Искренне твой...

Волны сердито захлестывали берег, скатываясь со скал серым кружевом морской пены. Небо хмурилось и темнело все сильней, точно готовясь зарыдать. Ветер завывал, метался между высокими башнями, заставляя деревянные конструкции стонать и натужно вздыхать.

— Нет, красавица моя, ты никуда нынче не полетишь, — сказал Вильгельм Шарп. — Погодка будет сегодня хоть куда, сдует ветром и сгинешь в морской пучине! Да, понимаю я, что срочно. А как же!.. Всем надо срочно, как же иначе! Только что они знают о штормах? Настоящих штормах, нешуточных. Эта ночка выдастся еще та, поверь моим старым костям! — и с этими словами он закрыл деревянные ставни.

Его собеседница несогласно курлыкнула, но была бережно подхвачена под лапки и непреклонно водружена на заколдованный насест. Вильгельм Шарп погладил ее по перышкам тыльной стороной ладони и не спеша похромал дальше по длинному коридору перевалочной совятни, что возвышалась над морем на восточном побережье Британии.

Две почти одинаковых по окраске совы смерили друг друга враждебными взглядами, и та, что была чуть повыше, наклонилась и нагло утянула из кормушки лучший кусок. Этого её соседка уже не стерпела. Угрожающе вытянула шею, распушилась и издала воинственный клич.

Вильгельм Шарп прибежал на шум крыльев и возмущенные вопли, когда весь пол уже был усеян коричневым пухом, а почти идентичные письма валялись среди ошметков корма.

— Ах вы негодницы! — укорял он драчуний. — Вы же на службе! Ну и что, что на привале? Посмотрите, что с письмами натворили! — он с трудом разогнулся, подняв раскатившиеся свитки и обдул каждое письмо, подслеповато сощурился, пытаясь различить витиеватые надписи на свитках.

Совы понуро нахохлились и послушно позволили заново привязать к лапкам письма, после чего уселись каждая на свой насест, подчеркнуто не обращая друг на друга внимания.

Вильгельм Шарп только вздохнул, затем подкрутил седой ус и размашисто взмахнул палочкой, убирая образовавшийся беспорядок.

* * *

Милая Мари!

Пишу тебе в надежде, что ты ответишь мне.

Как твои дела? Здоровы ли близкие? Как здоровье тетушки Жанетт? Специально спрашиваю отдельно, памятуя о ее исключительности.

Так непривычно складывать слова в осмысленные фразы на чужом языке, но я изо всех сил стараюсь! Я должна научиться к следующему году свободно изъясняться на нем с изяществом, достойным нашей школы. Не думаю, что у меня получится, но я должна продолжать.

Ты, вероятно, спросишь зачем? Отвечу: иначе я не пройду отбор и меня не возьмут на стажировку в Хогвартс. Наша директор призвала нас готовиться к этому изо всех сил, так как пройдут только лучшие. Я бы очень хотела увидеть Хогвартс. Ты ведь училась там? Пожалуйста, опиши мне его. Какой он? Мрачный и холодный или теплый и гостеприимный? Похож ли на Шармбатон?

Видишь, я стараюсь разнообразить свой лексикон. Вот говорить без акцента у меня не получается, но я буду стараться.

Кстати, если я выучу английский, то смогу расширить свой кругозор в плане чтения. Так печально, что многие книги не переводят на французский. Знаешь, я хотела бы выучиться на ликвидатора проклятий. Говорят, у англичан много литературы на этот счет, но я не знаю, с какой начинать. Надеюсь, со временем я разберусь.

Преподаватели говорят, что еще рано об этом думать. Особенно таким, как я. Как думаешь, правы ли они? В конце концов, в следующем году я закончу школу. Разве не пора определяться уже сейчас?

Заканчивается обеденный перерыв, и я уже должна прощаться, пока еще есть возможность отправить сову, не дожидаясь вечера.

