Неподходящая

— Ты сама себя губишь.

— Ну что мне сделать? — Арабелла захлопнула крышку чемодана. — Что? Наложи на меня Обливиэйт.

— Это не поможет, дорогая. И никакое зелье не поможет, если твое чувство настоящее.

— Альбус столько раз говорил о силе любви, — она даже закрыла глаза, так тяжело было говорить об этом. — И что? Любовь не подарила мне магию, не подарила счастье, даже… даже его взаимность. И я все равно ничего не могу с этим поделать!

— А как же Алекс?

— Он вернется с войны, и я выйду за него.

— Мерлин, ты говоришь это так, словно собираешься… собираешься в тюрьму!

Арабелла встала и отошла к окну. Завтра они уедут домой, и она будет ждать Алекса. И выйдет за него замуж! И тогда кое-кто поймет, какой он дурак, пусть и герой, и великий маг! Поймет, но будет поздно! И однажды придет и скажет, что всю жизнь потом мучился, но не хотел ломать ее счастливую семью! А ей будет его даже не жалко!

И не такой уж Алекс сноб. И мужем будет отличным. Она вспомнила, как они прощались. Он целовал ее, а она изо всех сил зажмуривалась, разум метался: нельзя так, целоваться с одним, а думать о другом, ах, если бы Альбус хоть раз поцеловал ее так!

— Я хочу быть уверенным, что ты будешь ждать меня, — сказал тогда, прерывая поцелуй, Алекс. — Давай с тобой, давай… — он сам отчаянно стеснялся и не мог закончить фразу.

— Ну уж нет, — она нервно рассмеялась. — Если я тебе сегодня откажу, но пообещаю, ты точно вернешься! Так будет вернее!

— Ты такая красивая! Давай завтра пойдем и сделаем колдографию? В этом-то хоть не откажешь?

Они валялись на пледе, слушали цикад, день клонился к концу и было так хорошо, что она готова была поверить в то, что сможет полюбить Алекса.

— Ты только вернись, хорошо? — и она сама поцеловала его, гоня от себя образ Альбуса.

И вот прошло уже три года, а от Алекса уже несколько месяцев — никаких вестей, и ей было тревожно, но он же маг? Маг. Значит должен вернуться. Война кончилась, все будет хорошо.

— Ты не хочешь попрощаться с Альбусом? — мама обняла ее за плечи, и Арабелла, погруженная в размышления, вздрогнула от неожиданности.

— Попрощаться? Зачем? Нет…

* * *

Август 1965 года

Арабелла сидела за столом, глядя отсутствующим взглядом на дверь, ведущую в коридор. Надо было встать, накормить кошек, но она все сидела и сидела. Гости, пришедшие выразить соболезнования по поводу смерти ее матери, уже ушли, кто-то, кажется соседка, Лиззи, убрала и помыла посуду…

Надо было встать, но ни сил, ни желания не было.

— Арабелла…

— Я думала, все ушли, Альбус.

— Меня срочно вызвали в Хогвартс, но я не мог не вернуться. Мне очень жаль…

— Ты говорил. Спасибо за поддержку.

— Что ты собираешься делать? — он взял стул, подвинул поближе к ней, сел и обнял за плечи.

— Не знаю. И думать не хочу. Хочу лечь, закрыть глаза, открыть, а мне снова десять и все, что было — просто сон. А на самом деле я поеду в Хогвартс, родители будут жить долго-долго, и еще… я никогда не полюблю тебя.

Он вздохнул, притягивая ее ближе и поцеловал в лоб.

— Не обращайся со мной так. Я уже даже не взрослая, я уже почти старая.

— Не для меня.

— Зачем, — она почувствовала, как подступают к глазам слезы, — зачем все волшебство в мире, если оно никому не может принести настоящее счастье? Зачем?

— Я до сих про задаю себе этот вопрос и не могу ответить.

Она расплакалась, неловко уткнувшись в его плечо, вцепившись в отвороты сюртука, а он, пока он не выплакалась, сидел и гладил ее по спине.

