамороженные фрукты: вишня, клубника, смородина… На полках в шкафах, стоявших по периметру цеха, было полно всякой всячины: пряности, ароматизаторы, сиропы, банки с цукатами и сгущенным молоком. В кладовке, обнаруженной позади цеха, стояли мешки с мукой, сахаром и сухим молоком. А еще глубже, в помещении, почти примыкавшем к небольшому залу, служившему чем-то вроде магазина-кофейни, на холоде хранились высокие, почти до потолка, стопы рифленок с яйцами, коробки с дрожжами, ящики с жестяными банками джема, варенья и консервированных персиков.

— Я же говорил, — отламывая от бисквита большущий кусок, сказал Пузырек, — что у меня есть свои соображения… Так вот, эта кондитерская — действующая. Люди, работающие в ней, ушли отсюда или ночью, или рано утром, часов в пять. Хозяин их, возможно, тот самый «кондитер-пассажир», сделал все, что только было в его силах, чтобы обычными бутафорскими методами чисто внешне привести эту кондитерскую в старое, заброшенное помещение. Паутина… Ха-ха-ха! Да такой паутины на «Мосфильме» или даже в театре — завались! А пыль на двери можно сделать с помощью обыкновенной пудры, спросите у Машки…

— А при чем здесь я? — вспыхнула Маша. — Хотя ты, конечно же, прав. Кто-то сильно спугнул кондитера, он даже витрину своего магазина завалил всяким хламом и тоже присыпал пудрой…

— Да это, наверное, сахарная пудра! — сказала Света. — Ну и дела…

В самом же магазине было все чисто, современно и красиво. Стояли столики со стульями, за стойкой на полке поблескивали бутылки с коньяком и шампанским, стояла машина для варки кофе, громоздились металлические массивные подносы с чашками и блюдцами и плетеные подносы с оставшимися непроданными пирожными. Это был настоящий рай для таких сладкоежек, какими были все…

— Мы не воры, а потому если и съедим по штуке… — начал Сергей, сглотнув.

— Нет, по пять, — взмолился Пузырек.

— Хорошо, по четыре, — смилостивился Горностаев и сам, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на корзиночки с кремом и почти черные шоколадные пирожные, начал рыться в карманах. — Так вот, даже если мы и перекусим здесь, то за все заплатим, я сам лично оставлю вот здесь, возле кассы, деньги…

— Эх, жалко колы нет или фанты…

— Никита, ты совсем закружился здесь и потерял ориентиры, — засмеялась Маша. — А что это вон в том шкафу-холодильнике?

Пузырек повернул голову и увидел фирменный застекленный шкаф-холодильник, набитый радующими глаз его любимыми напитками — темной сладкой и пряной кока-колой и веселой оранжевой пузырящейся фантой.

— Ой, не могу, умираю… от счастья…

Глава 5
Кто заплатит по счету?

После самовольно устроенного в кондитерской пиршества первой пришла в себя Маша.

— Так, дорогие мои, — сказала она, аккуратно вытирая платочком вымазанные кремом и шоколадом губы, — по-моему, мы увлеклись… Никто не скажет мне, зачем мы вообще сюда пришли?

— Арестовать террориста-кондитера, — бойко ответил ей Горностаев, счастливый еще и по той причине, что Маша хотя бы на этот вечер забыла про своего Могилевского, хотя сегодня он играл в спектакле.

— Правильно. А что мы о нем узнали?

— Мы узнали, — подал голос Никита, — что именно здесь были сделаны два «террористических» торта, один из которых начинен дискетой, а другой украшен паролем.

— Еще мы узнали, — отозвалась Света, — что хозяин этой кондитерской каким-то образом связан с этой дискетой, иначе он не стал бы так суетиться и превращать свой магазин или кафе в бутафорское заведение… Кстати, вон там за стойкой валяется совершенно новенькая, отделанная по последнему слову дизайна дверь, она прикрыта мешками из-под муки. Думаю, это настоящая входная дверь, а вместо нее поставили, очевидно, старую деревянную… Так что он боялся визитов либо с одной, либо с другой стороны. Вот только где бы найти его самого?

— А я думаю, — сказал Дронов, — что мы плохо осмотрели помещение. Как увидели пирожные, так сразу обо всем и забыли… Дело в том, что в каждом, пусть даже маленьком предприятии должна быть своя бухгалтерия…

— Правильно! — подхватила Маша. — А на бухгалтерских документах есть фамилия и вообще все реквизиты хозяина. Ведь покупал же он где-то ту же муку, сахар, яйца. Значит, на договорах на поставки этих продуктов и прочего должны стоять его подпись и его данные.

И ребята принялись снова осматривать кладовки, заглядывать во все углы в поисках бухгалтерских документов.

— Я нашла, нашла!.. — закричала Маша, но внезапно ее голос оборвался.

