Молодой лев

(с уважением и восхищением)

Немного было в нашем государстве императоров, которые так достойно несли бы бремя власти. И тут он так сорвался! Да, я согрешил, я должен каяться, но я понимаю это. Я виноват перед Феофанией, что изменил ей, я виноват перед Зоей, что обнадежил ее. Я каюсь! Но отец был так гневен!

(в голосе чувствуется трепет)

Я боюсь идти к нему теперь…

(с большей уверенностью)

Но идти надо. Как же он несправедлив ко мне!

(с огорчением)

Я стараюсь! Я вникаю в государственные дела, я выдвигаю свои соображения по ним – но отец все отметает, как будто считает все, что я могу сказать, несерьёзным и недостойным внимания. Но я очень стараюсь! Я очень стараюсь быть достойным его! Но как мне заслужить его внимание и его доверие? Как?

(с горечью)

Я очень стараюсь, а он отталкивает меня. Я хочу быть полезным для блага нашего государства – но отец не допускает меня к этому служению.

Лев подходит к окну, смотрит в него, потом поворачивается к залу.

ЛЕВ

(убеждая себя)

Но я не должен отступать! Отец и мама вырастили меня с осознанием своего долга как сына императора, особенно сейчас, после смерти старшего брата, когда я стал следующим наследником престола.

(уверенно)

И я стараюсь, и я буду стараться заслужить прощение и доверие отца.

(растерянно)

Но как мне быть? Я люблю Зою, но я не могу быть с нею. Я позволил себе слабость, и отец справедливо наказал меня за нее. Я не люблю Феофанию, но мы с нею супруги, и я буду с нею единой семьей до конца наших дней.

(грустно и покорно)

Я заставлю себя быть верным мужем. Я должен заставить себя быть верным мужем Феофании.

(уверенно)

Я смогу быть верным мужем Феофании!

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

Входят Стефан и Александр

СТЕФАН

(обращаясь к Льву, радостно)

Здравствуй, брат!

АЛЕКСАНДР

(обращаясь к Льву, насмешливо)

Ну, что – боишься идти к отцу?

СТЕФАН

(обращаясь к Александру, увещевательно)

Зачем ты так говоришь? Льву и так тяжело, а ты его еще и высмеиваешь.

АЛЕКСАНДР

(обращаясь к Стефану)

С тобой все понятно, ты будущий церковник, ты всех стараешься примирить и замирить.

(обращаясь к Льву, со злорадной улыбкой)

Попался ты, братец, со своей любовью к Зое.

(обращаясь к Льву, изображая пафосность)

Попал ты, чадо, в сети своей собственной похоти.

(обращаясь к Стефану)

Я правильно говорю? Так нужно говорить на исповеди священнику?

СТЕФАН

(обращаясь к Александру, смиренно)

Брат, не кощунствуй. И не тревожь Льва, не огорчай его

(обращаясь к Льву, ободрительно)

Брат, отец наш суров, но справедлив. Наберись мужества, пойди к нему

АЛЕКСАНДР

(смеясь, обращаясь к Льву)

Да-да, пойди к отцу – может быть, он тебя еще раз поколотит, да посильнее.

СТЕФАН

(обращаясь к Александру, смиренно и увещевательно)

Брат, ну не терзай Льва! Ну пожалей его! Ему же и так тяжело.

АЛЕКСАНДР

(махая рукой)

Ой, скучные вы оба. Скучно с вами.

Александр уходит к окну.

СТЕФАН

(обращаясь к Льву, еще более ободряюще)

Пойди к отцу, пойди! Покайся, повинись. Он простит тебя. Он знает правило – повинную голову меч не сечет.

Лев подходит к Стефану и обнимает его

ЛЕВ

(обращаясь к Стефану, благодарно)

Спасибо, брат, спасибо, что поддержал меня.

Входит Василий.

СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ

Василий идёт степенно и величественно. Увидев его, Лев, Стефан и Александр тут же выпрямляются и потом кланяются ему.

ВАСИЛИЙ

(обращаясь ко Льву, спокойно, но строго)

А ты что здесь делаешь? Я же приказал выгнать тебя из дворца. Мать тебя спрятала на своей половине?

Лев опускает глаза.

ВАСИЛИЙ

На что ты надеешься? Что тебе как старшему сыну императора все можно? Что ты наследник престола? Так я Стефана сделаю наследником престола.

