Неподходящая

— Ты влюбилась? — мама смотрела на нее с тревогой. — Ох, Мерлин, ты влюбилась!

— В кого? — Арабелла была в недоумении. — Я же была в Хогвартсе! Мама…

— Не делай из меня дурочку и не заставляй меня думать, что дурочка — ты! — мать закусила губу — верный признак близких слез.

— Я не понимаю, серьезно, — Арабелла тоже отложила столовые приборы.

— Ты влюбилась в Альбуса, Мерлин мой! Он же… он старше тебя я даже не знаю насколько! Он годится тебе не в отцы, в деды!

— Мама! Альбус мой друг! Ты что… Мама! — она посмотрела на мать с укоризной. — И почему в деды? Он старше меня всего на тридцать семь лет!

— Ты весь день говоришь только о нем, — зашептала мама, склонившись к ней ближе. — Альбус сказал, Альбус посоветовал, Альбус был против... Альбус сделал то, Альбус сделал это! Твои глаза горят, я… Я знаю, что это такое! Ты сама на себя не похожа, я никогда не видела тебя такой!

— Это ничего не значит! Я люблю его, как… — она осеклась. Альбус всегда был частью ее жизни, но разве когда-нибудь она думала о нем, как о мужчине? Разве он являлся ей в грезах? Впрочем, никто другой тоже не являлся. Ей нравилось думать о нем и вспоминать его слова, но разве она хотела бы, чтобы он ее поцеловал? Она помнила его запах — лимонный одеколон, свежий и легкий, стоило почувствовать этот запах где угодно, сердце наполняли покой и радость. Но разве это было — любовью?

— Если я и влюбилась, — Арабелла с самым невозмутимым видом отрезала себе кусочек стейка, — то в Хогвартс и во всех учителей разом. И Альбус для меня — друг! А я для него, он сам сказал, тоже — друг! Тебе не о чем беспокоиться, мама. Честное слово!

* * *

Декабрь 1936 года

Это был воистину великолепный бал! И то, что она могла видеть его, участвовать в нем, наполняло сердце Арабеллы невероятной радостью. И ей казалось, что она бы действительно могла остаться здесь, стать частью коллектива. Почему бы и нет? Жил же тут завхоз Прингл! Она кружилась в танце с семикурсником с Райвенкло (никак не могла запомнить его имени), смеялась, запрокидывая голову, и сердце ее пело в унисон со скрипками, которые играли сами, при помощи магии и без участия человека.

Она станцевала один тур вальса с Альбусом и все никак не решалась сказать ему кое-что очень важное. В ее комнате лежал подарок для него, и она не знала, как, в какой момент отдать его.

Она так и не решилась поговорить с Альбусом вечером и поэтому пришла к нему ранним утром, прихватив подарок.

— Арабелла? — он выглядел растрепанным и смешным, пригладил волосы, в которых уже пробивалась седина, нацепил очки. — Что ты тут делаешь в такую рань?

— Можно войти? — прошептала она. — Всего на минутку!

Посещение личных комнат не поощрялось, даже скорее — осуждалось, но сейчас Арабелле было все равно. Замок и все его обитатели спали: самый лучший момент поговорить с Альбусом без свидетелей!

— Проходи, — кажется, он смирился.

Он не предложил ей сесть, но развел в камине огонь. Арабелла глубоко вздохнула, потом протянула подарок.

— С Рождеством! Только не разворачивай сейчас. Подарок банальный и магловский, но я подумала, что для мага получить магловский подарок — как раз не банально, так ведь… — она запнулась, потом сделала несколько шагов, обвила его шею руками. — С Рождеством! — и поцеловала, прямо в губы.

Он не оттолкнул, но и не ответил на поцелуй так, как она мечтала. Мягко отстранил ее.

— Что ты делаешь, девочка? Не надо, — он не был сердит, скорее — разочарован. Арабелла покраснела до корней волос.

— Прости. Я не знаю, что на меня нашло. Я не должна была. Я все понимаю, у меня нет шансов, никаких. Кто ты — великий маг, и кто я — сквиб!

