В тени первых Героев. Белые пятна челюскинской эпопеи

Возможно, во время этой пирушки Маттерн и подарил фотографию Куканову. Кстати, насчет «друг друга не понимают» Сигизмунд Александрович покривил душой. Федор Куканов учился в Царскосельской Николаевской гимназии, в совершенстве знал французский и латынь и по-английски, наверное, тоже мог изъясняться. Его альма-матер была прекрасным учебным заведением, дававшим блестящиее гуманитарное образование, воспитавшим невероятное количество поэтов. Достаточно сказать, что гимназию закончил Николай Гумилев, в ней же учился Николай Пунин, второй муж Анны Ахматовой, ее брат… перечислять можно долго. Но мы сейчас не о поэзии.

Итак, если верить Леваневскому, то отстранение Куканова стало результатом вечеринки с Маттерном. Потом все члены экипажа, слетавшие в Америку, получили правительственные награды, Куканов же, прошедший значительную часть маршрута, тот самый «героический рейс Леваневского», не получил ничего. Так ему «не повезло» в первый раз. Есть в этой истории что-то пушкинское… Но это если верить Сигизмунду Александровичу… В защиту Ф. Куканова следует сказать, что вылет 19-го не планировался, хотя Леваневский и написал: «Ночью заправили самолет и начали стартовать», – прямо намекая, что это была первая же ночь, сразу по прилете. Ничего подобного: в ожидании бензина они просидели двое суток. Сергей Обручев оставил подробные записи, со всеми датами.

«…Возникает новая опасность для нашей экспедиции: пока мы стоим у Земли Гека, приходит телеграмма из Анадыря: выдать из нашего горючего 3 тонны (18 бочек – 25 % нашего запаса) и отпустить командира самолета Чернявского для доставки в Америку американского летчика Маттерна. <…> Взамен молодого начинающего пилота Чернявского я получу с “Н8” первого пилота Ф. Куканова – летчика с большим опытом. Мена не безвыгодная – у меня будет на машине два первых пилота. <…> При входе в Анадырский лиман 19 июля “Охотск” садится на 10-футовую банку, в месте, где на карте показано 20–35 футов. Садится серьезно – и вновь возникает вопрос о выгрузке самолета вместе со всем грузом на Землю Гека. А в Анадыре Маттерн рвет и мечет – надо вылететь обязательно в 3 часа утра 20-го, чтобы в тот же день он мог вернуться из Нома на своем самолете, взять старт от места аварии и лететь опять в Америку – иначе у него пропадает премия в 50.000 долларов (по крайней мере, так он говорит, требуя немедленного вылета). А кроме того, сегодня Пост, его конкурент, который предпринял новый перелет кругом земного шара, прилетел в Хабаровск – и завтра обгонит его в Номе. <…> Мы получаем предложение – погрузить Чернявского и бочки на кунгас и с катером отправить в Анадырь. Но для этого надо снять 3 ряда бочек (наши снизу), и пока идет подготовка, наступает прилив, пароход снимается и сам идет в Анадырь. <…> В 1 ч. ночи (то есть уже 20 июля! – Н. В.) бросаем якорь, войдя во внутреннюю часть лимана. Тотчас выгружаются бочки и Чернявский со своими чемоданами. <…> Маттерн, несмотря на то, что наше горючее было на берегу уже в половине второго ночи, улетел только к вечеру».

Да простят меня читатели за обильное цитирование, но книга С. Обручева прекрасна по художественному стилю и не вызывает никаких сомнений в точности приведенной в ней информации.

Действительно, в это время, с 15 по 22 июля по американскому календарю, Вилли Пост совершал свой очередной рекордный перелет. Пока Маттерн ожидал бензин, Пост как раз пролетал мимо. Через пару дней он зафиксирует новый рекорд кругосветного перелета, который составит 7 дней 18 часов 45 минут, и станет первым летчиком в мире, обогнувшим земной шар в одиночку. А Маттерн покинул Анадырь только 20-го вечером, уже отставая от Поста.

Сергей Обручев оставил полное боли описание, как расходовался его бензин: «Лишь в полдень “Н8” вышел в лиман для взлета, и мы имели возможность видеть, как в течение пяти часов машина, перегруженная нашим горючим, тщетно взрывала воду жабрами, бегая взад и вперед по две минуты подряд. Только спустив в море часть бензина – сколько именно, мне постыдились сказать, – “Н8” часов в 5 вечера улетел в Ном».

Но Маттерн позднее сообщил всему миру, сколько бензина они вылили в море. Это было 75 галлонов, то есть 340 литров, или 340 кг. Чуть больше 10 % от того, что забрали у Обручева.

Кстати, мы разгадали загадку, как Леваневский раздобыл в Анадыре своего очередного второго пилота: тот приплыл на пароходе вместе с первым вторым пилотом, которому Сигизмунд Александрович велел «больше не летать».