Уничтожить солнце

Уничтожить солнце

31 октября 1981 года должен был стать для Лорда Волдеморта — чье имя в последнее время стараются не называть одновременно и из-за ужаса, и из-за почтения — и Тома Марволо Риддла — чьё имя давно уже не называют просто потому, что никому нет дела до полукровного старосты середины сороковых — особенным днём. Днём, когда он, величайший волшебник своего поколения, — да что там, всех поколений! — окончательно утвердит свое право зваться «Особенным». Том Риддл редко отмечал какие-то праздники, разве только в школе и в основном для видимости, а про Лорда Волдеморта и говорить нечего, — его мало волновали такие вещи, — но этот судьбоносный Хэллоуин обе инкарнации Тёмного Лорда обвели бы себе красным кружочком в воображаемом календаре.

«Я сам кузнец своей судьбы», — словно мантру, проговаривал себе под нос Тёмный Лорд.

Изящным беспалочковым движением руки он отворил дверь в дом своих врагов. Впрочем, врагами они были, конечно, условными, и если бы не проклятое пророчество проклятой выпивохи Трелони и не менее проклятый старый маразматик Дамблдор, то Лорд сделал бы всё, чтобы Блэк и его грязнокровка-жена стали его сторонниками.

Сириус завоевал его молчаливое уважение ещё в тот момент, когда явился на стычку с Пожирателями на своём волшебном мотоцикле. За непродолжительную, но очень эффектную, дуэль — в которой Лорд, конечно же, одержал победу — они успели обсудить и магические способности Блэка, — шутка ли заколдовать мотоцикл на полет! — и два из трех законов Гампа и даже магловскую рок-группу Deep Purple.

Всегда немного жалко убивать человека, с котором у вас сходятся музыкальные вкусы.

— Ты-ы-ы, не подходи! — подрываясь с места и хватая свою палочку, закричал Сириус Блэк.

Его голос, — отрывистый собачий лай после неудачного купания пса в реке, — едва не заставил Лорда сердечно улыбнуться.

— Лили, хватай ребенка и беги! Беги! Быстрее! Я задержу его…

— Какая преданность, Блэк! Или это глупость? — театрально проговорил Тёмный Лорд, не отрывая насмешливого взгляда от Сириуса.

Истинный гриффиндорец — благородно ждет настоящей угрозы и не нападает. Лорд едва не улыбнулся. Опять. Что эти Блэки себе позволяют?!

— Опусти палочку и отойди, глупец, пока не пострадал.

— Ты получишь моего ребенка только через мой труп! — голос Блэка сорвался на истеричный плач. — Д-достань палочку и сражайся, змееликий!

Волдеморт хищно улыбнулся, поборов зудящее желание закатить глаза (в самом деле, Темные Лорды не закатывают глаза). Из его рукава выпорхнула волшебная палочка, и по руке разлилось привычное тепло. Ему понадобилось лишь три коротких взмаха, чтобы Сириус Блэк повалился на пол — обездвиженный, связанный и лишенный сознания.

«Магия — это прекрасно!» — разглядывая результаты своего труда, довольно ухмыльнулся Тёмный Лорд.

Нет нужды убивать Сириуса Блэка. Он был сильным, способным волшебником и, что важнее, незарегистрированным анимагом с крайне полезной формой. А Лорду было с чем сравнивать: один из ближайших последователей среди его Пожирателей стал чертовым карпом, и Волдеморт искренне не знал, пожалеть несчастного волшебника или прилюдно высмеять. По крайней мере, Мальсибер-младший теперь не боялся Круциатуса — куда больше его страшила перспектива стать ужином для разочарованного Лорда Волдеморта.

Но куда важнее для Лорда было то, что Сириус был в первую очередь Блэком. Кроме того, что благороднейшее и древнейшее семейство всё ещё не приняло его сторону в войне (и убийство одного из Блэков очевидно не позволит им стать союзниками), всегда оставалась Вальбурга. Какие бы у этой женщины ни были отношения с Сириусом, Лорд не рискнул бы убить её нерадивого сыночка. Волдеморт, может, и считался (только слегка) сумасшедшим, но дураком он точно не был.