— Мы уже говорили об этом давным-давно — не важно кто волшебник, а кто — нет. Дело в другом... Это не ты не подходишь мне, — сказал он. — Это я не подхожу тебе. Ты молода, полна надежд. У тебя все впереди. Тебе следует целоваться со сверстниками, а не со мной.

— Но мне не хочется со сверстниками! — она закрыла глаза, так было проще говорить то, о чем она даже себе призналась с трудом. — Друзья, дружба… Это прекрасно, но мне нужно больше! Хоть на миг, но — больше. Неужели я совсем тебе не нравлюсь?

— Нравишься, как ты можешь не нравиться? В тебе столько жизни, в тебе столько притягательного. Молодость… Только все равно этого недостаточно.

— Ты — самое лучшее, что у меня было в жизни! — она все же нашла силы открыть глаза и посмотреть прямо на Альбуса. — Самое волшебное, что есть! И мне никто и никогда не будет нужен, кроме тебя! Я знаю точно! Знаю! Почему ты не хочешь…

— Мы рискуем, Бель, потерять дружбу и ничего не получить взамен. Я знаю, о чем говорю. Тебе кажется сейчас, что твои чувства — самое важное, что только может быть. Но это пройдет. Все проходит. Увы.

— Так нечестно! — это было глупо, она сама понимала, и очень по-детски, но никакого достойного ответа на ум не приходило. Арабелла стояла, прислонившись к двери, ожидая, что сейчас Альбус прогонит ее, но он не шевелился, смотрел на нее с такой тоской, что она не выдержала первой и сбежала.

К вечеру она была дома.

* * *

Май 1939 года

Жизнь текла своим чередом, легкой она не была, но и потрясений не случалось. Мама вздыхала, намекала, а то и прямо говорила, что пора Арабелле подумать о создании семьи. Арабелла в ответ закатывала глаза.

— Мама, ну с кем, с кем? С Джимом с соседней улицы?

— Он очень милый мальчик.

— Ми-илый, — Арабелла сморщила нос. — Он зануда.

— А Алекс? Он волшебник, идеально тебе подходит!

— Он сноб. И он никогда не возьмет меня в жены. И…

— И тебе он не нравится, — у мамы на глазах появились слезы. — Никто не нравится!

— Не начинай, пожалуйста. Завтра у меня день рождения, придут гости, будут и парни, возможно… Возможно кто-то… — врать Арабелла не любила, но что она могла сделать? Не признаваться же матери, что она до сих пор сохнет по Альбусу.

Это было похоже на помешательство, и хорошо, что никто, даже сам Альбус, не знал об этом. Они переписывались, редко, в основном по праздникам, Альбус навещал их, и больше ни разу с того самого Святочного бала Арабелла не была в Хогвартсе.

Она убеждала себя, что время лечит, что все пройдет, точно пройдет, надо только подождать. И она ждала. И любила.

Праздник был бы намного лучше, если бы некоторые из гостей, само собой — мужчины, не сцепились на тему Гитлера в Германии, Муссолини в Италии и Сталина в России. То и дело звучало слово «война» и от него становилось холодно, будто на дворе не конец мая, а декабрь. Можно подумать — поговорить больше не о чем. Хорошо, что мама всегда умела улаживать такие вопросы. Ослепительно улыбаясь, она пригласила всех «в садик», а если по правде — на задний двор, украшенный по случаю, на окно выставили радиоприемник, гости с радостью переключились на танцы.

Арабелла лихо отплясывала с Алексом, который после пары бокалов вина становился не таким уж и заносчивым, когда увидела, что мама призывно машет рукой. Сердце замерло, хоть повода и не было.

— Подожди, — она прервала танец и чуть ли не бегом бросилась в дом.

— К тебе кое-кто пришел, но отказывается заходить. Ждет на крыльце.

Арабелла выскочила за дверь.

— Альбус! — она остановилась, так и не решившись обнять его, протянула руку.

— Я пришел поздравить тебя, — он старомодно поцеловал протянутую руку, едва коснувшись губами кожи.

— Почему не заходишь в дом?

— Мне показалось, я не вовремя.