Я очень жду твоего ответа, Мари.

Сердечно твоя,

Ф.

Ярко-белое солнце безжалостно резало привыкшие к темноте гробницы глаза. Он спешно задернул полог палатки, снял с головы чалму, встряхнул освобожденными волосами и дернул плечом, сбрасывая птицу. Сова вспорхнула и слепо заметалась по палатке. Пришлось ловить заклинаниями и насильно сажать в клетку. Глупая птица…

И не менее глупое письмо. Чужое. Адресованное кому-то в Англии, но прилетевшее в Египет.

Он перечитывал простые безыскусные строки девичьего послания и почему-то начинал улыбаться. Настолько чуждо-наивным и невинным оно казалось среди этой атмосферы жары, грязи, песка и ежедневной изнуряющей рутинной работы.

Конечно, читать чужие письма нехорошо и даже опасно, но в этот раз он совершенно не виноват. Он ведь думал, что это письмо ему.

Такой юной особе стоило бы знать, что письма надо защищать. Хотя бы самым простеньким заклинанием, стирающим текст, если вскроет не тот адресат.

Надо же, хочет быть ликвидатором проклятий… Удивительно. Нечасто встречаются подобные девушки. Даже интересно, что на уме у таких? Представляют ли они, что это такое на самом деле?

Сколько ей? Шестнадцать? Семнадцать? Что она знает, кроме школьных правил и изысканных манер? Она ничего не знает. И это к лучшему.

Каково это, когда оказываешься замурованным в древней гробнице и несколько дней пытаешься пробить себе выход? Каково это, когда пара умников-стажеров выкапывают скелет какого-то то ли фараона, то ли визиря и даже не думают об элементарной защите. Он думал, что не справится — он ведь не целитель! — но сумел задержать то заклятье, иссушающее внутренности, до помощи настоящих целителей. Руки до сих пор трясутся, это нормально. Хочется успокоиться, найти что-то, на что опереться душой и восстановить умиротворение и покой. Саид предлагал выпивку или дурман, но это он уже пробовал. Такому чопорному англичанину, как он, от них только хуже. Наутро голова трещит так, что не помогают ни зелья, ни молитвы.

Страшная у него профессия, иногда до безумия, до одури. Но столь же безумно интересная — снимать заклятия слой за слоем, восстанавливать поврежденные вещи, быть реставратором, целителем и аврором одновременно.

Он ходит с этим нелепым письмом весь вечер, держа его в кармане, смотрит на бескрайнее звездное небо, на острые верхушки пирамид, на яркий мимолетный закат. Слушает переливчатый говор местных, фырканье и ржание верблюдов, далекий вой пустынных мантикор. Хочется рассказывать об этом и о многом другом, но едва ли найдется человек, которому интересны будут его рассказы.

Сегодня вечер глупостей. Определенно.

* * *

Милая девушка!

К сожалению своему, не знаю вашего имени, а обращаться по одной лишь букве кажется мне довольно невоспитанным.

Пишу вам из далекого Египта, так как считаю правильным уведомить вас, что почтовая служба нашего мира далеко не идеальна и порой приносит письма совершенно не по адресу. Как им это удается, несмотря на всю старательность сов? Одно слово — магия!

Поэтому с прискорбием должен сообщить, что для своей подруги вам придется написать новое письмо. Так как это попало совершенно не в те руки, и адресата зовут отнюдь не Мари.

Упреждая ваш по сути своей справедливый упрек, что чужие письма читать неправильно, должен сказать, что пойми я сразу, что оно не мне, то немедленно отложил бы его в сторону. Однако признаюсь: сначала я вскрыл его и прочитал, и лишь потом понял, какая ошибка произошла. Прошу простить меня великодушно!

К слову, вот это заклинание @@@@@__@@@@ способно впредь уберечь вас от подобных случайностей. Оно сотрет текст вашего письма, если его решится прочитать не тот, кому оно адресовано.

