Иоаннида, или О Ливийской войне

Общая же канва событий в очень кратком изложении выглядит так: при императрице Галле Плацидии (ок. 388—450 гг.) два ее выдающихся полководца, Аэций и Бонифаций, вступили меж собой в конфронтацию, и последний, оговоренный Аэцием и справедливо опасаясь за свою жизнь, призвал в подведомственную ему Африку германских варваров-вандалов, теснимых в Испании вестготами, пообещав переселенцам две трети земель (429 г.). Те пришли, но придворный конфликт был уже улажен, Бонифаций попросил их вернуться обратно в Испанию, но его, разумеется, никто не послушал. Началась война, вандальский вождь Гизерих (Гензерих, Гейзерих; ок. 389—477 гг., правил с 428 г.) разбил Бонифация, загнав его в город Гиппон и осадив его там (хотя 14-месячная осада окончилась тогда для вандалов безуспешно, но на третьем ее месяце, 28 августа 430 года, скончался местный епископ – знаменитый Блаженный Августин Аврелий). Вторая решающая битва, проигранная Бонифацием, фактически отдала Римскую Африку под власть вандалов. Вернувшись в Италию, Бонифаций вступил в войну с Аэцием, в битве под Аримином вызвал его на поединок и был смертельно ранен. Вандалы же, не торопясь, прибирали к рукам африканские города (сданный римлянами Гиппон на 8 лет стал их временной столицей – до захвата Карфагена в 439 г.), срывали стены всех крепостей (кроме Карфагена), а потом устроили знаменитый морской поход на Рим (455 г.) и вывезли из него много всякого добра и пленных, благодаря чему печально обессмертили свое племенное имя. Так образовалось африканское варварское вандальское царство, за вековую историю прошедшее путь от расцвета до упадка, который совпал с расцветом имперских амбиций Юстиниана (483—565 гг., правил с 527 г.), считавшего, что захваченные варварами земли – всего лишь временно отторгнутые части империи, и он призван исправить это положение. Предпоследний вандальский царь Хильдерик (Ильдерих) был союзником Юстиниана, миролюбивым немощным старцем, проигравшим военную кампанию против восставших ливийцев. Неудивительно, что воинственный двоюродный брат вандальского вождя – Гелимер – сверг родственника, а позже отдал приказ и вовсе убить его. Тем временем император Юстиниан только и приглядывался к тому, как бы восстановить Римскую империю в ее былых границах. Основными целями являлись захваченная готами Италия и вандальская Африка. Переворот в Северной Африке дал ему возможность осуществить силовое вмешательство под предлогом восстановления прав свергнутого союзника (точно так же убийство готской королевы Амаласунты позже даст ему повод послать войско в Италию). В 533 г. Юстиниан отправил в Африку полководца Велизария с 10 000 пехоты и 6000 кавалерии. Он разбил вандалов у Дециума и беспрепятственно занял Карфаген. Новая победа при Трикамаре ознаменовала крушение вандальской державы; вождь вандалов Гелимер в цепях был отправлен в Константинополь. Остатки вандалов были зачислены в византийскую армию, и Юстиниан уже считал войну оконченной. Он отозвал Велизария и устроил полководцу триумф в Константинополе. Император возложил на себя титулы «вандальский» и «африканский» и приступил к восстановлению римских учреждений в отвоеванной провинции. Вот здесь-то как раз и надобно было действовать аккуратно – однако, фигурально выражаясь, здесь Юстиниан первым наступил на грабли, на которые в VII веке наступит Ираклий, реставрируя византийские порядки в отвоеванных у Персии Сирии, Палестине и Египте. Современник Юстиниана, государственный деятель и писатель Иоанн Лид, отмечал, что населению империи «…неприятельское нашествие казалось менее страшным, чем прибытие агентов казначейства». 15 лет понадобилось Византии, чтоб подавить африканские волнения: возмущались вандалы, ливийцы-берберы, византийские воины – переженившись на вдовах вандалов, они считали себя наследниками их земель, с чем был явно не согласен правительственный фиск. Преемник Велизария евнух Соломон подавлял восстания ливийцев и собственных воинов, не всегда с успехом (ему раз даже пришлось бежать в Сиракузы, на Сицилию), так что против главы восстания, византийского воина Стотзы, был послан сам Велизарий. Он спас Карфаген и разбил мятежников, но не до конца, а потому для «умиротворения» Ливии прибыл Герман, племянник Юстиниана. На момент его прибытия выяснилось, что лишь около трети войска остались верны правительству. Посулами и уговорами Герман сократил численность восставших, прочих разбил. Соломону вроде удалось усмирить ливийцев, но около 543—544 гг. он пал в бою с ними; победители соединились с остатками мятежного римского войска, вновь возглавленного скрывавшимся доселе в Нумидии Стотзой. На помощь племяннику и преемнику Соломона Сергию из Константинополя прибыл Ариовинд, женатый на племяннице Юстиниана, однако два льва в одной берлоге не ужились и внесли свою долю в ливийское смятение. Более того, Сергий не послал свои войска на помощь войскам Ариовинда, столкнувшимся с войском Стотзы (последний пал, равно как и убивший его византийский полководец Иоанн). Это стало поводом для отозвания Сергия, и двоевластие в Африке закончилось. Правда, властвовал Ариовинд недолго. Византийский командир Гунтарих (Гонтарид, Гонтарис), которого Корипп, кстати, обвиняет в предательских действиях, погубивших Соломона и его войско, умертвил Ариовинда и провозгласил себя императором – правда, процарствовал всего 36 дней и был предательски зарезан на пиру. Африка, казалось, была полностью потеряна для Византии. Назначенный Юстинианом правителем Африки полководец Иоанн Троглита, главный герой поэмы Кориппа, хоть и не без большого труда и поражений, окончательно подавил восстание византийских воинов и ливийцев, о чем читатель и прочтет в «Иоанниде». Африка пока что останется византийской – однако некогда процветавшая Латинская Африка, лишившись ряда территорий, была теперь опустошенной провинцией под дурным управлением и разоренной вымогательством государственного фиска. Все остававшиеся там вандалы, и «особенно их жены», как подчеркивает Прокопий, были выселены. Так отсутствие определенной гибкости у Юстиниана фактически привело Латинскую Африку к ослаблению и полному разорению, что впоследствии предопределило ее отпадение от Византии.