— Ерунда, — она попыталась поправить растрепавшуюся прическу, прижала руки к пылающим щекам. — Ты всегда вовремя. То есть, мы всегда тебе рады. Только… — она бросила взгляд на дом, полный шумных и глупых ее ровесников.

— Я ненадолго. Принес подарок, — он протянул ей сверток. — Хотел поговорить, но лучше в другой раз.

— Спасибо и… давай пройдемся? Ты же не сможешь отказать мне сегодня? Тут недалеко есть чудесный сад, в магловской части, он прелестный, правда.

— Что ж, пройдемся. Как твои дела, что нового?

— Все как и прежде.. Работаю продавщицей, но подумываю начать разводить полукнизлов. Я переписываюсь с профессором Шафран, она говорит, что на них, м-м, стабильно высокий спрос! Вот. Если честно, в магазине скука смертная, и надо все время улыбаться, а еще там есть мистер Уилкс. Такой мерзкий, лапает девчонок, всех подряд. В такие моменты я особенно жалею, что не могу взять в руки волшебную палочку и наградить этого гада свиным рылом! А в остальном все прекрасно!

Альбус засмеялся.

— Я рад, что у тебя все хорошо.

— А как там… как Хогвартс и как… как ты? — они вошли в садик, присели на скамейку. Луна путалась в ветвях деревьев, какая-то птица начала выводить трели, но испуганно замолкла.

— Все хорошо, насколько это возможно сейчас… Арабелла…

У нее бешено забилось сердце, будто она могла надеяться, что Альбус скажет ей, что все понял, и она, именно она — Арабелла — счастье его жизни.

— Да? — прошептала она, стискивая руки.

— Я хотел предупредить. Грядут тяжелые времена. Дай Мерлин, чтобы я ошибался. Совсем скоро может начаться война. Ты, если хочешь, можешь перебраться с матерью в Хогсмид. Там есть где устроиться, и я помогу, если надо.

— Ты это делаешь для нас с мамой, потому что папа был твоим другом?

— Ну вот, ты опять? — он покачал головой. — Ты же знаешь. Потому что ты мой друг. И останешься им навсегда.

— Только другом. Навсегда.

— Твоя мама говорила, что Алекс Норман тобой очень интересуется. Он не так давно закончил Хогвартс. Прилежный ученик, хороший друг. И…

— Знаешь, — сказала она зло, — про тебя ходят слухи. Отвратительные слухи! Ты знаешь, что говорят о тебе и… и…

— Пусть говорят, — он откинулся на спинку скамейки и стал смотреть на луну. — Но почему это так задевает тебя?

— Потому что я все еще люблю тебя! — она вскочила и встала перед ним. — И буду любить всегда! И мне обидно за тебя! Да, обидно!

— Когда-то давно я был похож на тебя, — он тоже встал. — Все эти разговоры — пустое. Понимаешь, Бель, когда-то я выгорел дотла. Мне нечего тебе предложить. Если бы жизнь сложилась иначе, я был бы счастлив, что такая прекрасная девушка обратила на меня внимание, но…

— Это так несправедливо! Несправедливо! — она закрыла лицо руками и заплакала. Он обнял ее.

— Ты мне дорога. И это не изменится. Поверь, жизнь намного больше любой, самой сильной любви. Только не упусти время. Влюбляйся, ошибайся, пробуй снова. Живи.

— Это все не имеет смысла без тебя. Сам подумай, как я могу влюбиться в того же Алекса? Я все равно всех сравниваю с тобой. Я живу, но все не то и не так. Каждое утро я просыпаюсь и думаю, что ты никогда не скажешь мне, что любишь.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Не так, как ты хочешь, но люблю.

* * *

Май 1945 года

— Он теперь настоящий герой, — сказала мама, и в ее голосе сквозила горечь. Словно Альбус своим геройством ее обидел.

— Угу, — Арабелла снова упаковывала вещи. Пришла пора возвращаться в Годрикову Лощину. В Хогсмиде ей, честно говоря, не очень нравилось. Может, сказывалось то, что сюда они приехали вынужденно, а может то, что несмотря на близость Хогвартса, в ее жизни это соседство ничего не изменило.