Искренне твой...

У нас могут назначить взыскание, если про тебя ходят какие-либо неприятные слухи, даже неподтвержденные. У хорошего человека — идеальная репутация, так говорят. В Хогвартсе не так?

Кстати, ваш совет с заклинанием мне очень пригодится. И я опробовала заклинание на этом письме. Подумала о вас, таинственном отправителе, и заколдовала письмо. Интересно, сработает ли? Напишите, пожалуйста, если все же решите ответить.

C уважением,

Флер.

* * *

— Не посидишь с нами? — окликнул его Саид, когда Билл был уже на пути в палатку.

Пылающий оранжевый костер в прохладе пронзительно-синей ночи манил к себе горячим жаром, и Билл остановился в нерешительности.

— На! — Саид ловко опустил ему на ладонь жестяную кружку с огневиски. — Садись!

Билл хмыкнул, окружил себя защитным заклятьем, защищающим от скорпионов и змей, и опустился напротив.

Похожее заклятье висело над всем лагерем и в идеале защищало обитателей от незваных шуршащих пришельцев. Впрочем, это отнюдь не освобождало от необходимости каждое утро перетряхивать одежду и вылавливать всевозможную пакость из собственных брюк.

— Слышал, магглы собираются вскрывать ещё одну гробницу? — окликнул его Саид. — У нас не больше недели, чтобы обработать её. Кригхурф прислал письмо, просит поторопиться.

Билл хмыкнул и отхлебнул из кружки. На зубах привычно заскрипел песок, огненная жидкость обожгла горло и разошлась теплой волной по телу.

Ну конечно, стал бы Саид, этот хитрый пустынный лис, подзывать его просто так. Ему всегда было что-то надо, чаще всего в обход правил и техники безопасности. Кригхурф — их куратор от гоблинской конторы — торопил их всегда. В конторе царила дикая грызня, и упустить заказ было смерти подобно.

Билл был наслышан об этой системе. Гоблины с благословения Статута сотрудничали с маггловскими археологогами, узнавая маршруты грядущих экспедиций, и направляли вперед оперативные группы, которые снимали защитные проклятья и обрабатывали территорию, зачищая все магические следы и извлекая древние магические артефакты. Артефакты и восемьдесят процентов обнаруженного золота уходили гоблинам, разведанные маршруты — археологам, а с полученной прибыли кормились оперативники, к числу которых относился и Билл со своей группой.

И насколько Билл знал, никаких маггловских археологов не планировалось весь ближайший месяц. С чего бы так сужать сроки?

— У нас защита на исходе, — отозвался он хмуро. — Вот что важно. Я своих ребят на убой не поведу.

Саид хитро и маслянно сверкнул плутоватыми глазами.

— Двойной оклад и премия, если поторопитесь!

Билл вскинул брови и тут же поморщился: сожженная на лбу кожа шелушилась и саднила. Ему уже не терпелось уйти в палатку и закончить этот неприятный разговор. Его ждало ненаписанное письмо.

— Дождемся поставок и пойдем, — он пожал плечами. — С чего такая спешка?

— Снаряжение добудем, — Саид подмигнул. — Завтра к вечеру привезут.

Прямо так и привезут? Без единого скандала? Это уже становилось интересным.

— Я спрошу ребят. Согласятся — пойдём.

— А они уже согласны, — вкрадчиво улыбнулся Саид и наклонился к Биллу ближе. — Дело только за тобой, командир! Или тебе уже не нравится им быть?..

Билл молча опрокинул в себя остатки огневиски.

— Вот, значит, как… — произнес он спокойно и перевернул кружку, глядя, как прозрачные капли медленно стекают по стенкам на вездесущий песок. — Ладно.

На душе стало совсем погано. Эти ублюдки знали, что он не даст угробить молодняк, и устроили все за его спиной, поставив перед фактом.