О самом авторе известно немногое, и то, в основном, извлечено из его же работ. Родился Корипп в начале VI в. в Римской Африке, находившейся в то время под властью вандальских королей. Дата его рождения определяется лишь приблизительно – благодаря панегирику, написанному им по случаю восшествия на престол племянника Юстиниана, Юстина II (565 г.), в котором Корипп упоминает о своем почтенном возрасте. Принято считать, что он жил в сельской местности неподалеку от Карфагена (что основывается на упоминании в предисловии к «Иоанниде»). По профессии он был учитель, что видно не только по его латинскому языку (не без огрехов, но для его эпохи – почти блестящему), широкому кругозору, но также и из упоминания в Codex Matritensis (в состав которого входит единственная сохранившаяся рукопись панегирика) как «Африканского грамматика». Сам Корипп писал, что он и до «Иоанниды» занимался написанием стихов, но они до нашего времени не сохранились (единственное, чем мы еще располагаем, – более поздний панегирик Юстину II, о котором мы уже упоминали, произведение, блеклое по стилю и избытку лести, однако довольно примечательное с исторической точки зрения, интересное нам описанием похорон Юстиниана и вступления Юстина в консульскую должность). Свою «Иоанниду» он, судя по всему, представил сначала в Карфагене, а потом – в Константинополе (об этом подробнее – в примечаниях). Неизвестно точно, какую роль в этом сыграла его прославляющая режим поэма, однако Кориппу удалось «закрепиться» при столичном дворе в чине principis officium, чьи функции не совсем ясны: предполагается, что он исполнял некие секретарские обязанности, возможно, при квесторе Анастасии, которому он посвятил особый панегирик, входящий в состав панегирика Юстину. Также весьма вероятно, что он имел дело с западными и родными североафриканскими делами, каковой вывод делают на основе того, что он упоминает в первой книге панегирика Фому – вероятно, префекта Африки, и Магна, аудитора в Италии. Также панегирик свидетельствует о том, что во время его написания Кориппа постигли какие-то бедствия (не исключено, что создание панегирика как раз было рассчитано на то, чтоб привлечь к себе «высочайшее внимание» и, таким образом, поправить свои расстроенные дела). Джордж Ши предполагает на основании этих жалоб (nudatus propriis), что Корипп мог лишиться каких-то владений или имущества в Африке, в очередной раз потрясаемой нестроениями, кроме того, еще упоминается vulnera, что можно связать и с понесением ущерба, и с обидой, и даже с физическим ранением. Более о Кориппе сведений не имеется, так что сложно сказать, достиг ли панегирик своей цели, или поэт так и умер, не дождавшись возмещения. Первый прозаический перевод панегирика осуществлен Н.Н. Болговым в 2017 г.

Евгений Викторович Старшов