Миллионерша

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Полуподвальное помещение на Комершел-роуд. За столом сидит немолодой мужчина с беспокойным выражением лица, бедно одетый и похожий на крысу. Слева, рядом с ним, его жена. Он углублен в счетные книги, она пришивает пуговицы к куртке, причем работает очень быстро. На столе, справа от нее, гора курток, ожидающих той же операции; слева — куртки, уже подвергшиеся ей.

Стол до самого пола покрыт старой скатертью. С каменной лестницы, ведущей в полуподвал, скупо падает ,дневной свет, который не доходит, однако, до угла, где сидит супружеская пара; поэтому над столом с потолка свешивается на шнуре маленькая электрическая лампочка. Между лестницей и столом — старая, грязная, залатанная занавеска, прикрывающая вход в соседнее помещение. Звонок. Женщина мгновенно бросает шитье и прячет кипы курток под стол. По лестнице спускается Эпифания: на ней старенький плащ, прикрывающий ее платье, и шляпа, умышленно приведенная в негодность. Она окидывает взглядом хозяев, затем осматривается, подходит к занавеске и заглядывает за нее. Пожилой мужчина бросается вперед, чтобы помешать ей, но уже поздно. Он вырывает у нее из рук занавеску и преграждает ей дорогу.

Мужчина. Чего вам тут нужно? Зачем пришли?

Эпифания. Мне нужна работа. Какая-то женщина сказала мне, что здесь мне ее дадут. Я очень нуждаюсь.

Мужчина. Что же вы суете нос куда не положено? Так работу не ищут. Убирайтесь! Женщины у нас не работают.

Эпифания. Врете. Здесь их работает целых шесть. И на кого как не на вас?

Мужчина. Ишь как заговорили! Больно много вы о себе воображаете! За кого вы меня принимаете?

Эпифания. За червяка!

Мужчина яростно делает протестующий жест.

Полегче. Я сама умею пускать в ход кулаки, а если надо, то и стрелять.

Женщина (бросаясь к мужчине и вцепляясь в него). Осторожно, Джо. Она — инспекторша. Видишь, какие на ней туфли.

Эпифания. Я не инспекторша. И при чем здесь мои туфли.

Женщина (почтительно). Ну подумайте сами, мэм, может ли женщина, которая ищет грошовой работы, позволить себе такие шикарные туфли? Уверяю вас, никакие женщины у нас тут не работают. Мы только присматриваем за помещением. i

Эпифания. Но я же видела шесть женщин.

Мужчина (отдергивая занавеску). Где они? Ни души здесь нет, хоть весь этот чертов подвал обыщите.

Женщина. Хватит, хватит, Джо. Не говори так с леди. Здесь нет ни души, мэм,— сами видите.

Эпифания. Я носом чую, что есть. Вы просто дали им знак спрятаться. Вы нарушаете закон. Дайте мне работу, или я пошлю на вас заявление в полицию.

Мужчина. Послушайте, леди, а не поладить ли нам по-хорошему? Ну что вам за расчет делать мне неприятности? Что вы получите, если мою мастерскую закроют?

Эпифания. А что я получу за то, что промолчу?

Мужчина. Как вы насчет полкроны в неделю?

Эпифания. На полкроны в неделю не проживешь.

Мужчина. А вы посмотрите, что кругом делается, — и проживете. Мы не одни такие.

Эпифания. Давайте адреса других. Раз уж приходится жить шантажом, мне нужна широкая клиентура.

Мужчина. Раз уж приходится платить мне, почему не платить и другим? Берете полкроны? (Протягивает ей монету.) Видите? Да вы послушайте, как звенит! (Бросает монету на стол.) Так вот, берите, и каждую пятницу будете приходить за новой, если избавите меня от инспектора.

Эпифания. Нечего передо мной полукронами звенеть — я их видала. И я отлично знаю, что, если захочу, вы дадите и пять шиллингов.

Женщина. Ох, мэм, будьте подобрей. Вы даже не знаете, как туго нам приходится.

