Сильных потрясений и приятных сновидений

Глава 6

Итак, парой Драко Малфоя оказался Гарри Поттер.

Ну не безумие ли?

Не совсем — вот к такому выводу пришла Гермиона, хорошенько всё обдумав. Малфой, будучи вейлой, искал, по сути, пару, которая была бы сильной, красивой, влиятельной, плодовитой, а также обладала бы хорошими манерами. Гарри сочетал в себе все эти качества и даже больше. Гермиона не могла поручиться за плодовитость, но предположила, что с этим всё было в порядке, поскольку иначе Драко бы его не выбрал. Правда, в их случае вопрос фертильности вообще не имел значения, ведь ни у одного из них не было матки.

После того, как Малфой удалился в спальню, Гермиона поспешила в башню Гриффиндора, чтобы отыскать Гарри и узнать, как у него дела.

Дела обстояли не очень.

Гермионе пришлось сидеть рядом с ним больше получаса и успокаивать его, гладя по спине, пока он дышал в пластиковый пакет.

После всего произошедшего невозможно было винить его в том, что у него случилась гипервентиляция лёгких. Бедный мальчик! Его представление о себе и об окружающем мире перевернулось с ног на голову.

Уже в который раз.

Реальность Гарри была такова: ему нравились девушки, Драко Малфой был настоящей занозой в заднице, а парень, осмелившийся бы подойти к Гарри и поцеловать его, получил бы хорошую затрещину.

И теперь за один вечер всё изменилось. Гермионе нестерпимо хотелось рассказать Гарри, что Малфой был вейлой: ему бы не пришлось переживать кризис идентичности. Однако несмотря на то, что Гермиона не была связана профессиональным этическим кодексом, она всё же чувствовала, что должна уважать право Малфоя на частную жизнь. Поэтому она только и могла раз за разом повторять Гарри, что он в этом не виноват. Правда, особого утешения ему это не приносило, ведь ей нечем было подкрепить свои слова. В конце концов Гарри задремал, и Гермиона ушла, чтобы и самой немного поспать.

Ей действительно хотелось винить в этой запутанной ситуации Малфоя, но она просто не могла. Не его вина, что он оказался наполовину вейлой. Тем не менее ей не давало покоя воспоминание о том, как он приставал к Гарри прошлой ночью — даже если Гарри, казалось, был совсем не против. Гарри был её лучшим другом, и она, честно говоря, никогда не видела в нём сексуальности. Она даже ни разу не замечала, что он с кем-нибудь целовался, так с чего бы ей думать о нём в этом плане?

И вот прошлым вечером она застала его страстно целующимся с Драко Малфоем.

И тот факт, что Гермиона нашла это зрелище одним из самых возбуждающих, которые ей когда-либо доводилось видеть, никак не улучшал ситуацию. Теперь Гермиона начинала понимать, почему парням так нравились фантазии с участием двух женщин. И то, что она всегда считала таких мужчин достойными сожаления извращенцами, нисколько не способствовало её душевному комфорту.

Гарри, возможно, был ей как брат, но она не была слепой и понимала, что её друг вырос и превратился в привлекательного юношу. А в Малфое одновременно сочетались две крайности: он был чрезвычайно гнилым внутри и чрезвычайно красивым снаружи. Ей нравилось притворяться, что внешне он такой же уродливый, как и в моральном плане, но он был великолепен, и она это знала.

И он, к сожалению, тоже.

По крайней мере, во вчерашней катастрофе присутствовала хотя бы одна положительная черта. Малфой наконец-то принял помощь Гермионы, которая ему была действительно необходима. Вероятно, ему потребовалось дойти до края, чтобы осознать всю серьёзность ситуации.

Очевидно, этим краем стал момент, когда он прижал Гарри к стене посреди отработки.

Несмотря на то, что Гермиона наконец добилась своего, она только сейчас по-настоящему поняла, во что именно ввязалась. Ей же до конца месяца придётся круглые сутки ходить за Малфоем по пятам, чтобы помешать ему наброситься на Гарри.

