Канон

Едва дверь в кабинет закрылась, та тоже исчезла, а в воздухе перед нами повис небольшой Люмос чистого белого цвета, нетерпеливо дёргающийся в направлении прохода в жилое крыло. Там мы поднялись — как ни странно — на седьмой этаж, где редко кто бывал, и в самом конце коридора с Комнатой-по-желанию обнаружился вход в просторное круглое помещение, в котором было ещё одиннадцать дверей. Снова появившаяся Кортни указала нам на первую же слева, мы зашли в помещение, а она пискнула что-то на прощание и исчезла.

Это была огромная, примерно восемь на двенадцать метров, комната, обставленная без особого шика, но добротно, со всем необходимым. Большая кровать с тёплым одеялом и балдахином, туалетный столик, толстый ковёр между кроватью и камином, несколько удобных кресел с подставками для ног, пара шкафов и комодов, обеденный стол с четырьмя стульями и вдоль одной из стен окна, за которыми в сумерках виднелась гладь озера. Панси с Дафной застыли, как кролики на удава глядя на большую белоснежную ванну на ножках, которая на мраморном возвышении красовалась ближе к одному из углов.

— Ч-чёрт! — выдавила из себя Панси, стремительно краснея.

— Как-то это неожиданно! — пролепетала ей в тон пунцовая Дафна.

— Я на это не подписывалась, — призналась Панси.

— Да кто же мог знать? — возмутилась Дафна.

— А по-моему, здорово, — решил я их подбодрить. — Мы втроём в ней легко поместимся!

— Да сейчас! — буркнула Панси.

— Ты это… — возмутилась Дафна, не в силах оторвать глаз от белоснежной лоханки.

— Что — это? — не понял я.

— Женись сначала! — отрезала она упавшим голосом.

— Так я уже, — напомнил я.

— Что — уже? — переспросила она.

— Женился, — признался я.

— Это не считается, — замотала она головой, делая от меня шаг в сторону.

— Ты только об одном и думаешь! — воскликнула Панси. — Животное!

— Как-то это обидно прозвучало! — заметил я, отошел к кровати, сбросил ботинки и уселся спиной на подушки.

Змеи продолжали пялиться на ванну. Постамент высотой в пятнадцать сантиметров, который выступал за границы самой ванны на полметра во все стороны, изогнутые латунные ножки в виде львиных лап, сама лохань два метра на метр и глубиной семьдесят сантиметров, трубы с водой, душ на гибком шланге и слив… Я, честно говоря, тоже не совсем понял, почему нельзя было отгородить её стеной — унитазы же догадались поставить в двух отдельных уборных? Но с другой стороны, если в “апартаментах”, как это назвала Макгонагал, предполагалось размещать семейные пары, то почему бы и нет? Это просто у нас такой из ряда вон выдающийся случай, что пожениться-то мы поженились, а вот супружеские обязанности оставили до лучших времён… Причём, несмотря на то, что к поцелуям и объятьям и Панси, и Дафна относились с безмерным энтузиазмом, о чём-то другом пока и речи не заходило. Да и сам я не чувствовал в себе потребности что-то изменить.

— Это не страшно, — призналась Дафна. — Подумаешь, ванна посреди комнаты!

— Мы можем ходить в общую душевую, — согласилась Панси.

— Ещё есть Петрификус, — напомнила Дафна. — Лексик его очень любит.

— Да, Петрификус и повязка на глаза, — кивнула Панси. — Лучший выбор.

— И затычки в уши, чтобы не мучился, — добавила Дафна.

С трудом отведя взгляд от ванны, она направилась к кровати и забралась рядом, сложив голову мне на грудь. Панси последовала за Дафной и тоже легла, но так, чтобы я мог гладить её по голове.

— И о чём вы думали? — поинтересовался я. — Я-то рассчитывал, что вы в виде кошек будете приходить в мою постель в спальне Гриффиндора. Зачем вам понадобилась отдельная комната для женатых студентов?

— Во-первых, мне вовсе не улыбается спать в одном помещении с чужими парнями, — сообщила Дафна.