СТЕФАН

(склоняя голову)

Нельзя, отец, я предназначен Церкви.

ВАСИЛИЙ

А, ну да. Тогда Александра сделаю наследником престола.

Александр приосанился.

ВАСИЛИЙ

(обращаясь к Льву)

Пойди вон, пока я не разгневался вновь. Иди и проси прощения у Феофании, кайся перед нею.

ЛЕВ

(смотря в пол, тихо)

Отец, я уже покаялся перед нею, и она простила меня.

ВАСИЛИЙ

(немного удивленно)

Уже простила? Как же тебе повезло с женой! Как же она тебя любит. А ты изменил ей, негодный прелюбодей.

Видно, что Александр хочет что-то прокомментировать, но при Василии не решается.

Василий ходит по зале. Лев, Стефан и Александр стоят «по стойке смирно», только взглядом наблюдая за Василием.

ВАСИЛИЙ

(обращаясь к Льву)

Я не готов видеть тебя. Уйди прочь с глаз моих.

Лев хочет что-то сказать, но н решается, и, понуро опустив голову, уходит из залы.

В зале тишина.

СТЕФАН

(обращаясь к Василию)

Отец, прости меня, но прошу тебя быть милостивым к Льву. Он раскаивается, он ищет твоего прощения.

(убеждающе)

Прости его отец, будь к нему милостив.

ВАСИЛИЙ

(обрашаясь к Стефану)

А почему ты защищаешь его? Почему ты просишь за него?

СТЕФАН

(опустив глаза в пол, смиренно)

Отец, раз мы должны прощать врагов наших, тем паче мы должны прощать наших близких.

Василий вновь ходит по зале. Стефан и Александр стоят «по стойке смирно», но Стефан опустил глаза в пол, а Александр взглядом наблюдает за отцом.

СЦЕНА ПЯТАЯ

Входит Евдокия.

Стефан и Александр, видя ее появление, поворачиваются к ней и радостно улыбаются, потом подходят к ней и обнимаются с нею.

Василий, видя приход Евдокия, чуть видимо улыбается, и лицо его явно смягчается.

СТЕФАН

Мама!

ЕВДОКИЯ

(обнимая Стефана и Александра)

Мои дорогие!

ВАСИЛИЙ

(мягко, явно любяще)

Евдокия, ну зачем ты пришла? Я собирался сам к тебе прийти.

ЕВДОКИЯ

(обращаясь к Василию)

Я искала тебя, чтобы поговорить. Большой дворец слишком большой – едва нашла тебя.

(обращаясь к Стефану и Александру)

Идите, дети, вас уже учитель ждет. Потом я приду к вам.

Стефан и Александр обнимают Евдокию, кланяются Василию и уходят.

СЦЕНА ШЕСТАЯ

ЕВДОКИЯ

Василий, давай присядем.

Василий недоуменно поднимает брови, показывая своим видом, что не видит тем для обсуждения, но все же садится на скамью. Евдокия тоже садится на скамью.

ЕВДОКИЯ

Ты же понимаешь, о чем я хочу поговорить с тобой?

ВАСИЛИЙ

(со вздохом)

Да, понимаю – о Льве.

ЕВДОКИЯ

Да, дорогой, о Льве.

Василий хмурится, но ничего не говорит

ЕВДОКИЯ

Не хмурься. Я знаю твое отношение к нему, твои сомнения в нем.

Василий хмурится еще больше.

ЕВДОКИЯ

Все понимаю. Мы с тобой многое тогда прошли. Если бы император Михаил жил дальше, мог бы погибнуть ты. Меня он тоже, скорее всего, не пожалел бы, хотя и любил меня.

Василий склоняет голову и закрывает лицо руками.

ЕВДОКИЯ

(обнимая Василия)

Но ему сужено было погибнуть. Не кори себя – ты спас Империю от этого пустоголового распутника и бездельника. Мы с тобой все прошли, все выдержали. Но ты так и не уверен, что Лев – твой сын.

Василий по-прежнему молчит, закрыв лицо руками.

ЕВДОКИЯ

Вчера была годовщина смерти Константина – его нет с нами уже три года. Я помню о нем, и все так же скорблю о нем.

Василий поворачивается к Евдокии и смотрит на нее взглядом, полным любви и благодарности.

ВАСИЛИЙ

(тихо, мягко)

Ты любила его как родного сына, ты заменила ему родную мать. Я знаю это. Я видел это. И видел, что и он тепло относился к тебе.

