Под покровительством

Теперь вечера он проводил не в калиновых кустах, а у старой ивы на берегу реки. Шесть лет назад они сидели в тени этого дерева, и он рассказывал о магии и о Хогвартсе. Поверхность воды бликовала солнечными зайчиками, Лили жмурилась, глядя на них, и смешно морщила усыпанный веснушками нос. Ему тогда казалось, что ей так же хорошо с ним, как и ему с ней, а значит, быть им лучшими друзьями навек. Но все рухнуло. Сам разрушил… Хотя разве только он? В школе Лили нашла много новых друзей и стала пренебрегать им задолго до ссоры…

Резанула хорошо знакомая боль. Ревность. Сконцентрировался, отгородился окклюментным щитом, перевел дыхание. Щит долго не продержится, но хоть какая-то передышка — шанс переключить мысли. Посмотрел на воду.

Отражения облаков на темной глади. Ленты бледно-зеленых водорослей. Водомерки. Как на Черном озере, где еще недавно гуляли вдвоем с Лили. Она делилась переживаниями и радостями, интересовалась его успехами и проблемами. О последних он, впрочем, предпочитал молчать. Лили вроде бы искренне старалась поддержать, но не понимала. Зачем он общается со слизеринцами? Зачем дерется с Мародерами? Зачем интересуется Темной магией? Пытался объяснить — и что?

Тяжело вздохнул, а мысли текли дальше.

Но Лили ни с кем вдвоем не гуляла у озера, не держалась за руки… По крайней мере, Северус не замечал. Никому не поправляла воротник рубашки… Из парней — подружки не в счет.

Да! А потом смеялась вместе со всеми! И его заклинание — откуда Мародеры узнали?!

Со стоном уткнулся лбом в колени. Окклюментные барьеры давно рассыпались в прах. В вихрях эмоций билась мысль: если Лили простит, то и он тоже! Простит, забудет!.. А если нет…

«Лили, я не хочу возненавидеть тебя! Я не могу…»

Вздохнул глубоко. Раз. Другой. Третий.

Повернул голову набок. Чуть левее речная излучина. Там заросли рогоза три метра в высоту. Устремленные ввысь стебли и узкие листья резали свет клонящегося к закату солнца. Зеленый с рыжим…

— Сев…

Подскочил, как ошпаренный. Неужели она… Сон? Видение?

— Лили?! Ты…

Сделал навстречу два порывистых шага и остановился. Губы сжаты, в глазах обида — не видение. «Она все еще злится. Но она пришла…» Лили отвела взгляд, посмотрела на реку, на небо. В зеленых глазах отразился багряный закат. Повернулась к Северусу, напряженно хмуря брови, но едва встретившись глазами, снова принялась разглядывать окрестности. Она как будто что-то решала, а ветер трепал ее волосы и подол короткого летнего платья. «Зачем она пришла?»

— Лили?

Она шумно вдохнула.

— Я только сегодня узнала… про твою маму. Мне очень жаль…

Северус растерялся, опустил недоумевающий взгляд.

— Спасибо, — не сразу ответил он и не смог придумать, что говорить дальше. Лили тоже молчала.

Неловкая пауза тяготила. Лили, близкая и родная, но в то же время незнакомая, стояла будто за невидимой стеной. Северус мечтал шагнуть сквозь стену, но боялся еще больше разозлить бывшую подругу, спугнуть неожиданный и, вполне возможно, единственный шанс. Он почти решился спросить ее. Только вот о чем?.. Собрался с духом, вскинул голову, но сказать не успел.

— Я подумала, может быть, тебе нужна помощь, — торопливо сказала она, глядя широко раскрытыми глазами.

— Помощь?

— Да… Я даже не знаю, — пожав плечами, она сцепила перед собой ладони и суетливо оглянулась, как будто хотела быстрее закончить разговор и уйти. — Возможно, тебе нужно было с кем-то поговорить…

— Мне нужно, — в ее словах он нашел ту самую соломинку, рванулся и в два шага оказался рядом, но за руку взять не посмел. — Мне очень нужно поговорить. Но не с кем-нибудь, а с тобой, Лили. Только… не о маме.

— О чем же? — Лили недобро прищурилась, отступая на шаг.

— О нас с тобой, — ступил следом.

— Нет больше никаких нас, Сев. Мы уже все друг другу сказали, — в ответ на попытку протеста выставила перед собой руки. — Я просто… Короче, не стоило мне приходить!

— Но ты же не добить меня приходила?! — крикнул в отчаянии ложбинке между ее лопаток, прикрытой тонкой тканью белого сарафанчика.

Остановилась. Упали на спину отброшенные назад тяжелые пряди волос.