Мужчина (грубо). Хватит! Мы не нищие. Я заплачу столько, сколько это стоит, и ни пенни лишку. Вы, видно, знаете, что с нашего дела можно взять пять шиллингов. А раз знаете, вам должно быть понятно, что больше с нас не возьмешь. Берите ваши пять шиллингов, будьте вы прокляты! (Бросает на стол две полукроны.)

Женщина. Ох, да не спеши ты, Джо!

Мужчина. Заткнись! Думаешь выканючить у нее шиллинг-другой? Не выйдет. Я и не глядя на туфли сразу угадал, что это хапуга. Она застукала нас и знает, что застукала.

Эпифания. Не нравится мне заниматься шантажом. Конечно, если придется, так буду. Но все-таки, не найдется ли у вас для меня настоящей работы?

Мужчина. Чтобы поглубже залезть в наши дела, а?

Эпифания. Глубже мне лезть незачем — я и без того все уже знаю. У вас тут работает шесть женщин. Вон та штука в углу — газовая машина; это значит, что вы нарушаете закон. Добавим к этому еще отвратительные санитарные условия — и узнавать мне больше нечего. Вы у меня в руках. Дайте мне работу, на которую можно прожить, или я уничтожу вас, как осиное гнездо.

Мужчина. Я, пожалуй, лучше смотаюсь отсюда в такое местечко, где вы меня легко не разыщите: адреса я менять привык.

Эпифания. Это ваш главный козырь. Вы не лишены деловых способностей. Скажите, почему вы не хотите взять меня на работу за ту же плату, что и женщин, которых я видела здесь?

Мужчина. Не люблю, когда мои работницы знают слишком много.

Эпифания. Понятно. Они могут вызвать инспектора.

Мужчина. Инспектора? Ну что за дура! Да они его боятся больше, чем я.

Эпифания. Почему? Разве они не хотят, чтобы их защитили?

Женщина. Инспектор не станет их защищать. Он просто закроет мастерскую, и они лишатся работы. Знай они, что у вас хватит жестокости заявить на нас, они на коленях молили бы вас о пощаде.

Мужчина. Раз вы все знаете, так должны знать и то, что на таком месте роскоши не жди. Здесь работают по дешевке. Пока я нахожу работниц, согласных на обычную плату, я еще могу свести концы с концами. Но роскошествовать — ну уж нет. Никакой платы по профсоюзным расценкам. Никаких санитарных условий, как вы выражаетесь: ни побелки каждые полгода, ни отдельного помещения для еды, ни ограждений в опасных местах у машин. Насчет ограждений — это я просто так: у меня всего-навсего одна старая газовая машина. Она и мухе не повредит, хоть и подводит меня под. проклятый закон о мастерских — это уж вы в самую точку попали. Да, больших машин у меня нет, но я должен продавать дешевле, чем те, у кого они есть. Если я подниму цены хоть на пенни, их машины угробят меня. То же получится, если меня заставят платить по профсоюзным расценкам и выполнять требования инспектора: за неделю я вылечу в трубу.

Эпифания. И сколько же вы платите своим работницам?

Мужчина. Два с половиной пенса в час при двенадцатичасовом рабочем дне.

Эпифания. Рабство!

Женщина. Что вы, мэм! Какое же это рабство, когда хорошая работница выгоняет двенадцать-пятнадцать шиллингов в неделю?

Мужчина. А сколько платило правительство в начале войны, когда женщин призвали внести свой вклад в дело борьбы с врагом? Ровно столько же. Что ж, мне, по-вашему, платить больше, чем платит британское правительство?

Женщина. Уверяю вас, мэм, это очень приличный и к тому же надежный заработок.

Мужчина. Надежный, как пятипроцентные бумаги Английского банка. Что бы там ни говорили инспектора, предприятие у меня солидное.

Эпифания. А может женщина прожить на двенадцать шиллингов в неделю?

Мужчина. Кто ей мешает? Конечно может.

Женщина. Знаете, мэм, я девчонкой работала на спичечной фабрике. Там мне платили пять шиллингов в неделю, и то эти деньги были для моей матери прямо даром божьим. А одинокая девушка в те времена всегда могла устроиться в какую-нибудь семью за четыре шиллинга шесть пенсов, и обращались там с ней лучше, чем в отцовском доме.

