О романах и их героях

Этот союз двух людей безупречного воспитания и поведения служил самым лучшим примером не только для паствы преподобного Крофорда, но и для любого общества, в котором появлялась молодая чета».

— Крофорд?! Мэри, да не лишилась ли ты рассудка?! — в ужасе воскликнула Китти. — Отдать Лорелию этому зануде!

Погода за окном была настолько кошмарна, что мистер Беннет всерьез опасался за предстоящее путешествие в Дербишир. А томящиеся в Лонгборне сестры и сами не поняли, в какой момент поделились друг с другом плодами своего вдохновения. И теперь, сидя у камина и обменявшись листами, они читали самое сокровенное.

— И кстати, у тебя и Лорелия какая-то странная… что-то с ней не то, — Китти была неопытным читателем, но резко изменившаяся героиня её насторожила, — она скучная и всё время произносит длинные монологи о морали.

Мэри, стараниями которой Лорелия обрела изрядную долю благоразумия, притом начисто утратив весёлость и обаяние, ответила неожиданно язвительно:

— О, ты знаешь слово «монолог» и слово «мораль», а по написанной тобою истории этого не скажешь!

— Зато у меня там есть чувства! Настоящая любовь! А у тебя молодожены ведут себя так, словно им все семьдесят.

— А твой рассказ — безнравственный!

— А твой — унылый!

Мэри и Китти вскочили и уже кричали друг на друга так, что в комнату заглянула обеспокоенная Хилл, и им пришлось поспешно умолкнуть.

* * *

Первое Рождество, которое миссис Элизабет Дарси встретила, будучи хозяйкой Пемберли, стало на редкость счастливым. Вокруг находились дорогие ей люди: муж, отец, тётя и дядя Гардинеры, а также две сестры: Джорджиана и Китти, по которой Лиззи успела соскучиться больше, чем предполагала. Мама и Мэри, оставшиеся в Лонгборне, передавали наилучшие пожелания. Не хватало только любимой Джейн, но та в своем последнем письме ненавязчиво упоминала, что Бингли как раз сейчас подыскивает для них имение неподалеку от Дербишира.

И Лиззи смеялась, болтала, угощала гостей и всячески старалась, чтобы праздник получился семейным и тёплым. Домоправительница миссис Рейнолдс хлопотала с не меньшим воодушевлением и была весьма довольна, что Пемберли наконец-то по-настоящему ожил. Фицуильям Дарси, замкнутый по своей натуре, обычно не слишком жаловал гостей, но общество тестя и Гардинеров доставляло ему искреннее удовольствие. И Лиззи это весьма радовало.

За полгода супружества она успела лучше понять мужа. Фицуильям не умел и не слишком стремился сходиться с людьми, за редким исключением. Обладая резким умом и проницательностью, он мгновенно замечал в окружающих недостатки, но, в отличие от Элизабет, не умел посмеяться над ними. Высшее общество казалось ему фальшивым и тщеславным, низшее — вульгарным и безалаберным. Отец и мать Лиззи хоть и имели весьма несхожие между собой характеры, смотрели на все, происходящее вокруг, очень (порою даже чересчур) легко и передали это качество своим дочерям. Вероятно, родители Дарси были куда более суровы и щепетильны. Во всяком случае, в характере Джорджианы, так же, как и у ее брата, присутствовали замкнутость и отстраненная сдержанность. Но насколько Дарси настороженно относились к чужим, настолько нежно и крепко любили своих близких.

Время от времени Лиззи испытывала смешанные чувства. С одной стороны, она искренне жалела, что за внешней холодностью окружающие не видят благородства и доброты Фицуильяма. Но с другой… мистер Дарси и без того был умен, красив, знатен и богат — и вокруг него вечно кружились какие-нибудь дамы, которых если и могло что-нибудь остановить, то только его равнодушие и надменность. А Лиззи оказалась весьма ревнивой особой. Судьба иногда столь прихотлива, что порою в браке даже недостатки супруга превращаются в достоинства; впрочем — как и наоборот.

