Его ледяное высочество

А Малфой, конечно, не мог удержаться, чтобы не ткнуть ее лицом в позор.

— Я догадывался, что всегда тебе нравился, Грейнджер, — сказал он ухмыляясь.

«Нет! — хотела ответить она. — Никогда!» Но слова застряли в горле. Она все еще держала в руке колокольчик — цветок фей — и не могла солгать. Она скорее разжала пальцы. Цветок выпал из рук.

Послышался стук кольца о дерево. Это Малфой взял колокольчик, лежащий между ними. Длинные пальцы небрежно мяли цветок так близко от ее бедра, что если бы она слегка качнулась, то могла бы коснуться его руки. Но Гермиона сидела не двигаясь, замерев.

Малфой вдруг перестал усмехаться.

— Если тебе это нужно… — Он поймал ее взгляд. — Почему бы не сделать тебе приятно?

Он снова смотрел на нее тем взглядом, который так смущал ее. Это было не презрение, не насмешка и не холод.

Малфой нагнулся к ее лицу. Она ожидала наткнуться на лед. Губы Малфоя, его прикосновения — всё должно быть холодным и равнодушным, как он сам. Кончик ее носа коснулся его щеки и, оказалось, что она теплая.

До нее только тут дошло, каким отчаянным и безрассудным был ее поступок и чем он мог закончиться, если бы Малфой ее раскусил. Поэтому, когда он мягко проник языком в ее рот, она ответила на поцелуй.

Его губы едва касались ее. Кончик языка покалывало, когда Малфой прошелся по нему языком. Гермиона ощутила легкий мятный вкус.

Губы Малфоя, его язык и дыхание обжигали. Конечно, ведь он всегда был таким — горячим — она же знает его с одиннадцати лет.

Гермиона неосознанно попробовала проникнуть языком глубже, ведь он был таким близким и горячим, несмотря на внешнюю сдержанность. Но Малфой не позволил — он не позволил ей вести и продолжил ласкать только кончик ее языка, довольно холодно, словно наблюдал за ней со стороны.

Малфой отстранился так резко и выглядел таким равнодушно-спокойным, что если бы не пульсация на кончике языка и мятный привкус во рту, она бы решила, что ей это все привиделось.

Говорили, что Малфой божественно целуется. Но это… Что это было вообще?

Интересно, как это — нравиться Драко Малфою? Как это — целоваться с ним, когда он желает тебя, а не… так? Какие глупые мысли. Господи.

Гермиона выровняла дыхание.

Малфой притянул пиджак, достал палочку и убрал купол над ними.

Из-за туч выходило солнце. Кругом трещали насекомые, и дрозд снова залился трелью. Малфой встал и повернулся в сторону дома.

— Идем, — сказал он.

Гермиона поднялась следом. Она вдруг осознала, что всё еще находится слишком близко к нему, почти ощущает его телом, и скорее шагнула в сторону.

Они вышли из рощи в парк. Малфой выглядел спокойным, но шел быстро, бросая на дом короткие мрачные взгляды. Иногда Гермиона ловила на себе его взгляд, скользящий, как если бы она случайно попала в его поле зрения.

Она пыталась запоминать дорогу, но внимание то и дело переключалось на высокую фигуру в черном. Помимо воли. Помимо ее желания. Она была бы рада идти от Малфоя чуть дальше. Но он шел близко, вероятно, ожидая, что она может попытаться сбежать.

Они обогнули парк, чтобы войти в дом с черного входа, откуда пришли. У двери они остановились. Малфой взмахнул палочкой.

За спиной остались колокольчики, там остался последний розовый куст.

Гермиона бросила прощальный взгляд на ликующее после дождя утро и встретилась со взглядом Малфоя. Где все его высокомерие и презрение к миру?

— Драко…

Голубые в утреннем свете глаза смотрели устало.

— Спасибо, — сказала она искренне.

— За что? — Его глаза насмешливо сверкнули.

— За прогулку.

Он дождался, когда она войдет, вошел следом и закрыл дверь.