Весна в октябре

К счастью, большая часть техник запечатывания не была мгновенной, многие требовали неподвижности жертвы, остальные длились от целых минут до десятков секунд. Существовало несколько предметов, которые несли угрозу Орочимару. И если некоторым Сокровищам Мудреца из Кумо в будущем, по мере освоения Онмьётона, было суждено пропасть, сменившись совершенными подделками, то местонахождение меча Тоцука было до сих пор неизвестно. Орочимару допускал некоторую вероятность собственного поражения, и знал, что следует обязательно подстраховаться. Над соединением собственной Проклятой Печати, дзюцушики Хирайшина и доработкой получившейся формулы до его текущих нужд Орочимару работал длительное время, закончив лишь когда его будущее тело уже получало первые геномы.

И теперь Саннину требовался запас резервных тел, не менее сильных, чем его текущее. Выращивание в пробирке собственных клонов не подходило — пусть направление и сулило перспективы, но процесс пока что был несовершенным, образцы получались слишком слабыми либо вообще нежизнеспособными. Впрочем, у него было решение текущей задачи, поражающее своим изяществом и избавлением сразу от нескольких затруднений.

— Заходите, Обито-сан! — радушно сказал Орочимару. — Я жду именно вас.

Вошедший в кабинет глава клана Учиха склонил голову.

— Хокаге-сама!

Орочимару подошёл к нему, положил руку на плечо и Хирайшином перенёс их обоих в лабораторию. Предложив Обито некоторое время посидеть на удобном диванчике, он отправился в отдельное пустое помещение, где на полу уже была начерчена печать, схожая с раскинувшей крылья птицей.

Саннин вытянул руку над печатью. Плоть на ней сменила цвет, став серой и бугристой. Она пошла волнами, собравшись в большую каплю на кончиках пальцев. Капля сорвалась и упала прямо на печать. Орочимару широко раскрыл рот и, гротескно выпятив челюсть, выплюнул изо рта большой белый свёрток. Руки Саннина вытянулись длинными змеями, подхватили свёрток и положили в центральное место печати. Ладонь прошла по ткани свёртка, и та распалась, разрезанная лезвиями Ветра. Руки Орочимару мелькнули в печатях, и офуда, прилепленная ко лбу злобно таращащего единственный глаз связанного Данзо, отпала.

— Здравствуй, Данзо! Хороший сегодня денёк, не правда ли?

— Что ты задумал, Орочимару? — прохрипел бывший глава Корня.

— Прекрасный вопрос, коллега! — лицо Хокаге украсила пугающая улыбка. — Напомни, зачем ты отобрал глаз Шисуи Учиха?

— Ты же знаешь, чтобы в случае прорыва Кьюби, я мог его обуздать Мангекё Шаринганом!

— Хочу тебя обрадовать, Кьюби не мог вырваться из печати, даже в случае смерти малыша.

— Ты самонадеян! Всем известно, что после смерти джинчурики...

— Ку-ку-ку-ку, можешь считать это экспериментально проверенными данными.

— Что? Ты хочешь сказать что Наруто Узумаки...

— Мёртв? Несомненно. Он был убит по моему приказу прямо у меня на глазах. И никакой Кьюби не вырвался, ведь некоторым идиотам неизвестно, что Шики Фуджин привязывает печать не к телу, а к душе джинчурики.

— Что ты наделал, Орочимару? Кьюби — сильнейшее оружие нашей деревни!

— Твои данные устарели. Сильнейшее оружие Конохи — обладатели Риннегана, каждый из которых способен уничтожить Скрытую Деревню, остановить любого биджу и поразить множество врагов. И самый сильный владелец Глаз Бога, — жёлтые змеиные глаза Хокаге засветились фиолетовым светом. — стоит перед тобой. Ты же, Данзо, нашу деревню чуть не уничтожил!

— Я делал всё для блага Конохи!