В кондитерской стало необыкновенно тихо. Откуда-то из темноты кладовки появилась высокая худая фигура вся в темном. И тут же погас свет.

— Всем стоять на своих местах… — услышали ребята низкий мужской голос, и Пузырек от неожиданности уронил бутылку с остатками колы.

Раздался выстрел.

— Я же сказал — всем оставаться на своих местах! — заорал мужчина. — Вот так… хорошо… А теперь идите на мой голос, ближе, ближе…

— Света, — прошептал Дронов, схватив девочку за руку и притянув к себе так близко, что она услышала биение его сердца. — Стой и не шевелись. Мы не должны идти на его голос… Он выключил свет, значит, он не видит нас…

Рядом послышался шорох. Это были Горностаев с Пузырьком.

— Он довольно далеко от нас, — тихо проговорил Сергей, — и стрелять, я думаю, больше не будет. Вы слышали, какой у него испуганный голос?

— Я слышал, какой у него пистолет, — дрожащим голосом прошептал Никита и икнул. — А что, если он сейчас…

— Вы что, не слышите? Быстро идите на мой голос!

Неожиданно раздался странный звук, глухой, какой-то густой и низкий «пых», после чего стон и теперь уже звук падающего тела. Сразу же вспыхнул свет. Он осветил такую смешную и вместе с тем странную картину, что поначалу никто даже не посмел сдвинуться с места. На полу лежал некто в пальто, которое теперь уже было, конечно, не черным, а белым от большого количества муки, высыпавшейся, судя по всему, из большой зеленой кастрюли. Сама же кастрюля закрывала почти все лицо лежавшего. А позади него, тоже присыпанная мукой, стояла испуганная до смерти Маша Пузырева. Глаза ее были полны слез.

— Ой, мамочки, я же его убила… И сама не знаю, откуда взялась эта кастрюля, я даже не поняла, что она тяжелая, я вообще ничего не соображала… — Она тараторила, сбиваясь и начиная плакать. — Сергей, меня посадят? Мне дадут «вышку»?

Горностаев подбежал к мужчине и взял его за руку, затем приложился ухом к его груди:

— Он живой, но нам надо срочно уходить… Бежим!

И все по команде рванули к выходу, к тому самому черному ходу, через который и попали в кондитерскую. Оказавшись во дворе, на пути в соседний дом, через который они надеялись выскочить на улицу, они услышали шаги. Видимо, человек уже очнулся и теперь догонял их.

— Быстрее! Маша, Света, не отставайте!

— Он наверняка приехал на машине! Он хотел проверить, все ли в порядке… Это он, он, КОНДИТЕР! — Горностаев распахнул дверь, на него обрушилась морозная звездная ночь вместе с заснеженным переулком и тускло мерцающим силуэтом машины, припаркованной прямо к самой обочине. — Если он не дурак, то оставил ключи, чтобы в любую минуту рвануть с места и умчаться… — рассуждал Сергей сам с собой, чувствуя, что от того, насколько мгновенной будет его реакция, теперь зависит жизнь его друзей. Вот он, ослепительный миг его жизни, когда любой просчет, любой промах может оказаться для них всех роковым!

Они подбежали к машине. Так и есть — вот они, ключи! Точнее, единственный ключ, который стоит только повернуть…

— Все сели? Маша, Света, Никита, Дронов?

— Да! Поехали.

Сергей, быстро оглянувшись, чтобы самому убедиться в том, что все на месте, повернул ключ. Мотор завелся сразу же, а остальное происходило как во сне. Машина сначала развернулась, затем, чуть не задавив бегущего ей навстречу, ослепленного фарами человека, плавно заскользила вдоль Никольского переулка, вырвалась на простор запруженного движущимися словно гигантские жуки, машинами Садового кольца и понеслась вперед…

Они остановились возле ближайшего метро. Сергей нашел телефонную кабину и позвонил отцу.

— Горностаева? Его нет, может, что-то передать?

— Нет, спасибо… — Сергей положил трубку и с несчастным видом оглядел окруживших его ребят. — Во-первых, мы самовольно проникли в чужое помещение, во-вторых, съели рублей на пятьсот пирожных и, а в-третьих, угнали еще и машину. Вернее, не мы, а я, потому что в любом случае я все возьму на себя… Предлагаю быстро всем разбежаться по домам и организовать себе алиби. Вас не было в кондитерской.

— Сергей, но ты же не мог так много съесть пирожных, — осторожно вставила Света, перед тем как им расстаться. — К тому же этот человек, на которого Маша высыпала муку, видел нас…

— Да ничего он не видел! — запальчиво воскликнула Маша. — Он видел только меня, да и то мельком. Дело в том, что я нашла на одной из полок ключ, увидела дверь слева от кладовой, вставила ключ, и она открылась… Потом включила свет…