— Хорошо! — упрямо наклонив голову, Лили шла обратно. — Я не хотела ссориться. Но, если ты так настаиваешь, давай поговорим! Сначала объясни мне, для чего ты так упорно добиваешься разговора с грязнокровкой?! Разве тебя это не унижает?! Что скажут дружки-слизеринцы?..

— Потому что я никогда так не думал! — беспокоясь о том, что так и не дождется паузы в вопросах, он, повысив голос, заговорил, перебивая и делая над собой усилия, чтобы не стушеваться, не отвести глаз. — Я… Ты…

— Вот как?! — она практически кричала. — А когда называл меня так, не иначе кто-то Империо на тебя наложил?! Так?!

— Нет! Я сказал это от обиды и злости… Мне очень жаль…

— Как мило, Сев! — до чего же невыносимо красива, даже с улыбкой, похожей на оскал. — Над тобой издевались Мародеры, а злость ты решил сорвать на мне! И я, конечно, должна понять и простить!.. — она раздраженно развела руками.

— Дело было не в них! А в тебе! — рявкнул он, отзеркаливая ее жест. Высказать все, как есть. Терять нечего.

— Во мне? — выдохнула с нервным смешком.

— Ты смеялась надо мной вместе с ними, — и быстрее, пока не передумал: — Мне было охренеть как плохо, а ты!..

— Я смеялась?! Ты бредил, что ли? — зеленые глаза пылали праведным гневом.

— Ну, не смеялась… — все-таки Северус не выдержал поединка взглядов и уставился на изношенные лоферы. — Улыбалась, — тихо уточнил он, сгорбился и отвернулся. «Все. Сейчас она уйдет».

— Да такого… Такого… Если что-то и было похожее, то просто нервное.

Он слушал ее упавший голос, судорожно сглатывал, кусал губы и думал, какой же он конченый придурок. Наорал. Обвинил в том, чего не было. Обидел еще сильнее. Да еще жаловался, какой он бедненький! Самому противно. Точно уйдет…

Лили молчала. Посмотреть в ее сторону, чтоб увидела, насколько он жалкий… Нет, лучше разглядывать противоположный берег. Среди густой кудрявой зелени белел покрытый длинными трещинами остов сухой сосны, выносил мертвые ветви над кронами ольхи и рябины. На одной из них, простертой почти горизонтально, сидела хищная птица. Раньше он ее здесь не видел.

— Сев, — рядом, у самого плеча и совсем без гнева, — знаешь?..

Повернулся всем корпусом, забыв дышать.

— Может быть, нам лучше просто забыть о том дне?

Что успел сграбастать Лили и стиснуть в объятиях, Северус понял, когда почувствовал шлепки по спине и услышал возмущенное пыхтение:

— … спятил?! Задушишь же!

Испугался и торопливо отпустил, с трудом восстанавливая отчего-то сбившееся дыхание. Но Лили больше не злилась. Светлая и как будто смущенная улыбка озаряла ее лицо. Тесно было в груди и еще кое-где. Мелькнула мысль о том, что вид у него, наверное, совершенно идиотский, но это неважно.

Они снова сидели рядом на берегу реки. Поджигая край неба, уходило за горизонт солнце. Тихо журчала вода и трещали цикады.

— Если честно, я скучала по тебе.

— А я без тебя чуть не сдох.

Лили привалилась плечом к его плечу. Среди запахов речной тины и примятой травы, ощущался неповторимый аромат ее волос: розы, вереск и сандал. Северус был счастлив.

* * *

Закат почти догорел. На фоне стрекочущих звуков ночи раздался пронзительный птичий свист, и в раскрытое окно, на лету складывая крылья, стремительно влетел сапсан. Спланировал на высокую спинку кресла и, оборачиваясь мужчиной, скользнул вниз.

— Орион, — укоризненно качнула головой Вальбурга, — ты летел над Лондоном. Сам же знаешь, анимаформа практически беззащитна перед кознями магглов, — наградив мужа осуждающим взглядом, она продолжила расчесывать густые черные локоны, кое-где отсвечивавшие сединой.

— Ни в какой форме я не собираюсь оглядываться на магглов, Вальби, — он щелчком сбил с рукава серебристо-черное перышко и, закинув ногу на ногу, вальяжно раскинулся в кресле. — Поверь, я еще в состоянии себя обезопасить, — он усмехнулся уголком четко очерченных губ. — Как твоя рука?

Вальбурга равнодушно посмотрела на левое запястье.

— Не беспокоит. Я так понимаю, полукровка доволен жизнью?

— Безмерно. А всего-то и потребовалось! Вовремя внушить двум маггловским клушам нужную тему для сплетен. Да слегка приложить Конфундусом сестрицу его воздыханной грязнокровки, чтобы в правильном ключе передала то, что подслушала, — он коротко тихо рассмеялся. — Как видишь, дорогая, все не так страшно.