Эта сумасшедшая ведьма уничтожит его, несмотря на созданные крестражи, потом оживит, уничтожит ещё раз, а затем превратит в бессмертного духа мщения семьи Блэк. Идти против этой женщины — это вызывать Адское Пламя в закрытом купе Хогвартс-экспресса. Лорд слишком хорошо знал Вальбургу.

В конце концов, они были друзьями в школе. И даже немного больше.

Волдеморт переступил мирно лежащего Блэка и поднялся на второй этаж коттеджа. Найти нужную спальню было несложно — всхлипы и тяжелое дыхание Лили Эванс-Блэк мог услышать даже глухой. Простые отпирающие чары открыли дверь спальни, явив Тёмному Лорду молодую рыжеволосую женщину, закрывающую собой колыбельку с ребенком.

— Нет! — закричала женщина, и слезы водопадом полились из ее ярко-зеленых глаз. Хрупкая фигура тряслась, как при эпилепсии. Зрелище одновременно чарующее и жалкое. — Пожалуйста, не трогайте мою дочь! Убейте лучше меня вместо нее!

На сей раз Лорд даже не стал ничего говорить — взмахнул палочкой, и женщина упала без сознания.

В комнате воцарилась благостная тишина. Тёмный Лорд довольно улыбнулся. Вот и тот самый долгожданный момент. Верная волшебная палочка грела руку.

Он медленно подошел к колыбельке. Осторожно заглянув внутрь, Волдеморт обнаружил, как и ожидал, маленького ребёнка. Существо было одето в безвкусную красно-золотую распашонку. Если бы Лили не сказала про «дочь», то Тёмный Лорд легко принял бы ребенка за мальчика — в конце концов, для него все дети были на одно лицо и один пол. Короткие вьющиеся рыжие волосы девочки были темнее, чем у матери, а серые, как грозовые тучи, глаза указывали на несомненное родство с Блэками.

— Ну здравствуй, моя маленькая Немезида, — растянув губы в жутковатой усмешке, протянул Лорд.

Девочка перевела на Волдеморта штормовые глаза и, как следует рассмотрев его змеевидное лицо, широко улыбнулась. Тёмный Лорд опешил от такой реакции на свое в данный момент отнюдь не прекрасное лицо и даже на секунду задумался, не забыл ли он при выходе из поместья Лестрейнджей наложить на себя сложные чары «Отвода глаз», которые он всегда использовал для создания образа Волдеморта.

Он бросил взгляд на окно — в синильной темноте ночи его отражение в стекле было еще более пугающим, чем в реальной жизни.

Что ж, с чарами все хорошо. Значит, проблема в девчонке Блэк. Это маленькое отродье его не боялось.

— Ава, аба, шшш, ссс, вази, — весело затараторила девочка на своем детском несуществующем языке.

Волдеморт перевел взгляд на ребенка и тут же замер в недоумении. Покопавшись в валяющихся в колыбельке игрушках, девчонка Блэк вытянула одну из них и протянула Волдеморту.

Волшебник обнаружил себя с не аристократично упавшей челюстью, едва в его руке оказалась игрушка в виде небольшой плюшевой змеи. Отвратительного розового цвета.

— Это мне? — прошипел Лорд. Возможно, даже на парселтанге. Видит Мордред, он, кажется, разом потерял все зачатки разума. — Змея, ха?

Девочка улыбнулась и продолжила как ни в чем не бывало разглядывать свои игрушки, щебетать что-то нечленораздельное и задорно хлопать серыми глазками.

Тёмный Лорд сжал челюсти. Розовая, мать его, плюшевая змея.

Его заклятый враг, причина его возможного падения, мерзкая полукровка и просто сопливая девчонка, которая еще пару лет будет носить подгузники, только что подарила ему мягкую игрушку.

Да не какую-то, а змею!

Годовалый младенец, изучив его внешность, сделал вывод о том, что стоящий напротив мужчина похож на ее игрушечную розовую змею.

