Храм Солнца

Действие четвертое

Ночь перед рассветом. Храм Солнца. Глухое монотонное пение и музыка. Кланяются богомольцы, приходят новые… Все так же, как в первом действии.

Говорят все вполголоса. Чувствуется мистическое веяние. Жрецы в белом. Полутьма.

Двигаются и рассаживаются верующие, но среди них заметно возбуждение. Жрец ходит у белой черты, другие принимают дары.

Жрец у черты (вполголоса).

Братья, не преступайте черты, ибо смерть за ней всякому непосвященному. Ибо место здесь свято.

Богомольцы.

Свято, свято. Воистину свято…

(Жрец идет дальше. Взволнованная группа богомольцев вблизи авансцены оживленно переговаривается.)

Первый богомолец.

Сегодня всюду слухи, что будет чудо…

Женщина.

Даже у Небесных Лестниц никого нет, – все пришли сюда.

Второй богомолец-старик.

Уже давно не было чудес. На моей жизни я не помню их…

Третий богомолец.

Жрецы ничего не объявляли народу.

Первый богомолец (уклончиво).

Ходят слухи, не знаю…

(Приближаются еще богомольцы. Образовывается вторая группа.)

Четвертый богомолец (во второй группе).

Монасура изгнан, слава Всевышнему и Светлому…

Женщина (во второй группе).

Говорят, он ушел к черным плащам. Говорят, он святой…

Четвертый богомолец (перебивая со смехом).

Келеа тоже святая – ее тоже изгнали.

Голоса в обеих группах.

Он святой! Весь народ говорит это!..

Женщина (из первой группы).

Идите в поле – вашего святого здесь нет.

(Гул среди богомольцев. Подходит жрец – все стихает и группы расходятся, но собираются снова в глубине сцены, где уже были группы, и говорят взволнованно.)

Первый жрец у огня (торжественно).

Есть ли пища у сына богов?

Второй жрец у огня.

Он не спит, благодатный, а дремлет на страже.

Жрец, принимающий дары.

Принимаю во имя Светлого Бога дар твой – изумруды и жемчуг. Истинно говорю…

(Раздается звон разбитого сосуда, глухой, зловещий. Всем ясно, что разбился священный сосуд. Все смолкло и окаменело. Вдруг из дверей храма выбегает жрец.)

Жрец (кричит).

Святотатство и гибель! Сосуд разбит! Гибель нам, гибель! (Падает на землю.)

(Мертвое молчание. Где-то отдельные голоса, слабые выкрики. Растет общий подавленный гул. Все сходятся к скале, останавливаясь у черты.)

Монасура (появляется у скалы).

Братья! (Все замерли. Жуткая тишина. Голос звучит нервно и одиноко, как в пустыне.) Братья! Вы верили, что из-за даров восходит солнце… (Смятение в толпе. Монасура кричит.) Это ложь! Налгали вам жрецы! (Страстно.) Я понял Светлого Бога, я разгадал его небесные знаки и говорю вам: братья, налгали вам жрецы!

Бог всюду, бог – радость и свет, и раз он бог, не может он не светить и не радовать сердце людей…

Нет бога без света! Ибо бог не может не дать блага, – иначе не бог он! Не нужны ему дары и жертвы, ибо сам дар совершенный и вечный.

Братья, не верьте жрецам – они корыстны и жадны. Они крадут ваши дары. Я скажу истину!

Сегодня, без даров, без сосуда и без молений, взойдет Светлое Око! Сегодня совершится чудо! Сегодня, братья…

(Последние слова тонут в смутном рокоте бури, нарастающей в толпе.)

Жрецы (бросаясь к Монасуре).

Это ты? Ты разбил священный сосуд? Братья, спросите его! Ты разбил? Ты!..

Монасура.

Я! Я разбил! (Кричит). Но придет Светлый Бог! Придет!..

(Дикий вопль толпы. Люди бросаются на Монасуру как звери, перебегая священный круг. Видно, как толпа бьет и терзает. Подбегают новые и новые избиватели. Наконец, усталые, подавленные, все расходятся… На белых одеждах некоторых жрецов кровь. На земле валяются бесформенные останки Монасуры в белых лоскутьях, пропитанных кровью. Молчание.)

Верховный жрец (выйдя из скалы и став на возвышение у жертвенника).

Братья… (Рыдает.) Братья! (В толпе подавленные рыдания.) Наступает конец мира… Не поднимется больше Светлое Око, и мрак и демоны воцарятся на земле…

Эта кровь безумца не спасет нас.

Плачьте, братья и сестры! Молите Светлого Бога…

(С громкими рыданиями падает на землю, а за ним и весь народ. Тихо. Слышны растущие рыдания и молитвенные возгласы: «Господи»… «Боже»…)

Келеа (вбегает с воплем).