Вот веселуха!

Возможно, Малфой и был бы не против, чтобы она его сопровождала, но он всё ещё оставался придурочным хорьком, и находиться рядом с ним не доставляло ей никакого удовольствия. Это стало очевидным уже на первое утро после их соглашения. Этот парень был конченым придурком и эмоционально недоразвитым!

— Если ты хочешь, чтобы я могла помочь тебе не наброситься на Гарри или предотвратить, чтобы кто-нибудь ещё узнал о том, что ты вейла, ты должен полностью описать, что с тобой происходит и каково это! — настаивала Гермиона.

— Я уже всё рассказал, — отнекивался Драко, расхаживая по их гостиной.

— Я тебе не верю, — усмехнулась Гермиона. Малфой поделился с ней сугубо хрестоматийными и расплывчатыми фактами. Он явно что-то скрывал от неё, и она это знала.

— Тогда почему тебе вдруг понадобилось взять моё снадобье для волос «Простоблеск»? Твои волосы стали кудрявыми, да?

— Ничего подобного! — усмехнулся Драко.

— Ты в этом уверен? — Гермиона нанесла ответный удар. — Значит, ты не будешь возражать, если я возьму этот стакан и вылью тебе на голову воду, чтобы в этом убедиться? Я высушу твои волосы одним взмахом палочки, и им ничего не будет?

— Ты не посмеешь! — с вызовом сказал Малфой, гордо задрав подбородок в своей фирменной манере.

— Именно так я и сделаю, — убеждённо ответила Гермиона. Она и правда была готова выполнить свою угрозу.

Ещё несколько мгновений они сверлили друг друга пристальными взглядами, и тут…

— Ладно, у меня появились кудри, — сдался Драко. — Подумаешь! Однажды я проснулся, а волосы начали виться сами по себе. Не мог же я показаться в таком виде?

— У тебя — кудри? — Гермиона весело фыркнула, представив себе Малфоя с волосами, как у блондинки Ширли Темпл.

— Это не смешно! — выплюнул Драко.

— Боже, Малфой, ты напрочь лишён чувства юмора, — вздохнула Гермиона. — Скорее всего, это из-за гормонального всплеска. Так о чём ещё ты умолчал?

— Ни о чём, — вызывающе ответил Драко.

Гермиона раздражённо закатила глаза.

Почему ей всегда приходится быть такой чертовски милой и всем помогать?

Если взглянуть правде в глаза, то даже не коснись это Гарри, она всё равно не позволила бы Малфою остаться с этой проблемой один на один. Гермиона никогда не могла понять, почему люди называли её хорошей девочкой, но теперь до неё дошло.

Однако, с другой стороны, проводить время с Малфоем — уникальная возможность. Многие биологи всё бы отдали, чтобы следовать по стопам первого в истории самца вейлы во время брачного периода. Гермиона просто не могла не позлорадствовать по поводу того факта, что она станет первой, кто будет наблюдать подобное. И пусть ради этого ей придётся смириться с обществом хорька.

— Что ж, — выплюнул Драко, плюхнувшись на диван. — Тебе и правда хочется знать все неловкие подробности касательно того, какого это — быть вейлой? Ладно! В двух словах: у меня вырос хвост, мои волосы вьются, либидо зашкаливает, а на штанах у меня постоянное маскирующее заклинание, потому что мой стоящий член превратил их в палатку, где спокойно разместилось бы несколько бойскаутов. А ещё я дрочу раз по двадцать в день. Правда, это было только до тех пор, пока я не узнал, что моя пара — Потти. С того момента, кажется, у меня пропала способность к эякуляции. Что-нибудь ещё?

— Так это значит, что ты?..

— Да, не могу кончить, — проворчал Драко. Если он переживал, что дрочить более двадцати раз в день было ужасно изматывающе, он просто не думал, каково при этом будет не иметь возможности кончить. С отсутствием оргазма мастурбация только усугубляла ситуацию. Дойти до грани и не получить разрядки было хуже пытки.

