Сценарии американского кино

Фрэнк (напряженно). Послушай, да что с тобой?

Все еще ни слова не говоря, Джайпо не спускает глаз с Фрэнка. Тот продолжает тихим, но полным тревоги голосом.

Фрэнк. Чего ты уставился на меня?

Словно стараясь сбросить с себя наваждение, Джайпо встряхивает головой. Его рука бессильно опускается на стол. Путаясь, он начинает говорить.

Джайпо. Ничего... ничего... Просто ты как снег на голову на меня свалился...

Фрэнк (с облегчением, нервно смеясь). Да... я, кажется, научился прыгать из одного места в другое, узнав, что за мою голову назначена награда. Двадцать фунтов... Оказывается, вот сколько всего и стою-то я!

Из руки Джайпо падает вилка. Он неловко поднимает ее. С губ Фрэнка не сходит улыбка. Ею он старается прикрыть свое беспокойство.

Фрэнк. Шесть месяцев, мальчик, большой срок для того, кто скрывается, ночует в горах, страдает от холода, питается чем попало. И вот я сказал себе: проберусь-ка в город, повидаюсь с матерью, а потом опять скроюсь... и вот я здесь! (Склоняется над столом.) Ты передал ей мое поручение?

Подумав секунду, Джайпо кивает головой.

Фрэнк (нетерпеливо). Что сказала мать?

Прожевав и проглотив кусок, Джайпо наконец медленно заговорил. Голос у него резкий. Всякий разговор для него сопряжен не только с умственным, но и с физическим напряжением.

Джайпо. Она благословляла небо, что ты жив... Она с плачем вышла за мной и вложила мне в руку полфунта стерлингов... чтобы я передал эти деньги тебе... Но я не мог найти тебя... и я был так голоден, что истратил их.

Фрэнк (улыбается). Ах ты, увалень! Она дала их тебе. Она тебя любит, Джайпо, бог весть почему.

Перед глазами Джайпо снова возникает фотография Фрэнка на объявлении. Глаза его расширяются от ужаса. Встревоженный Фрэнк тихо, сразу охрипшим голосом спрашивает:

— Что с тобой? На что ты пялишь глаза?

Джайпо. Ничего, ничего, Фрэнк.

Фрэнк (с подозрением). Может, ты находишь во мне что-то странное?

Джайпо (смущенно). Нет... Видишь ли... (Что-то вспомнив.) Фрэнки, меня судил военно-полевой суд!

Фрэнк (удивленно). За что?

Джайпо (уставившись в тарелку). Один «коричневый»... Евинкаведра... Мы тянули жребий, и я вытянул короткую спичку... Ну вот... я повез его на грузовике... а он попросил меня спасти ему жизнь (беспомощно), и я не мог его убить, Фрэнки... к тому же он поклялся мне, что уедет из страны... если я отпущу его.

Добродушно, с сострадательной усмешкой смотрит Фрэнк на приятеля.

Фрэнк. И ты поверил ему! (С интересом.) А что сказал командир Галлахер?

Джайпо (с горечью). Он чуть не убил меня, когда я вернулся... Они исключили меня из организации... (Мрачно глядя на свои огромные руки.) Теперь англичане думают, что я на стороне ирландцев, а ирландцы, что я на стороне англичан... а я из-за этого голодаю... и нет даже собаки, которая дружески лизнула бы мои брюки...

Фрэнк (качая головой). Ах ты, бедный глупец! И подумать только, какие дела мы делали вместе, какие препятствия преодолевали! (Добродушно.) Мы были хорошей парой, Джайпо, с твоими мускулами и моими мозгами. Когда мы попадали в беду, я придумывал, как вылезти из нее. Помнишь?.. А теперь, когда я оставил тебя, ты снова попал в беду. Я — твой ум, старина.

Улыбаясь, Фрэнк молчит несколько мгновений, словно вспоминает что-то хорошее. Затем, склонившись над столом и понизив голос, снова возвращается к настоящему.

Фрэнк. А сейчас я нуждаюсь в твоей помощи. Прежде всего я хочу знать, следят ли еще «коричневые» за моим домом?

Перед глазами Джайпо снова возникает призрак, который вот уже несколько часов неотступно преследует великана. Он молчит. Фрэнк нетерпеливо переспрашивает.