— Да, я знаю. Но это только говорит, насколько ты был не на своём месте. Руководить подразделением Анбу должен кто-то компетентный, а идиоту типа тебя там нечего делать. Я много беседовал с Нагато. До того как он стал привязан к Конохе узами семьи и клана, он ненавидел нашу деревню из-за трагической и случайной смерти своих родителей. Если бы из-за тебя погибли Конан и Яхико, кстати, они теперь одни из моих лучших шиноби, Нагато не желал бы ничего больше, чем уничтожить Ханзо и всю нашу деревню. И для гибели всей Конохи ему хватило бы одного дзюцу. Но всё изменилось. С той же яростью, что он мог бы захотеть уничтожить Коноху, он желает её защитить.

— Ты убил члена его клана, его младшего брата. И ты смеешь называть идиотом меня?

— О, не беспокойся. Наруто-куну пойдёт небольшой отдых. Они с Шикамару-куном слишком уж не жалеют себя в своих соревнованиях. Но рад что ты так беспокоишься, мне пригодится твоя помощь.

— Что ты несёшь, глупец?

— Знаешь, для этого дзюцу мне нужно хорошее сильное тело с мощной чакрой, иначе результат будет неудовлетворительным. Изначально я собирался использовать искусственного человека из клеток Хаширамы-сама, о бесконечном источнике которых мне рассказал Обито-кун. Но вспомнив, как ты беспокоился о Кьюби, я решил, что лишить тебя такой возможности будет просто неправильно. Теперь ты сможешь, в какой-то мере, лично контролировать биджу.

Глаз Данзо расширился и в нём мелькнуло понимание.

— Ты не посмеешь!

— Для тебя есть ещё одна новость. Я — Хокаге! Посмею я или нет, зависит только от меня самого.

Орочимару впечатал ладонь в основание печати.

— Кучиесе: Эдо Тенсей!

Данзо зло зарычал, но квадратные листочки пепла, вырывающиеся из засветившегося пола, быстро облепили его тело и заткнули раскрытый рот. Через несколько секунд на месте лежащего связанного пленника стоял, опустив голову, Наруто Узумаки в своих привычных оранжевых шортах и чёрной футболке с красным камоном своего клана на груди.

Быстро, не давая джинчурики прийти в себя, Орочимару подскочил к нему и погрузил в затылок кунай, к рукояти которого была прикреплена красная бирка офуда. Начавшее проясняться лицо Наруто расслабилось и обмякло, слегка отвесив челюсть. Безжизненные глаза мертвеца пылали фиолетовым светом Риннегана. Орочимару взял руку Наруто и развернул её ладонью вверх. При виде двух ромбов Стихии Тьмы, Саннин издал довольный смешок. Идеально!

Орочимару мог вернуть Наруто к жизни и сам, обладание Риннеганом давало инстинктивное знание многих дзюцу. Но он не знал, какова цена истинного воскрешения и проверять на себе не собирался.

Обито Учиха ему был нужен именно для этого. Орочимару позвал своего подчинённого и, приказав раздеться до пояса, начал закреплять на нем датчики приборов и офуда с диагностическими печатями. Затем, убедившись, что приборы исправно считывают показатели, он ушёл и вернулся, ведя за руку безвольного Наруто. При виде убитого им ребёнка, глаза Обито расширились.

— Орочимару-сама, — прошептал он.

— Оживи его! — резко приказал Орочимару. — После использования дзюцу ты некоторое время побудешь здесь, мне нужно видеть динамику твоих жизненных показателей.

— Слушаюсь, Орочимару-сама! Гедо: Ринне Тенсей но дзюцу!

Тело Наруто окутало зелёное сияние, серый пепел взметнулся небольшим вихрем и тут же опал. Орочимару подхватил джинчурики, пока тот не пришёл в себя, унёс его в комнату отдыха и уложил на диван.

Опущенные веки Наруто задрожали, а глаза открылись. По сияющему фиолетовым светом Риннегану пошли трещины и глаза осыпались острыми неживыми стеклянным осколками.

— Дядя Орочимару! — закричал Наруто. — Я ничего не вижу!

— Я же предупреждал, что эксперимент с додзюцу может быть неудачным, — издал смешок Орочимару. — У меня остался ещё один непарный Бьякуган, я могу имплантировать тебе разные додзюцу. Или мы всё же можем попытаться завершить твой расчудесный эксперимент.

— Давай попробуем Бьякушаринган! — от былой хандры у Наруто не осталось и следа.