— Во-вторых, не все из них каждый день моются, — скривилась Панси. — А в кошачьем обличье ещё и обоняние обостряется!

— Зато здесь мы все сможем мыться каждый день, — похвалил я. — Никто не уйдёт ненамыленным. Кстати, если с ног до головы покрыться пеной, то и купальники не нужны!

— Смешно тебе, да? — вздохнула Панси.

— О нет, я и вправду рад, — сообщил я. — Такой простор для фантазии!

— Ничего тебе не обломится, не рассчитывай! — проворчала она. — Мыться будем либо в купальниках, либо без тебя!

— Выгонять будете? — не поверил я.

— Так нужно, — поддержала её Дафна. — Для дела!

— Алекс, между прочим, в корень зрит, — заметила Панси. — Вот скажи мне, о чём мы думали?

— Уж точно не о ванне посреди спальни, — покачала головой Дафна. — И не о том, что будем жить вместе…

— Погоди, а зачем же вы это всё затеяли? — не понял я.

— Да затем и затеяли, — хмуро призналась она. — Просто я как-то представляла себе, что будет, как раньше…

— У каждого своя комната, вечером собрались в одну постель, потом утром проснулись и разбежались? — предположил я.

— В точку, — согласилась Панси. — И только теперь сообразили…

— Что всё свободное время мы будем проводить совсем вместе, и что это теперь навсегда, — продолжил я. — Утром в спешке переодеваться на завтрак, толкаться в очереди в туалет и умывалку, вечером, повернувшись друг к другу спинами…

— Не всё так плохо! Сидеть за уроками, склонившись друг к другу головами, касаясь локтем, и целоваться, не таясь, — закончила Дафна. — Это так прекрасно, ты себе просто не представляешь! — она вскочила и уселась передо мной на коленях, держа за руку. — Это так здорово, что мы будем вместе, что у нас теперь будет собственный угол, в котором кроме нас никого не будет, просто…

— Просто мы ещё не готовы купаться вместе голышом, — вздохнула Панси. — И ко всему остальному тоже не очень… Ты не очень расстроился?

— Кортни! — громко позвал я, и домовушка почти сразу аппарировала перед нами.

— Дорогие гости, — с достоинством кивнула она.

Осторожно подвинув Панси, я слез с кровати и встал перед эльфиней, демонстрируя почтение.

— Кортни, я бы хотел знать, нет ли какого-то регламента пользования этой чудесной комнатой, — сказал я.

— Универсальное правило — не отправлять естественных надобностей в местах приёма пищи, — не моргнув глазом, ответила она.

Зараза.

— И всё? — уточнил я.

— И всё, — подтвердила она.

— То есть, если, к примеру, мне захочется обзавестись парой предметов мебели, то никто не будет возражать, если я их сюда доставлю? — поинтересовался я.

— Каких предметов? — спросила домовушка.

— Несколько раскладных ширм, — ответил я.

— А зачем? — продолжила она допытываться.

— Отгородить ванну, — пояснил я. — Девушкам иногда требуется уединение.

Домовушка развернулась, поглядела на ванну и дисаппарировала. Потом опять аппарировала, но уже рядом с пьедесталом, установила ширму и снова исчезла. Ещё и ещё. Выстроив стену, она спросила:

— Цвет и оформление устраивают?

Дафна вскочила и босиком на цыпочках подбежала к ней, остановилась и осмотрела ширмы.

— А если нет? — осторожно спросила она.

— Я должна и способна удовлетворить все ваши запросы по части интерьера, — откликнулась Кортни. — Убрать лишнее, добавить необходимое, сменить обивку…

— Так это же замечательно! — воскликнула Дафна и подпёрла кулак подбородком, задумчиво оглядывая комнату. — Давай тогда попробуем вот что!..

Я вздохнул и снова упал на кровать. Вечер, похоже, только начинается!