Мужчина. Да я вам такую семью и сегодня найду, несмотря на все эти проклятые пособия по безработице и комиссии по зарплате. Из-за них все вверх ногами идет: девчонкам хочется бог знает чего, а средств на это все равно по-прежнему нет.

Эпифания. Ладно. Я согласна даже на такую плату, лишь бы доказать, что могу работать и содержать себя. Словом, давайте работу, и хватит разговоров.

Мужчина. А кто их начал? Вы или я?

Эпифания. Я. Благодарю за сведения, которые вы мне дали: они поучительны и полезны. А теперь за работу, за работу! Мне не терпится начать.

Мужчина. А что вы умеете?

Женщина. Шить? Петли обметывать?

Эпифания. Конечно нет. Я это за работу не считаю.

Мужчина. Какой же вам еще надо работы?

Эпифания. Умственной.

Мужчина. Да она психическая!

Эпифания. Той работы, какую делаете вы. Руководящей работы. Организаторской работы. Работы, которая двигает дело. Рассказывайте, что вы здесь производите. Как сбываете продукцию.

Мужчина (жене). Иди-ка лучше работай. Пусть она посмотрит. (Эпифании, пока женщина вытаскивает из-под стола груду курток и покорно садится за шитье.) А когда удовлетворите свое любопытство, может, возьмете пять шиллингов да уйдете с богом?

Эпифания. С какой стати? Разве мой приход не приятное событие в вашей трущобной жизни?

Мужчина. В жизни такой нахалки не видел! (Садится за свои счетные книги.)

Эпифания (женщине, указывая на груду курток). Что вы с ними делаете, когда они готовы?

Женщина (не переставая работать). Сдаем одному человеку, а он увозит их на грузовике.

Эпифания. Он за них и платит?

Женщина. Нет. Он дает квитанцию, а мистер Сьюперфлу платит по ней в конце недели.

Эпифания. А что делает с куртками мистер Сьюперфлу?

Женщина. Он отвозит их оптовику, который снабжает его материей. Тот же грузовик, что забирает готовые вещи, подбрасывает нам и материю.

Эпифания. А почему бы вам не вести дела непосредственно с оптовиками?

Женщина. Ах, из этого ничего не выйдет. Мы их не знаем, а мистер Сьюперфлу знает. Кроме того, держать грузовик нам не по карману.

Эпифания. Значит, это грузовик мистера Сьюперфлу?

Женщина. Нет. Зачем ему свой грузовик? Он нанимает его у Болтона и платит с часа.

Эпифания. Шофер всегда один и тот же?

Женщина. Всегда. Это старый Тим Гудинаф.

Эпифания (мужчине). Запишите мне все эти фамилии — Сьюперфлу, Болтон, Гудинаф.

Мужчина. Еще чего! Я к вам в конторщики не нанимался.

Эпифания. Скоро найметесь. А пока делайте, что говорят.

Мужчина. Ну и нахалка!.. (Повинуется.)

Эпифания. Когда Гудинаф приедет в следующий раз, велим те ему, пусть скажет Болтону, что нашел человека, который согласен купить у него грузовик за четырнадцать фунтов. Добавьте, что если он уговорит Болтона уступить машину за эту цену, вы дадите ему фунт и наймете его на ту же работу с прибавкой в полкроны против его теперешнего жалованья. Он знает оптовиков. Мистер же Сьюперфлу — лишний. Мы сами будем отвозить свою продукцию, а заодно и продукцию всех потогонщиков.

Мужчина. Потогонщиков? Это кого же вы так называете?

Эпифания. Человек, познай сам себя. Вы потеете сами, выжимаете пот из жены и работниц. Вы живете за счет пота.

Мужчина. Так не годится. Зачем же грубить? Я плачу правильно, столько, сколько все. Я даю людям работу. Они без нее пропадут.

Эпифания. Вы, кажется, чувствительны к таким вещам? Я — нет. Я намерена покончить с мистером Сьюперфлу. Теперь выжимать пот из Тимоти Гудинафа будет уже не мистер Сьюперфлу, а я.

Мужчина. Погодите. Мастерская-то чья — моя или ваша?

Эпифания. Потом разберемся. Ну как, купите грузовик?

Мужчина. Откуда возьмутся деньги?