Китти с весьма гордым и даже заговорщическим видом преподнесла сестре роман «Лорелия», назвав его «совершенно восхитительной книгой». И Лиззи немало посмеялась, читая про некую невероятно романтическую героиню, которая умудрилась в свои шестнадцать лет пережить столько страстей и ужасов, что хватило бы на десяток подобных девиц. С другой стороны, Элизабет порадовалась, что Китти способна так увлеченно думать о чем-то, помимо флирта и офицеров.

Пока мистер и миссис Дарси развлекали старших гостей, на долю Джорджианы выпала сама Китти. Мало кто знал, что сие было вполне осознанным решением. Фицуильям, хоть и хотел уберечь сестру от искушений общества, но понимал, что ей пора выходить в свет, где её чрезмерная застенчивость могла помешать успешному дебюту. Конечно, не отличающаяся умом, необразованная и не очень воспитанная Китти Беннет вряд ли стала бы столь уж хорошей подругой для мисс Дарси. Однако, как сказала без обиняков Лиззи, когда осталась с мужем наедине: «Безусловно, моя Китти — глупышка, но зато она добродушна и не имеет корыстных стремлений. И потом она очень повзрослела за прошедшие месяцы». Эти слова окончательно всё решили.

Так что теперь Джорджиана, сгорая от смущения, пыталась занять беседой Китти, которая в свою очередь тоже чувствовала себя крайне неловко.

— Надеюсь, вы ни в чем не нуждаетесь в Пемберли, мисс Беннет?

— О нет, спасибо.

И девушки принимались преувеличено заинтересовано разглядывать камин.

— У вас очень милый дом, мисс Дарси, — после долго молчания добавила Китти.

Она испытывала сильную робость перед сидящей рядом с ней знатной особой, которая, к тому же, казалась ей совершенно неприступной. Роскошь Пемберли поразила Китти, и теперь рассказы Марии Лукас о великолепном Розингс Парке уже не выглядели преувеличением.

— Вы так любезны, благодарю, — улыбнулась Джорджиана, и в маленькой гостиной вновь повисла тишина.

— А вы читали романы миссис Радклиф? — наконец решилась спросить Китти.

— Я только слышала о них. А они действительно так хороши?

— О да! Они невероятны!

— Тогда я попрошу брата привезти их мне.

И мисс Дарси уже хотела рассказать о её любимых книгах, но Китти, воодушевленная тем, что сумела произвести впечатление своей начитанностью даже на такую умную и знатную барышню, радостно воскликнула:

— Как жаль, что я не взяла их с собой! Но мне пришлось выбирать между книжками и новыми шляпами. А папенька никак не желал брать в дорогу больше двух сундуков. Но у меня есть «Лорелия» — мой любимый роман!

Мисс Дарси прежде не имела возможности познакомиться с этим великолепным творением, зато теперь по прочтении столь бурные страсти и тайны удивили и восхитили её. Прежде брат выбирал для неё, безусловно, очень хорошие, но серьезные книги, ориентируясь на свой взыскательный вкус. И хотя Джорджиана Дарси была куда талантливее и образованнее сверстниц, но в мир лихих приключений и неистовой романтики она окунулась с не меньшим пылом. И вновь столь порицаемые почтенным обществом романы способствовали зарождению дружеской близости.

Так что через несколько дней мистер Дарси с изумлением наблюдал, как его скромная сестренка о чем-то шепчется и хохочет с Кэтрин Беннет — так свободно она не вела себя даже с Лиззи, которую действительно нежно любила. Сама Элизабет только засмеялась и тихо сказала ему:

— Они совсем молоденькие девочки, Фицуильям. И порою, возможно, лучше понимают друг друга, чем мы их.

И он улыбнулся ей в ответ.