Фрэнк. Они все еще наблюдают за моим домом?

Джайпо (после паузы). Нет... с рождества перестали...

Лицо Фрэнка проясняется, он успокаивается, поднимается из-за стола и задумчиво кивает Джайпо.

Фрэнк. Ну я пошел. Если мне удастся повидать Галлахера, я замолвлю за тебя словечко.

Почти весело поднимает с улыбкой руку:

— Да здравствуют повстанцы!

Быстро поворачивается и выходит из столовой, правую руку он держит за пазухой. Джайпо смотрит ему вслед. Перед его глазами снова возникает сорванное им объявление. Великан машинально поднимает руку и, как от надоедливой мухи, отмахивается от преследующего его призрака... Встает, собирается уйти, но, заметив оставшуюся на тарелке картофелину, останавливается, засовывает картошку в рот. Его челюсти медленно двигаются...

Погруженный в мрачные мысли, стоит Джайпо возле стола.

Темно. Туман. Фасад кирпичного двухэтажного здания казарменного типа. Здесь помещается штаб английской вспомогательной полиции. Здание погружено во мрак и из-за этого кажется зловещим. Освещены лишь два окна и входная дверь, возле которой стоят часовые.

Из тумана появляется Джайпо. Он медленно приближается к зданию. Подойдя к подъезду, нерешительно останавливается. В нем происходит борьба. Об этом говорит и его лицо — растерянное и жалкое — и нерешительность его движений. Вот, кажется, он уже решил пройти мимо... но вдруг резко останавливается и, как гонимый роком, повернув, бросается к двери.

Выступившие вперед часовые преграждают ему путь.

Джайпо. Я хочу видеть дежурного офицера.

Быстро оглядев Джайпо с головы до ног, перекинувшись взглядом друг с другом, часовые решают пропустить его. Один из них кивает.

Часовой. Идем!

Ярко освещенная комната в здании штаба.

В комнате человек десять инспекторов вспомогательной полиции. За столом несколько «коричневых». На всех щегольская военная форма — круглые шотландские шапочки с национальной эмблемой Ирландии — трилистником, черные мундиры, длинные брюки.

В сопровождении часового входит Джайпо. Взгляды всех обращаются на них. Часовой проходит в дальний конец комнаты, к столу, за которым сидит дежурный офицер. Он что-то пишет, не обращая внимания на подошедших. Джайпо стоит, не снимая шляпы. Наконец офицер, не поднимая головы и продолжая писать, резко произносит.

Офицер. Да?

С трудом, словно выдавливая из себя слова, Джайпо медленно начинает говорить осипшим голосом.

Джайпо. Я пришел за наградой... двадцать фунтов... которые обещаны за Фрэнка Мак Филиппа.

Рука офицера делает конвульсивное движение, он роняет перо и изумленно оглядывает стоящую перед ним огромную нескладную фигуру. Затем резко встает и отрывисто приказывает.

Офицер. Иди за мной!

Подходит к двери, открывает ее, пропускает вперед Джайпо и плотно прикрывает за собой дверь.

Улица.

Крупно: ноги марширующего отряда «коричневых»... Громкий стук шагов по мостовой... И снова туман и безмолвие пустынной улицы.

Комната в здании штаба. Но это уже другая комната. У письменного стола, согнувшись, сидит Джайпо. Он все еще в шляпе. Рядом с ним офицер. У стола стоят еще два офицера. На Джайпо никто не обращает внимания.

А он, устремив неподвижный взгляд на большие часы, прислушивается к грохоту марширующих ног. Внезапно топот сменяется рокотом грузовиков.

Шум моторов приближается, слышатся голоса. Свет фар падает на неподвижное лицо Джайпо.

Улица.

Проносится один из грузовиков, шум которого был слышен в комнате.

В другой усаживается отряд вооруженных «коричневых». Затем и этот грузовик мчится вслед за первым.

Та же комната в здании штаба. Тишину нарушает лишь тикание часов. Три офицера о чем-то разговаривают, тихо, почти шепотом. Их голоса еле слышны.

Джайпо по-прежнему сидит, устремив взгляд на часы. Он смотрит на равномерно раскачивающийся маятник.