Том Риддл бы точно нашел это забавным, — возможно, даже искренне умилился бы ситуации, — но сейчас в доме Блэков был Лорд Волдеморт, и у него не было настроения смеяться. Он пришел убить чертову девчонку.

Моргана, дай ему сил!

Волдеморт еще раз кинул взгляд на играющую малышку. Её не заботила ни лежащая без сознания мать, ни пугающий мужчина с лицом монстра, ни надвигающаяся опасность в виде убивающего проклятия. Она просто играла с неизменной счастливой улыбкой на детском лице. Отвратительное зрелище!

Тёмный Лорд, все еще сжимающий в одной руке игрушку, а в другой — свою верную тисовую палочку, досчитал до десяти, чтобы успокоить нервно завибрировавшую внутри магию.

«Просто приятное предвкушение скорого убийства», — успокаивал себя Лорд. Убивал он легко и без сожалений, — в конце концов это было своего рода искусство, — и никогда прежде сомнений у него не возникало.

Сомнений? Это не сомнения, пфф. Просто момент был слишком важен — в конце концов, перед ним был Враг-Номер-Один.

Нельзя ударить в грязь лицом. Это может быть унизительно.

Он поднял палочку — уверенно, решительно — и указал ею на девчонку. Багровые глаза опасно сузились.

Слова проклятия уже почти сорвались с его губ, когда он увидел, как у девочки загорелись глаза: она смотрела на его волшебную палочку, как на чудо света. А потом вновь покопалась в своих игрушках и достала на свет, — Мерлин, дай ему сил! — мягкую игрушечную волшебную палочку. Сначала девочка улыбнулась широкой, ненормальной улыбкой («Неужели годовалые дети умеют так улыбаться?» — задавался про себя вопросом Лорд и тут же получил ответ от сидящего глубоко внутри Тома Риддла, что он болван и удивляться тут нечему — девчонка ведь из семейства Блэков, а эти существа и не на такое способны), а потом размашисто взмахнула своей игрушечной волшебной палочкой, и сотворила настоящее волшебство.

Дементор его засоси.

Лежащий перед ребёнком плюшевый нюхлер мягко поднялся в воздух, и девочка перевела победный взгляд на Волдеморта, будто бы ожидала от него одобрения или похвалы.

Тёмный Лорд закрыл глаза, чувствуя, как стучит его собственный пульс в ушах. Почему все должно быть так сложно? Видит Мерлин — а вместе с ним магловский Господь Бог, — ему нужно выпить чашку крепкого черного кофе.

— Я тоже так могу, — нехотя признал волшебник через несколько долгих секунд потирания переносицы.

Он взмахнул палочкой: колыбелька с девочкой поднялась на пару метров вверх, а затем мягко закружилась из стороны в сторону. Ребенок залился радостным смехом — хотя это куда больше это напоминало щенячий лай. Волдеморт почувствовал, как магия девочки начала заполнять комнату и его собственные лёгкие. Он задержал дыхание, пытаясь понять свои чувства.

Ощущать вокруг и внутри себя магию девчонки Блэков было волнующе, пьяняще и… правильно. Он всегда хорошо чувствовал чужую магическую силу — ему хватало пары секунд рядом с другим волшебником, чтобы понять светлый перед ним маг или тёмный, к чему больше лежит его душа и помыслы. За годы жизни он пропускал через себя сотни магических фонов — искрящихся, душащих, затхлых, беспредельно белых и потусторонне чёрных. Но то, что он чувствовал сейчас — о, это было нечто новое. Если бы у золота был вкус или аромат, то именем им была бы магия малышки Блэк.

Проклятый Дамблдор со своим тупым пророчеством привел его в этот дом, и теперь Волдеморту придется убить самое удивительное существо, которое ему удалось встретить за прошедшие годы.

А стоит ли ее убивать?..

Эта мысль, — очень тихая, — внезапно возникла где-то в глубине сознания. Возможно, она даже сорвалась с губ Тома Риддла, хотя Волдеморт очень сомневался, что этот полукровный глупец ещё способен хоть на какую-то мыслительную деятельность.