* * *

Вот почему, когда мистер Дарси зашёл в библиотеку и увидел на столе неосторожно забытый Джорджианой роман, то решил полистать книгу, что так увлекла сестру в последние дни. «Лорелия» произвела на Фицуильяма незабываемое впечатление! Его возмущение было не описать словами: не имея права отчитать Китти, он устроил довольно неприятный разговор Джорджиане. И бедняжка вышла из библиотеки такой грустной, что, увидев её лицо, Лиззи поспешила к мужу за объяснениями.

— Это пустая книжонка! — с трудом сдерживая гнев, высказался мистер Дарси. — Более того, я даже опасаюсь, что она вульгарная и безнравственная.

— Фицуильям, — Лиззи только вздохнула. — Я согласна, что эта история — глупая и неправдоподобная, но она вовсе не безнравственная. Людей всегда завораживают ужасы, а описание бурных страстей приятно тревожит сердца. Ты абсолютно напрасно беспокоишься.

Она подошла к мужу и попыталась его обнять. Но тот только резко повел плечами. «Знаменитый характер Дарси», — мысленно усмехнулась Лиззи.

— Моей сестре не может нравиться подобное! — категорично заявил Фицуильям.

— Ей шестнадцать! — вышла из себя Элизабет. — Все девочки любят романы, неужели ты не понимаешь? Это естественно. На моей памяти только одна девица такого возраста предпочитала проповеди, и скажу тебе откровенно: то была не самая умная девица.

— А что ты, любезная моя супруга, скажешь на это?

И мистер Дарси выложил на стол лист бумаги. Бедная, бедная Джорджиана — она оказалась столь неосторожна, что оставила страшную улику прямо в книге.

«Лорелия сидела у окна и смотрела, как чайки белыми всполохами летают над морем. Она ждала своего возлюбленного из дальнего плавания. Отважный капитан, он вновь пустился в нелегкий путь».

Наивный мистер Дарси — он ещё не видел литературных опусов Китти и Мэри!

— По-моему, очень трогательно получилось, — мягко сказала Лиззи, по-прежнему надеясь решить миром назревающую ссору.

— Данный лист далеко не единственный. Джорджиана ещё и своё продолжение написала, как будто мало самого романа, — тяжело вздохнул мистер Дарси.

Ему было трудно понять и принять столь существенную разницу во взглядах на мир. Его отделяло от сестры целых десять лет. Его острый ум желал трудностей, её пылкое воображение — нежности. Его воспитывали как будущего наследника, её — как младшее балованное дитя. Он рано вынужден был взять на себя груз ответственности за семью, дела и поместье. Она жила в уединенном мирке с гувернантками и своими мечтами.

— Можно подумать, что ты никогда не придумывал продолжения понравившимся историям, — усмехнулась Лиззи.

Оскорблено поджав губы, Дарси промолчал. И ей это надоело.

— Значит так, — сухо сказала она. — Если бы ты заявил подобное мне, то я бы не обиделась, ибо при всём моем уважении и любви к тебе, я привыкла полагаться на свой вкус и свои суждения. Но Джорджиана считает твое мнение непреложной истиной, поэтому не удивлюсь, если бедная девочка сейчас плачет где-нибудь в уголке, считая себя испорченной и недостойной твоей любви. И пока ты не разберешься с ситуацией, я не вижу смысла продолжать наш разговор.

И Лиззи удалилась.

Дарси был неприятно удивлен. Он уже успел привыкнуть, что в их семье всегда легко вспыхивала яростью именно жена (впрочем, надо отметить, что она столь же быстро остывала), а холодное безразличие было его привилегией. И вот они впервые поменялись местами.

* * *

Вечером Фицуильям и Джорджиана помирились. Лиззи сгорала от любопытства: ей хотелось знать, чем закончилась вся эта история, но затронуть сию тему в гостиной, полной народу, было просто невозможно. Миссис Гардинер уговорила Джорджиану сыграть, и та со сдерживаемым удовольствием уселась за фортепиано, Китти же устроилась рядом, чтобы переворачивать ноты. Лиззи не удержалась и бросила вопросительный взгляд на Фицуильяма, тот в ответ таинственно улыбнулся.