Храм Солнца

Монасура.

Нет!

Верховный жрец.

Подожди! Замолчи, безумец! Ты знаешь, что после снимут с тебя венец алмазный, что ты будешь отсечен от братий, как зараженный член. Ты будешь одинок, как прокаженный. Ты будешь скитаться по дорогам, и все покинут тебя… Подумай, Монасура.

Монасура.

Я давно одинок на вершине своей стены.

Верховный жрец.

Никто из верных не коснется тебя, никто не скажет тебе слова, не кинет взгляда…

Монасура (невольно, с болью).

Келеа…

Верховный жрец.

Жрица Келеа будет при храме.

Тугусава (с наглой насмешкой).

Верховный, ты убедишь его! Если он не видит смысла в камнях, то в женщинах толк знает.

(Жрецы злорадно усмехаются.)

Монасура (сам с собой).

Келеа, Келеа…

Верховный жрец (грозно и торжественно, скрывая волнение).

Последний раз спрашиваю тебя перед Оком Пресветлого Бога – отрекаешься ли ты от заблуждений?

(Все ждут с напряжением.)

Монасура (после большой паузы, твердо).

Нет!

(Волнение среди жрецов и учеников. Тугусава торжествует. Молчание.)

Верховный жрец (решительно и твердо).

Именем Светлого Бога, при лучах его Светлого Ока, лишаю тебя власти и святости сана. (Пауза.) Проклинаю тебя. Пусть демоны возьмут тебя, чтобы не оскорблял ты Светлого Бога этим светлым венцом.

Остальное происходит при гробовом молчании. Обряд отлучения угнетающе действует на всех. Монасура встает на колени. Верховный снимает с него венец, передает его Тугусаве и устало опускается на каменное сиденье; потом берет подносимый ему свиток и разрывает его на части. Медленно встает и все, молча, не оглядываясь, уходят так же, как и пришли. Два жреца снимают пурпур и идут вслед процессии. Слышны далекие звуки труб. Монасура, потрясенный происшедшим, остается в той же позе, на коленях. Трубы постепенно стихают. Поет женский голос. Это Келеа идет к Монасуре. Она вся в цветах, в руках корзина с ананасами, на голове кувшин с напитком.

Келеа (поет, приближаясь).

Сегодня Светлый Бог
Влил в меня ласки,
Мое сердце горит, будто жертвенник.
Вот священный напиток,
Дар Палящего Бога.
Он как жидкий огонь.
Он, войдет в твое сердце,
Как пьянящая радость…
Ты развяжешь мой пояс, –
Я буду такой, какой не знал ты меня.
Ибо Светлый Бог
Влил в меня ласки…

(Вдруг останавливается в тревоге. Тихо зовет его.)

Монасура!..

Монасура (встает с колен).

Моя Келеа…

Келеа (с испугом).

Что с тобой, Монасура?

Монасура.

Ты любишь меня, Келеа?

Келеа (страстно бросается к нему и целует).

Монасура! Монасура! (Прячет голову на его груди.) Сегодня песни идут ко мне сами, как в небе плывут тучки…

Монасура (целуя ее с тоской).

Если все покинут меня…

Келеа.

Я останусь с тобой!

Монасура.

Если снимут венец?

Келеа (отскакивает. Пауза. С ужасом).

У тебя нет венца! Нет венца!

Монасура.

Я проклят, Келеа… (Медленно отчеканивает, повторяя слова Верховного.) Никто из верных не коснется меня, никто не скажет мне слова, никто не кинет взгляда… (Пауза. Келеа в ужасе пятится от него.) А ты?

Келеа (испытывая внутреннюю борьбу, колеблется, но потом бросается к нему и замирает в объятии).

Я останусь с тобой, Монасура!

(Он целует ее долгим поцелуем.)

Монасура (отстраняя ее и глядя в лицо, медленно).

Если я разобью сосуд…

Келеа (страстно).

Я останусь с тобой, с тобой, Монасура!

(Сливаются в объятьях.)

Монасура (в сознании своей силы и правоты).

Теперь я сильнее целого мира, Келеа! Любовь и истина – сестры. Им одинаково платят жизнью и кровью…

ЗАНАВЕС.