* * *

Апрель 1980 года

Уже которое утро начиналось с головной боли. Арабелла села на кровати, сжала виски. Мистер Большой протяжно мяукнул, привлекая ее внимание, еще две большие кошки с умными глазами сидели рядом с кроватью и ждали. Если она не встанет, не пойдет на кухню, орать начнут все трое.

— Иду, иду, сейчас. Сейчас положу вам еды, хорошие мои, — бормоча себе под нос, Арабелла накинула на себя теплый халат и чуть ли не по стене прошла на кухню. Что за пропасть! Теперь она мерзла почти всегда, но по утрам особенно.

Накормив котов, поставила чайник и стояла, тяжело опираясь на столешницу, глядя прямо перед собой. Скоро очередной день рождения. Она бы и хотела забыть, но почему-то не получалось. Шестьдесят два. Подумать только. А ведь кажется, только вчера в их доме играла музыка, ей исполнился двадцать один, и мама была жива, и впереди было столько! Как же быстро все пролетело! Так долго длилась война, они иногда думали, что конца ей не будет, глядь — и выросли те, кто войны этой и не видел.

Арабелла выпила кофе — без удовольствия, скорее по привычке. Вернулась в спальню, оделась, взяла книгу и уселась с ней в любимое кресло. Впереди ее ждал еще один совершено бесполезный день. Но едва минул полдень, в дверь постучали. Арабелла, проклиная про себя больные колени, встала, заранее приняв грозный вид.

Но на пороге стол не коммивояжёр, а Альбус.

— Заходи, — она отвернулась и пошла на кухню. Села, глядя на стоящего в дверях Альбуса исподлобья.

— Добрый день, Бель, — он улыбнулся. — Как твое здоровье? Я принес тебе отличное лекарство от ревматизма, Поппи передает.

— Спасибо ей. Только не делай вид, что ты прибыл сюда только за этим.

Он сел за стол, снял очки и протер их салфеткой.

— Мне нужна твоя помощь.

— Тебе? Моя помощь? Чем я могу помочь тебе? — она поднялась и поставила на огонь чайник. — Что опять случилось? Господи, а ведь есть те, кто считают, что с магией жить проще. А на тебя посмотришь — одни проблемы с этим волшебством. То одно, то другое. Что на этот раз?

— Было сказано пророчество. И из-за него двое детей могут оказаться в опасности, а вместе с ними и семьи, мать одного ребенка — маглорожденная, ее родители погибли, нет-нет, это не связано с магическим миром… Но осталась сестра с семьей. Если им будет что-то или кто-то угрожать — мы должны будем им помочь.

— Я-то тут при чем?

— Я оставлю тебе зачарованную монету. Она бесполезна в руках маглов, но ты сквиб…

— Спасибо, что напомнил.

— Ты сможешь ей воспользоваться. Только носи ее с собой, достаточно будет сжать ее в руке, и моя монета, такая же, станет горячей.

— Мне в мои годы только в засадах и сидеть, — проворчала она, но монету взяла.

— Они живут в Суррее, Литтл Уингинг — тихий городок. На их улице есть чудесный пустующий дом. Мы поможем тебе переехать и твоих питомцев переместим. Я доверяю тебе и…

— Ты знал, что Алекс, тот, который ухаживал за мной когда-то, погиб на войне? Что-то сегодня вспомнила его... Всегда он мне вспоминается к каким-то переменам, — она вздохнула и достала заварочный чайник, который использовала редко, в особенных случаях. Бросила на дно заварку и стала ждать, когда вода закипит.

— Знал… Ты поможешь нам?

— Столько лет я ждала этого: ты придешь и скажешь, что я тебе нужна. И вот этот день настал! — она глухо рассмеялась. — Правда, мне уже за шестьдесят, а тебе под сто, да и не руку с сердцем ты мне предлагаешь. Но все рано приятно знать, что я могу хоть на что-то сгодиться.

