Последняя из Слизеринов. Книга II

ПРОЛОГ

Поступки говорят о людях, которые их совершили, гораздо больше, чем слова. Вот и мой поступок заставил все магическое сообщество не одну неделю стоять на ушах. С моей экстравагантной выходки в Дурмстранге прошло почти два месяца. За это время я успела посетить слушание Визенгамота, на котором пытались разобраться, почему четверо студентов были изуродованы пламенем, которое я сама на них и наслала. Они выпытывали все подробности, а когда разобрались с происшествием в Дурмстранге, то принялись копаться в моей родословной и тайнах замка, пока я находилась под сывороткой правды…

Все бы закончилось куда плачевнее, если бы я не выпила до этого заранее приготовленное зелье, которое придумал мой отец, позволяющее врать, находясь под действием Веритасерума. Я лишь призналась, что четверо студентов были перенесены домовиком в мой родовой замок — Нигрумкор. Там они провели одну ночь, а я их потом заставила во всем признаться, якобы угрожая тем, что иначе обращусь в министерство Магии, а так как одним из них было применено Непростительное заклинание, то я пообещала им, что серьезные проблемы будут у всех.

Как ни странно, но мне поверили. И самым тяжким проступком стал заколдованный огонь, которым я нанесла серьезные увечья… При определенных обстоятельствах мне бы могли сломать палочку и запретить обучение в любой школе, но я потребовала с тех ребят Непреложный обет, поэтому они не могли выдвинуть какие-либо обвинения в мою сторону и взяли всю вину на себя. Добавить к этому мои дружеские отношения с Малфоем-старшим и министром Магии Фаджем, и получилось, что все удалось замять. Я даже не настаивала на наказании для тех четырех ребят, считая, что они свое получили. Меня обязали взять все затраты, связанные с их лечением, на себя, что я не считала трагедией. Отец позаботился, чтобы у меня не было проблем с деньгами, и забил сокровищницы Нигрумкора золотом и драгоценными камнями, посчитав, что те всегда будут иметь большую цену, и не прогадал. Поэтому я всегда могла обменять золото на галеоны в Гринготтсе. Золото это, между прочим, и не собиралось подходить к концу; уверена, мои дети, а также их дети и, возможно, ещё и внуки вполне смогут вести безбедное существование благодаря огромным запасам.

За эти два месяца я ужасно соскучилась по друзьям, но единственным моим другом, с которым я общалась, был Драко Малфой. Письма от него приходили почти каждую неделю. Остальные скоро прекратили их слать, к тому же, я их все равно не решалась читать — боялась увидеть в написанных строчках неодобрение или презрение, что было бы еще хуже. Почему-то я была уверена, что друзья не смогут понять моих мотивов…

Учиться в Дурмстранге мне бы дальше не позволили, но, признаться, я этого и не хотела. Институт был для меня не самым приятным местом и так и не стал для меня вторым домом. С каждым днём нахождение в стенах замка становилось все более сложным, а каменные стены и продуваемые ветрами коридоры навевали тоску и чувство безысходности. Только из-за друзей нахождение там было сносным, но теперь они вряд ли захотят и дальше со мной общаться…

Ладно, это уже не имело смысла, сейчас главное: собраться с мыслями и пойти в новую школу с новыми силами. К тому же, меня там уже кое-кто ждал. Мне и самой не терпелось поскорее там оказаться. Признаться, я с самого детства мечтала там учиться, разглядывая колдографии этого величественного замка, стоящего на берегу Черного озера, но мои родители, которые оказались и не моими вовсе, решили, что будет лучше, чтобы я поступила в Дурмстранг, где я и проучилась два года. Теперь же мне предстояло учиться в школе, к созданию которой приложил руку мой отец — Салазар Слизерин.