На следующий день перед завтраком Краб с Гойлом развили бурную деятельность. Как-то договорились с Хаффлпаффом, и два десятка перво— и второкурсников были отсажены за столы Гриффиндора, Рейвенкло и Слизерина. Образовавшееся пространство сразу было занято моим гаремом в расширенном составе, Асторией, Луной и самими парнями. Поглядев на это всё, Невилл молча взял свою тарелку и уселся рядом — аккурат между Ханной и Милисентой. Я со змеями сидел с самого краю, ближе к преподавательскому столу, и время от времени ловил на себе внимательный взгляд Скримджера, который явно пытался понять, что со всем этим безобразием делать.

— Профессор Слагхорн сказал, что у нас новенькая, — рассказывала сидящая напротив Трейси.

— На Слизерине? — уточнил я.

— Да. А где вы всю ночь пропадали? — спросила она Дафну, и сидевшие поблизости затихли, ловя каждый звук.

— Слишком много ушей, — ответил я, указывая ей за спину, где развернувшийся вполоборота Рон так отклонился назад, что упёрся носками ботинок в стол, чтобы не упасть, и сразу сделался похожим на яхтсмена, в повороте создавшего противовес силе ветра. — Мы потом расскажем.

Расспросов, конечно, избежать не удалось.

— Гарри! — позвал он меня, когда мы, получив от Макгонагал расписание, собрались на выход.

Дафна нехотя скользнула пальцами по моей руке, а Панси подмигнула и на мгновение высунула язычок. Ну вылитая змея!

— Привет, дружище! — сказал я, обнимая его, чего так и не удосужился сделать вчера. — Что нового?

— Да вот эта мелкота привязалась, — пожаловался он, кивнув в сторону терпеливой ожидающей у выхода Ромильды.

— Да уж, парень, ты попал! — рассмеялся я, хлопнув его по плечу. — Эта красотка от тебя так просто не отстанет! Только вот что тебе скажу — если она тебе конфет подарит, то не ешь, а сразу их в помойку.

— Отравит? — не поверил он.

— Ага, Амортенцией, — хихикнул я.

— Это что? — не понял он, а потом вспомнил, зачем меня поймал: — А ты? Ты как?

— Я тебе скоро всё расскажу, — пообещал я, потрепав его плечо. — Сейчас не могу, уж прости меня.

— У тебя хоть всё хорошо? — наморщил он брови.

— Не поверишь, но — очень, — ответил я. — Ты, главное, ничему не удивляйся и не возмущайся. Как покажется тебе, что что-то не так, ты просто помни — я по-настоящему счастлив.

— Паркинсон рядом вертится, — вздохнул он. — И эта, как её…

— Дафна Гринграсс, — подсказал я. — Мне правда хорошо, дружище!

— А как же Гриффиндор? — обиженно спросил он. — А как же друзья? Дамблдор? Это предательство, Гарри!

— Поверь мне, друг мой, — улыбнулся я, — мир не кончается на Гриффиндоре, как и хорошие люди. Ты же не против дружбы с рейвенкловцами?

— Н-нет, — неуверенно произнёс он.

— Ладно, меня ждут, тебя ждут, — снова показал я на Ромильду, которая дежурно мне улыбнулась и сразу изобразила адресованное мне же кислое выражение. Правильно, ходят тут всякие! — Давай уже пойдём!

Едва я вышел из Большого зала, как наткнулся на Гермиону. Да что же это за напасть?!

— Гарри! — с упрёком сказала она и зачем-то ткнула мне пальцем в грудь.

Больно, между прочим!

— Гермиона? — откликнулся я.

— Мне нужно с тобой поговорить, — заявила она.

— Я так и понял, — кивнул я.

— Это о Роне, — пояснила она.

— Тебе не нравится, что за ним бегает Ромильда? — не понял я.

— Он меня жутко оскорбил, — заявила она.

— Слушай, Герми, мы все — друзья, — примирительно сказал я. — Я уверен, что это было лишь недоразумение…

— Он за мной подглядывал, — оборвала она. — Когда я переодевалась!

— Я уверен, у него были на это причины, — машинально произнёс я. — Давай мы с ним поговорим, и всё сразу выяснится!

— Гарри! — взвизгнула она.

— Прости, — вздохнул я. — Но ты же понимаешь, что он — парень? Его тяга к девочкам вполне естественна…