Позволю себе заметить, что ликвидаторы проклятий очень хорошо владеют такими заклятиями, так как им в силу профессии ведомы многие тайны, которые обычным волшебникам лучше не знать.

Если вы хотели бы больше узнать об этой профессии, то советую вам начать с книг известного аврора и ликвидатора проклятий Жана де Бюсси. Он подробно рассказывает о многих нюансах и не вдается в такие заумные нравоучения, как это любят английские писатели.

Смело делаю вывод, что вы свободно владеете французским, если обучаетесь в Шармбатоне, и вам будет проще начать с французской литературы. Однако очень похвально, если вы питаете интерес к другой культуре и языкам.

Ах да, я совсем забыл представиться. Очень невоспитанно с моей стороны. Меня зовут Уильям, и да, я англичанин, временно проживающий и работающий в Египте. Пишу вам по-английски, ибо хотя я и знаю французский, но не в той мере, чтобы без словаря написать столь развернутое послание.

Поскольку я обучался в Хогвартсе, то могу ответить на ваш вопрос о нем. Это смело, я знаю, так как вопрос был адресован не мне. Но в оправдание скажу, что от воспоминаний о Хогвартсе настолько тепло на душе, что я не смог удержаться.

Хогвартс огромен и постоянно меняется. Чужака он может поразить как суровостью, так и блистающим великолепием. Все зависит от того, с какими чувствами человек пришел туда.

Там бывает очень тепло — в гостиных, спальнях и классах (кроме класса зельеварения), но вот в коридорах, увы, бывает промозгло, особенно зимой. Вероятно, это сделано для того, чтобы ученики не болтались по коридорам без дела и не подвергали себя опасности без присмотра старших. Впрочем, в детях и подростках дух приключений всегда могуч и полон сил, так что эти меры едва ли помогают.

О Хогвартсе можно рассказывать бесконечно, однако я боюсь вас утомить, поэтому не стану более занимать ваше время.

Еще раз прошу прощения, что прочитал не свое письмо и взял на себя смелость ответить. Однако надеюсь, что не нанес вам тем самым большого оскорбления.

С уважением,

Уильям.

* * *

Флер Делакур смотрела на совершенно незнакомый почерк неизвестного человека, перечитывая раз за разом неровные крупные строчки. Хотелось одновременно провалиться сквозь землю и совершенно по-глупому рассмеяться. Какое забавное… приключение и совершенно не по ее вине. Маленькая тайна, разгоняющая тоскливую чопорную скуку жестких правил и строгих предписаний. К тому же она же не собирается отвечать на это письмо. Мало ли кто его писал...

А то, что она идет в библиотеку на поиски указанных книг, это просто от природного любопытства.

А то, что она, закусив от сосредоточенности нижнюю губу, старательно выводит буквы на чужом языке, пытаясь не наляпать грамматических ошибок, то это просто… это просто… языковая практика! Вот!

Уважаемый Уильям!

Не скрою, я была очень удивлена вашему письму, но решила ответить вам, потому что вовсе не сержусь на вас. В жизни бывают всякие случайности, и в этой никто из нас не виноват.

Напротив, благодаря вашему письму я узнала, что должна написать своей подруге заново, а так бы я оставалась в неведении и расстраивалась из-за отсутствия ответа.

Ах да, я же еще не представилась. Меня зовут Флер. Это значит цветок по-французски. А ваше имя что-то значит на вашем языке?

Вы очень интересно рассказываете про Хогвартс! Мне было бы очень любопытно услышать рассказ о нем от того, кто учился в нем. Возможно, вы могли бы дать мне совет, чего стоит остерегаться и какие неочевидные правила не стоит нарушать? Я учусь в Шармбатоне, и у нас довольно лукавые правила. Нельзя делать ничего, что может опорочить репутацию школы, но каждый преподаватель трактует это по-своему. Приходится быть очень осторожными и аккуратными.