Монасура! Монасура! (Падает на труп его. Пауза. Вскакивает и кричит исступленно.) Взял бог пророка своего! Место его в высях небесных! В сияющей колеснице его место! Слава Светлому Богу, слава! (Обнимает труп Монасуры. Замирает в объятии.)

(Тугусава волнуется; то выступит вперед, то хочет подойти к Верховному.)

Третий ученик (приблизясь к трупу Монасуры).

Свят, свят пророк Монасура! Верьте, явится Светлое Око Светлого Бога! Верьте! Свят, свят Монасура!..

Голоса в толпе.

Свят, свят! (Растет гул. Около трупа собираются взволнованные богомольцы. Число их увеличивается.) Свят пророк Монасура!..

Верховный жрец (с огромным подъемом, голос его дрожит скорбью и слезами).

Он уйдет, он уйдет навсегда!.. (Вздевая руки.)

Боже, да не оскорбит тебя мерзость запустения!

Боже, пусть наши слезы загорятся, как алмазы и жемчуг, навстречу твоим лучам!

Боже, не ополчай на нас бедствий: злых горячек и голода, лютой заразы…

Пусть минует нас губительный меч врагов и ужас в домах наших…

(Обрывается подавленный. Тихие рыдания в толпе).

Несколько голосов из толпы (с воплем).

Сжалься, Пресветлый… О, сжалься…

Третий ученик (кричит).

Братья! Верьте пророку – явится Светлое Око! Свят, свят Монасура!..

Тугусава (подошел к Верховному и говорит что-то. Верховный волнуется и закрывает лицо руками. Потом что-то отвечает. Тугусава требует, указывая на зарю, чуть заалевшую, и на группу около Келеи. Верховный соглашается с решимостью отчаяния. Тугусава выступает, как опьяненный, и кричит, переходя в исступление).

Братья! Осквернен храм! Осквернено священство!.. Братья, святотатец погиб, но этого мало! Крови искупительной, крови. Крови Келеи, крови Ке-леи!..

(Среди толпы волнение. Ученики и группа богомольцев, стоявших у трупа Монасуры, озираются в страхе. Ученик трусливо отбегает, за ним бегут богомольцы.)

На жертвенник крови! Крови Келеи на жертвенник!

(Гул в толпе, отхлынувшей назад. Келеа лежит неподвижно, обнимая труп. Тугусава жрецам.)

Берите ее, пока бог не увидел святотатства! Берите ее, пока не взошло его Светлое Око!

(Жрецы бросаются к Верховному. Тот выпрямляется во весь рост и, подняв нож, указывает им на Келею.)

Жрецы (бросаются к Келее).

Исполним волю Верховного… Слава Светлому, слава!..

(Народ молчит, окаменев. Жрецы подымают Келею и бесчувственную влекут к жертвеннику, у которого заслоняют ее от зрителей. Сильнее розовеет небо – вот-вот покажется солнце. Пауза. Перелом в толпе еще не обозначился. Она молчит подавленная.)

Крик женщин из толпы (он, как, тонкий бич, прорезывает воздух).

Смерть! Смерть окаянной! Смерть!..

(Гул, будто ворчание зверя.)

Отдельные возгласы.

Смерть!.. Смерть!..

(Гул.)

Жрецы (бешено).

Крови священной!

О, крови!

(Гудит тупая подземельная музыка.)

Толпа.

Эу! Эу!

Крови священной! О, крови!

Эу! Эу!

(Дымит жертвенник, и его пламя вспыхивает ярче.)

Верховный жрец (с экстазом).

Святой, Лучезарный! Крови прими необычной! О, сжалься, Пресветлый! О, сжалься!

Толпа.

Свят, свят Лучезарный, свято имя его!

(Показывается край солнца. Толпа в бешеной радости.)

Эу! Эу!

Внял, Лучезарный, внял!

Эу! Эу!

Верховный жрец

(подымает нож. Крики стихают, но народ, гудит, как улей).

Жертвы Великому,

Жертвы!

Пламенеет пусть кровь,

Как алые зори,

И дымится росой

Перед ликом Господа!..

(Среди жрецов и жриц движение – Келею подводят.)

Гремите, кимвалы и трубы!..

(Гремит музыка. На мгновение из-за жрецов показывается бледное лицо Келеи. Глаза ее горят безумием веры, она кричит вдохновенно, но ее не слышно. Она прекрасна в своем экстазе. Мгновение – и ее заслоняют. Она у жертвенника. Подымаются молитвенно руки жриц. Толпа, волнуясь, кипит, как черви. Верховный жрец взмахивает ножом. Гудит музыка.)

Рев ринувшейся толпы.

Эу! Эу!..

ЗАНАВЕС.

Тэффи