Один из офицеров взглянул на Джайпо, что-то говорит о нем другим. Посовещавшись, он ледяным тоном приказывает Джайпо.

Офицер. Сними шляпу!

Не сразу поняв, в чем дело, Джайпо растерянно мигает. И, наконец, разобрав, чего от него хотят, снимает шляпу, машинально свертывает ее и засовывает в карман. Торопливо вынимает сигарету, закуривает. Но не успевает он затянуться и одного раза, как офицер строго одергивает его.

Офицер. Здесь нельзя курить.

Вынув сигарету изо рта, Джайпо тушит ее и бережно прячет в карман.

Часы продолжают звонко отстукивать минуты... Джайпо смотрит на циферблат. Лоб его покрывается потом. Он машинально вытирает его руками.

Кухня в домике Мак Филиппов.

Большая, чистая комната с цементным полом. Сверкающая чистотой плита.

У плиты готовит ужин миссис Мак Филипп — старушка с приятным лицом, на котором оставили след прожитые годы и тяжелые испытания. Мэри, красивая девушка лет двадцати, что-то тихо напевая, кончает накрывать на стол.

Внезапно открывается дверь. Входит Фрэнк. Первой его видит Мэри. На ее лице — растерянность, испуг, радость. Девушка замирает на месте... Беспомощно повисают ее руки. Тарелка, которую она держала, падает на пол.

Плача от радости, миссис Мак Филипп с криком бросается в объятия сына.

Миссис Мак Филипп. Мой мальчик! Мой мальчик!

Фрэнк бережно обнимает мать, целует ее руки, лицо, волосы.

Фрэнк. Мама!

Другой рукой он обнимает радостно подбежавшую к нему Мэри:

— Мэри, дорогая!

Мэри. О, Фрэнки!

По лицу матери катятся слезы радости.

Миссис Мак Филипп. Благодарение богу, ты снова вернулся!

Фрэнк все еще держит в объятиях женщин и с улыбкой, нежно смотрит то на мать, то на сестру.

Фрэнк. Не благодари бога, мама, он здесь ни при чем. Это туман помог мне. Когда я пробирался сюда по темным улицам, он был мне лучшим другом и покровителем... (С любовью глядя на женщин.) Я так тосковал по дому, что готов был пройти посередине улицы О’Коннэль, лишь бы увидеть вас!..

Миссис Мак Филипп подводит сына к столу, заботливо усаживает его. Начинает что-то поспешно делать у плиты. Сестра ставит перед ним прибор.

Миссис Мак Филипп. Мой бедный мальчик, ты выглядишь совсем изголодавшимся.

Улеглись первые минуты радости... Мэри, не желая показывать своих опасений и не в силах их скрыть, поглядывает на брата.

Мэри. Фрэнки, ты не должен был сюда приходить. Для тебя эго опасно.

Беззаботно улыбаясь, Фрэнк принимается за еду.

Фрэнк. Как не стыдно, сестра. Посмотри, у тебя уже вытянулось лицо! Не бойся! Как пришел, так и уйду, скрытый туманом. И никто меня не увидит!

Мэри (с беспокойством). Ты уверен, что тебя в городе никто не видел?

Фрэнк (весело, с набитым ртом). Никто, кроме моего старого друга Джайпо Нолена. Я должен был выяснить у него, следят ли еще «коричневые» за нашим домом.

Миссис Мак Филипп. Кушай, кушай, мой мальчик. Потом поговорим!

В комнате воцаряется тишина... И только тикание часов нарушает ее.

Улица. Ряд двухэтажных домиков. Среди них выделяется чистенький домик Мак Филиппов. Небольшая аллея ведет к заднему крыльцу.

За домом кладбище, огороженное оградой.

Примерно футах в двадцати от дороги — маленькая церковь.

За кладбищем еще один двухэтажный домик. Он беднее всех остальных.

В нем, на самом верху, комната Кэт Медден, которую она здесь снимает.

Улица тонет в тумане. Виден лишь домик Мак Филиппов и дорожка к нему.

К дому с шумом подъезжают два грузовика. Останавливаются. «Коричневые» быстро выпрыгивают из машин. Один отряд торопливо направляется по дорожке к заднему крыльцу, другой занимает парадный вход.