Значит, все-таки черные археологи. Впрочем, Билл давно догадывался, что Кригхурф приторговывает на сторону, но не хватило ума вовремя уйти. Надо было писать заявление о переводе ещё несколько месяцев назад.

— Сделай то, о чем просят, получишь повышение и самые лучшие рекомендации, какие только можешь себе представить. Ты ведь не хочешь копаться в этой пыли весь остаток своих дней? — Саид похлопал его по плечу и отстранился, поправляя угли в кострище. — Выдвигаемся послезавтра.

Билл молча кивнул и встал.

Ему хотелось что-нибудь разбить, но он лишь втянул в грудь побольше сухого пустынного воздуха и двинулся в палатку. По пути он заметил Джамала, одного из своих оперативников. Молоденький парнишка при взгляде на Билла втянул голову в плечи и отвел глаза. Видать, знал, о чем шел разговор у костра.

Зря старался, Билл был не расположен говорить. Он задернул полог палатки и резко взмахнул палочкой, накладывая звуконепроницаемый барьер. Так он хотя бы мог выматериться в голос.

Мантия полетела в одну сторону, мягкие туфли, позволяющие легко ходить по песку — в другую. Билл с размаху пнул пяткой стол, зашипел от боли, и от души немного отлегло. Свитки, нагроможденные на нем, с недовольным шуршанием начали расползаться в разные стороны, а на пол мягко спланировал знакомый листок, письмо пятимесячной давности. Билл поднял его и задумчиво поднес к носу, вдыхая тонкий и нежный, почти уже неуловимый аромат цветов.

Духи впитывались, наверное. Или крем, которым девочка смазывала руки.

Среди ярких, буйствующих и прилипчивых ароматов масел и специй Египта этот запах казался каким-то далеким призраком, словно отдаленная тень несбыточной мечты.

Я прошла отбор, Билл! Ты представляешь? Я поеду в Хогвартс!

Говорю я по-прежнему с акцентом, но у мадам Максим не лучше, как оказалось. Так что мне простили эту недоработку, вот только английские заклинания мне лучше не произносить.

Ты, помнится, говорил, что можно оказаться с коровой на голове, если неправильно поставить ударение? Я попробовала, кстати! Это просто байка, никакой коровы! Правда, что-то все равно пошло не так, и я чуть не спалила штору в общей спальне.

Представь, вдруг меня выберет кубок? Что я тогда буду делать? Даже не представляю!

Ты обещал написать про ту историю с верблюдом. Ловлю тебя на слове!

У меня недавно случилась смешная история, когда я пыталась подружиться с гранианским жеребцом. У меня была корзинка с морковью, но я даже представить не могла, что этот хитрец, чопорно отказываясь от подарка, вынашивает зловещий коварный план. В итоге он изводил меня минут десять, а затем улучил момент и вырвал из рук всю корзину целиком. Корзинка хрустела на его зубах не хуже моркови! Мадам Жассен сказала, что больше не даст мне кормить их…

Он лег на тахту, все ещё сжимая письмо в руке. Девочка, юная наивная девочка, веселая, манерная, смешная…

В последнее время ему приходилось повторять себе это все чаще.

Интересно, какая она на самом деле, эта девочка-полувейла? Красивая? Наверняка. Если, конечно, не выдумала все это про себя. Впрочем, даже это неважно.

Он цеплялся за нее мысленно, держался за её образ, легкий и неуловимый, волшебный и воздушный, который будто бы олицетворял всю ту далекую жизнь, беззаботную и безмятежную, которая ждала его там вдали, где-то в недостижимых мечтах.

Это помогало держаться на плаву. Пока у него было, о чем мечтать, он не собирался сдаваться. В конце концов, он сам выбрал этот путь.