ЕВДОКИЯ

А ты признал Льва своим сыном. И ты воспитал его как своего сына. Никто в твоей Империи не смеет сомневаться в его происхождении. Все они – и Константин, и Лев, и Стефан, и Александр – наши с тобой дети.

Василий вновь смотрит на Евдокию, мягко, но изображая подозрительность

ВАСИЛИЙ

К чему ты клонишь, Евдокия? Ты же не просто так завела этот разговор. Будешь просить смилостивиться над Львом?

ЕВДОКИЯ

(уверенно)

Да – буду просить.

ВАСИЛИЙ

Он слабак. Я не знаю, можно ли доверить ему Империю.

ЕВДОКИЯ

(мягко, но настойчиво)

Нет, Василий, он не слабак, он просто другой – не такой, как ты.

ВАСИЛИЙ

(слегка скривившись)

Я не представляю его на коне во главе армии, ведущим воинов в бой.

ЕВДОКИЯ

Что ты сравниваешь вас? Ты вырос в деревне и потом долго служил при императорском дворе, своей могучей силой добившись известности и славы, а он родился и рос во дворцах. Да и не надо императору самому вести воинов в бой, главное – военачальников хороших назначить, знающих и верных.

ВАСИЛИЙ

(все так же презрительно скривившись)

Да как он сможет кого-то подобрать? Он же все свободное время с книгами проводит.

(с усмешкой)

Как он вообще Зою-то разглядел между чтением книг?

(с сомнением)

Или она его соблазнила?

ЕВДОКИЯ

Может быть, и она соблазнила его – а может быть, и он ее увидел. Ты же помнишь, что он пытался сказать нам, что любит другую женщину – а мы заставили его жениться на Феофании.

ВАСИЛИЙ

(начиная возмущаться)

Но все равно он изменил жене! Это недопустимо! Это его прелюбодеяние позорит и мою власть, и меня лично, и нас с тобою как его царственных родителей!

ЕВДОКИЯ

(увещевательно)

Василий, дорогой, не нам с тобою, с учётом нашей истории, судить его так строго.

ВАСИЛИЙ

(вновь поднимая брови и соглашаясь)

Это да.

ЕВДОКИЯ

И надо признать, что брак с Феофанией мы ему навязали, мы с тобой тогда думали, главное – что девушка хорошая, а там – стерпится – слюбится. Не слюбилось.

ВАСИЛИЙ

Но они уже супруги! Нельзя изменять!

ЕВДОКИЯ

(вновь мягко, но увещевательно)

Он уже покаялся перед Феофанией, и она простила его – она сама мне сказала. У них все наладится.

ВАСИЛИЙ

(с сомнением)

Ты уверена, что наладится? Ты уверена, что он не будет изменять Феофании вновь и вновь?

ЕВДОКИЯ

(уверенно)

Да, дорогой мой, уверена. Он хороший человек. Он оступился и согрешил, понял, что согрешил – покаялся и ушел от греха, и, думаю, более он не согрешит – не изменит жене. Он будет правильным мужем.

ВАСИЛИЙ

(задумчиво)

Ну, посмотрим, как наладится.

ЕВДОКИЯ

А к книгам ты его направил – ты же сам хотел, чтобы у наших детей было самое лучшее образование.

ВАСИЛИЙ

(нехотя соглашаясь)

Ну да, сам-то я научился писать, только когда императорскую порфиру надел – чтобы лично указы подписывать.

ЕВДОКИЯ

Выслушай его, прошу тебя. Когда я смывала с него кровь из-за твоих побоев…

(Евдокия с укором смотрит на Василия, он в явном смущении отворачивается от нее)

… он много мне всего рассказал, как ты его не понимаешь, как не желаешь его слушать – а он хочет рассказать тебе некоторые свои предложения, которые он придумал, читая разные книги, и они могут быть полезными для Империи.

ВАСИЛИЙ

(с ухмылкой)

Плакал небось этот слабак, когда ты отмывала его?

Евдокия вновь молча, но с явным укором смотрит на Василия.

ВАСИЛИЙ

(примирительно)

Ну ладно, ладно. Погорячился я тогда. Не стоило его избивать.

(с явным сомнением)

Но что он может ценного из книг взять?

ЕВДОКИЯ

(настойчиво)

Ты послушай его! Нехорошо его отталкивать. Что подданные подумают, видя, что император выгнал старшего сына без видимой причины?