— Только учти, если с глазами вновь будет неудача, я просто имплантирую тебе Шаринган Шисуи.

— У нас всё получится! — непререкаемым тоном заявил Наруто. — Ты слишком крутой для неудач!

— Ку-ку-ку, мне нравится твой энтузиазм. Только учти, тебе придётся самому обеспечивать чакрой печать регенерации. Все запасы чакры закончились, для завершения эксперимента мне пришлось выложиться почти до полного истощения.

— Спасибо-спасибо-спасибо, дядя Орочимару! Я ни на секунду в тебе не сомневался!

— Благодарю, конечно, за добрые слова, но ты лучше скажи, сможешь ли не сжечь печать? Учти, объемы и сила твоей чакры теперь увеличились многократно. Сейчас ты один из самых сильных людей мира.

— Не беда, Курама сказал, что он раньше мешал мне, из-за этого у меня был отвратительный контроль. Ещё на его удержание уходило море чакры!

— Курама?

— Так зовут Кьюби! Он такой огромный и классный! Мы с ним говорили целую вечность! А потом что-то случилось. Внутри печати стало всё рушиться, осталась только его клетка и небольшой участок пола снаружи! А потом я очутился в каком-то странном месте. Я там встретил свою маму...

— Цунаде или Конан?

— Нет, родную маму. То есть они все для меня родные, но я видел Кушину Узумаки! Там была темнота и костёр. Возле костра сидела она. Когда я рассказал, как живу, она сказала что очень удивлена что после того как «змеиный придурок», это она про тебя, стал Хокаге, Коноха до сих пор существует. Но потом я рассказал, насколько ты крутой, и она была тебе очень благодарна. Это были очень странные видения.

— Это были не видения. Я вынужден перед тобой извиниться, Наруто-кун, — Орочимару доставляло немалое извращённое удовольствие рассказывать Наруто правду, слегка умалчивая и смещая акценты. — Твоё тело прекрасно приняло демоническую чакру, поэтому я самонадеянно решил сделать тебя ещё круче и дать чакру всех биджу. Но, смешавшись, чакра повела себя необычно, твоё тело не могло её выдержать и стало отказывать. Вся чакра, что ты запасал все эти дни, ушла на стабилизацию твоего состояния. Наруто-кун, я должен признаться, некоторое время ты был мёртв. И, возможно, ты на самом деле встретил свою погибшую мать.

— Я умер? Я смог поговорить с мамой и ты меня ре-а-ни-мировал и вернул? — челюсть у Наруто отвисла. — Круто! Спасибо тебе!

— Завтра должна вернуться твоя мама Цунаде и мы должны ей всё расска...

— Ни в коем случае! Она будет сильно волноваться! Давай лучше ей соврём, что всё было без происшествий!

— Врать нехорошо! — назидательно сказал Хокаге.

— Но при обучении ирьёнины говорили, что иногда пациентам и их родственникам лучше не сообщать негативные прогнозы.

— Ну не знаю... — потянул Орочимару. — Цунаде не пациент.

— Зато родственник! И теперь она стала мне роднёй по крови!

— Скорее уж внучкой. Ну ладно, я не скажу, если ты не проболтаешься. Я не беспокоил плохими новостями твою тётю Марику, но для Цунаде нужно придумать, как скрыть от неё записи эксперимента. Всё-таки твоя мама — величайший медик в мире.

— У меня есть отличная идея! — воскликнул Наруто.

— Да? — искренне удивился Орочимару. Это был скользкий момент и он готовился к конфликту с напарницей, когда она затребует все записи опытов. — И как ты хочешь что-то скрыть от Цунаде-тян?

— Ну, если бы тебе не было жалко оборудования в лаборатории... — протянул Наруто.

— Все приборы я смогу заменить.

— У меня сейчас, допустим, столько сил, что я, к примеру, мог бы не удержать контроль, если бы проверял свою крутизну и попытался тебя впечатлить. Мама меня немного отругает за неосторожность, а тебя — за то что ты сразу не отвёл меня на полигон, но она будет мной гордится — ведь когда она выходила из себя, то ломала не одно здание!