— Понятно, — сказала Гермиона и залилась румянцем. — Но как ты себя чувствуешь?

— Чёрт возьми, Грейнджер, ты же не собираешься заставлять меня говорить о моих чувствах?

— Это важно!

— Девчачьи нежности, — насмешливо сказал он.

— Ох, да что ты! — презрительно фыркнула Гермиона. — Нет ничего плохого в том, чтобы говорить о своих чувствах.

— Хорошо, твоя взяла! — притворно сдался Драко. — Я чувствую… что голоден и хочу пойти позавтракать.

Гермиона презрительно закатила глаза.

— Ну ты и задница! — фыркнула она.

Похоже, у Гермионы будет длинный день…

— Да, задница у меня что надо, но тебе следовало оценить мои мозги, — саркастически бросил Драко, направляясь к проходу за портретом.

Очень длинный день.

* * *

За завтраком Драко и Гермиона для удобства сели вместе. Они заняли уединённое местечко за слизеринским столом, поскольку Драко категорически отказался сидеть за гриффиндорским. Своим друзьям Гермиона сообщила, что ей и Малфою нужно обсудить некоторые важные моменты касательно их обязанностей старост. Те выразили ей свои соболезнования и, к счастью, не усомнились в её предлоге.

Малфой рассеянно жевал, пока внезапно его внимание не привлекло нечто позади Гермионы. Гермиона нашла его вид довольно забавным. Словно у собаки, которая реагирует на свист, недоступный человеческому уху.

— Кто она такая? — прищурившись, спросил Малфой.

Гермиона развернулась, чтобы посмотреть, кого он имел в виду. К собственному удивлению, она поняла, что Драко, по-видимому, говорил о Луне Лавгуд, которая только что присоединилась к одноклассникам за столом Когтеврана.

— Это Луна Лавгуд, — сказала Гермиона, поворачиваясь к Драко. Она была немного озадачена, когда заметила, что он не сводил с Луны убийственного взгляда.

— В чём дело? — обеспокоенно спросила Гермиона.

— Она мне не нравится, — почти прорычал Драко.

— Ты её даже не знаешь, — ошеломлённо заявила Гермиона.

— Мне всё равно, — выплюнул Драко, возвращаясь к еде.

Гермиона подавила желание потребовать у Малфоя объясниться, с чего это вдруг он так внезапно разозлился. Тем не менее, ей показалось довольно странным, что он сходу заявил о возникшей неприязни к Луне, лишь мельком заметив её на другой стороне Большого зала. Конечно, Гермионе и самой не слишком нравилась эта девчонка, но, по крайней мере, у неё были на это основания. Начать хотя бы с того, что они с Луной были слишком разными. Луна вечно витала в облаках, в то время как Гермиона твёрдо стояла на земле. Они никогда не смогли бы стать лучшими подругами, но Гермиона уважала Луну и умела мириться с её обществом. В чём бы ни заключалась проблема, возникшая у Драко с Луной, она явно имела какое-то отношение к его вейловской сущности.

Внезапно Драко бросил столовые приборы и поднялся с места.

— Малфой, куда это ты собрался? — зашипела ему вслед Гермиона, и в голове у неё раздался тревожный звоночек.

Когда Малфой так и не ответил ей, она быстро поднялась с места, догнала его и встала перед ним.

— Что ты делаешь? — с тревогой спросила она, заметив, что он направлялся к столу Гриффиндора. Казалось, он вовсе не обращал внимания на Гермиону, преграждающую ему путь. Из-за чего ей приходилось пятиться, маяча перед ним.

— Помечаю свою территорию, — прорычал Малфой.

Глаза Гермионы расширились от понимания того, что это означало.

— Ни за что! — твёрдо заявила Гермиона, а затем сделала кое-что опрометчивое, чего никто из них не ожидал.

Она запрыгнула ему на спину.

* * *

Прыгать на спину Малфоя посреди Большого зала оказалось не самой продуманной идеей. Но только это в тот момент и пришло Гермионе в голову, поэтому она действовала по обстоятельствам.