— Сколько раз, Бель, я уговаривал тебя не закрываться от жизни. Ты бы могла…

— Старый ты дурак, Альбус, — она сняла закипевший чайник с огня, залила заварку, — хоть и великий волшебник. Я б могла вспыхнуть, если б ты позволил, подпустил к себе. Может смогла бы после этого и возродиться, как твои фениксы. Но я тлела, тлела, тлела… Ни тепла, ни света. Да ладно, чего там говорить. На вот — чай. Вкусный, только к нему ничего нет. Я давно и не пеку, и не покупаю.

— Прости, не подумал захватить гостинцы, — он улыбнулся, а она поразилась, до чего же молодые, как и прежде яркие, у него глаза.

— А помнишь сорок пятый? Бал в Хогвартсе… Все были такими счастливыми! И мы с тобой опять танцевали, а потом я уехала. Тридцать пять лет почти прошло, ты только подумай!

— Ты бы не пришла на бал, если бы я не поймал тебя с чемоданами наперевес. Ты хотела втихаря сбежать, даже не попрощавшись.

— Ты всегда знаешь, что где происходит, — она тоже не смогла сдержать улыбку.

— Но ты все равно уехала, а еще увезла с собой двух котят-полукнизлов. Один был серый. А другой…

— Рыжий. Я звала его Альбус, уж прости, — она усмехнулась.

Альбус рассмеялся.

— Так ты поможешь мне?

— Когда-то… — она покрутила монету в руках, — я так мечтала, что ты, великий маг, попросишь меня о чем-то. Ох, какие картины я себе рисовала! И вот — день настал! Только я уже старуха, и ничего мне от тебя, Альбус, не надо. И никакого триумфа, да что там, ни грамма удовольствия от происходящего, — она помолчала. Альбус с явным удовольствием пил чай, не сводя с нее глаз.

— Ты будешь приходить ко мне? — спросила она, пряча монету в карман кофты.

— Обязательно. И приносить что-то к чаю.

— Только не магические сладости, они ужасны, — Арабелла поморщилась.

— Договорились. Чай и правда очень вкусный, спасибо. — Альбус поднялся. — Завтра я пришлю помощников, они помогут собраться тут и обосноваться в новом доме. Ни о чем не беспокойся, Бель. И спасибо, что согласилась помочь.

— Иди уж, иди, — она нахмурилась и махнула на него рукой. Но стоило ему уйти, она прижала дрожащие руки к лицу и сидела так несколько минут.

* * *

Июнь 1997 года

Как же болели кости! Как же ломило спину! Арабелла застонала, с трудом поднялась с кресла и потихоньку, не отрывая руки от стены, пошла на кухню. С самого утра она чувствовала себя ужасно, много хуже, чем раньше. Были бы силы, мерила бы шагами комнату, а так только и могла, что гонять по кругу мысли. Сама не замечала, как проваливалась в воспоминания, больше похожие на сны и опять, словно ей было не восемьдесят, а двадцать во всех этих снах — Альбус, Альбус, Альбус.

Любила ли она его? Или ей так было удобнее — желать идеального, недостижимого Альбуса? Ей давно не был интересен ответ на этот вопрос. Альбус был остовом ее жизни, тем, кто делал эту самую жизнь осмысленной, разве этого мало?

Арабелла плеснула в чашку давно остывший чай, сделала глоток, другой… За окном было темно, кажется, поднимался ветер. Если б у нее была волшебная палочка, она бы…

Арабелла нащупала в кармане растянутой кофты монету, ту самую монету, которую давным-давно ей дал Альбус, и которая столько раз выручала ее… Она забыла волшебный галеон всего-то один раз. Как холодно тогда было... И сейчас — холодно. Как будто кто-то вытягивает из тебя всю радость. Так говорил тот мальчишка...

Арабелла сжала монету, закрыв глаза, чувствуя, что теряет силы и стоять уже не может.

— Альбус, — прошептала она, падая на пол. Ей казалось, что она летит с огромной высоты и уши закладывает от воющего ветра. — Альбус… — прохрипела она из последних сил.

Монета выпала из ее руки и покатилась, тихонько дребезжа…