Обливаясь потом, утопая в грязи и пыли, осыпая отборной бранью поганых верблюдов, которые вели себя не лучше того гранианского жеребца, а то и подлее, Билл вбирал в себя все, что могла предложить ему эта жизнь. Пыльная, жгучая, пропитанная красным перцем и розовым маслом, вонью скота и ледяным дыханием проклятых пирамид, она захватывала его целиком, пленяла опасной яркостью и тем смеющимся озорством, которое он видел порой в глазах городских танцовщиц.

И он описывал эту жизнь, как умел. Порой неловко, грубовато, нелепо, то едва находя слова, чтобы описать красоту египетской чернильной ночи, то листами повествуя о хитром заклятье, которое пришлось распутывать несколько дней подряд, по колено увязнув в зыбучем песке. Когда он после окатил себя прохладной водой, по плечам потекли глиняные ручейки, а волосы ещё долго висели грязными сосульками, не желая расставаться с прилипшей пылью.

Помнится, Джамал тогда предложил заплести ему косы, какие были у него самого. Тонкие, тугие, похожие на мелких змей, блестящие от масла и отталкивающие серую пустынную грязь. Билл согласился и потом с удивлением разглядывал себя в зеркале. С ними он казался себе совсем мальчишкой, только что окончившим Хогвартс, юным, легкомысленным, словно и не случалось с ним тех страшных вещей, о которых знали лишь он и его напарники.

В тот раз он долго рисовал у костра, пытаясь запечатлеть то, что увидел в зеркале, подштриховывая многочисленные косы и украшающие их медные бусины, густую бороду на лице и строгий английский профиль. Такой дикий образ… Он сомневался, что такое стоит посылать юной девочке, в отличие от наброска кочующего племени туарегов, верблюда, задумчиво пережевывающего дамский льняной шарф, смеющихся маггловских туристов и оскалившейся мумии, которой он для пущего смеха пририсовал бороду, как у директора Дамблдора, и длиннющие усы.

И все же он вложил и этот рисунок в конверт, просто как один из многих. Ему так хотелось поделиться с кем-то этой частичкой жизни, этой свободой и лихостью, которая открылась ему. Никто из родных не понял бы, а даже если бы кто-то из братьев и понял, то неминуемо возжелал того же. А вот своей жизнью Билл, в отличие от рисунков и рассказов, делиться был не готов.

Девочка-француженка все равно не знала его лица. Это было безопасно.

…Решил послать тебе несколько набросков того, что меня окружает. На днях к нам приходило племя туарегов. Они кочевники, но весьма современные, нанимаются развлекать туристов, фотографируются с ними за деньги. Когда ко мне два года назад приехала семья, маму настойчиво пытался очаровать один из них. Меня привлекли переводить его комплименты, и я честно пытался при этом не смеяться. Учитывая, что братец рядом услужливо подсказывал мне варианты, то, наверное, мы были похожи на придурков. По крайней мере, мама высказалась именно так и в отместку решила выкупить у того туарега половину его сувениров за два галеона. Справедливости ради, мне бы он отдал их за тридцать кнатов, но это было бы неуважение к столь шикарной женщине.

Схема почти сработала, но тут его верблюд сжевал мамин шарф, и вся трехчасовая работа по обольщению пошла насмарку. Утрата шарфа была невосполнима, и в целях дипломатии бедняге пришлось уступить весь товар по нормальной цене. На следующем рисунке, кстати, виновник торжества!

А вот такие прически они заплетают приезжим иностранцам. Не знаю, как это смотрится на европейце. Что скажешь? Странный образ как по мне, но взгляд, тем не менее, чем-то цепляет.

Эта милая усатая мадам чуть не откусила мне руку на днях. Прятался в ней неупокоенный дух, которого пропустили мои ребята, я заметил — да поздно. На заметку: ликвидатор проклятий должен быть очень увертливым и прытким. Иногда выносливость даже важнее магии, учти это на своем Турнире!

* * *

Эта случайная переписка длилась уже не первый месяц и так прочно вошла в жизнь, что Флер порой не представляла, что будет делать, если однажды ответное письмо не придет и сова улетит в пустоту.