Цветы счастья

Глава 19. Лучница

− Итак, какой план изложить первым?

Каллен обреченно опустил голову на руки.

− Сэра, я ценю твое предложение помощи, но...

− Можно начать с моего, но, поскольку он лучший, припасем его на конец. Дориан считает, что ты должен идти прямо к ней с шоколадом, массажем ног и всяким другим романтичным дерьмом, которое они там делают. Он сказал, что в библиотеке есть книги об ухаживании. Он посмотрит для тебя, − сказала Сэра, а потом фыркнула. − Но Касс слишком умна для всего этого дерьма, верно? Она читает книги и знает все трюки. Она подумает, что ты просто смеешься над ней.

Против своей воли Каллен кивнул вместе с ней.

− Вив, ах нет, извините меня, Виктоооория, сказала, чтобы ты сразу пошел и сделал Касс предложение руки и сердца, − продолжила Сэра.

И Каллен чуть не поперхнулся своим завтраком.

− В Oрлее, я думаю, это похоже на первый выстрел перед началом реального боя. Но это немного... э−э... не ты. Ты, конечно, милый, я думаю, но не слишком умеешь красиво говорить, − заметила эльфийка с ухмылкой. − То же самое я сказала послу. Но она все равно послала тебе это стихотворение, чтобы ты прочитал его Касс. Жози велела сделать это обязательно под деревом. − Сэра передала листок со стихотворением, зажав его между пальцами так, словно прикасалась к чему-то дохлому и противному.

Каллен прочел первые несколько строк, дошел до изучения “жемчужины ее удовольствия” таким способом, о котором даже не подозревал, и остановился. Он не был магом, но ощутил уверенность, что еще несколько минут − и листок в его руках воспламенится от его алеющих щек.

Сэра рассмеялась, глядя на его лицо.

− Да, это антиванское или что-то похожее. Ты такой красный!

− Пожалуйста, скажи мне, что планов больше нет, − тяжело вздыхая, произнес Каллен, скомкал бумагу и отбросил как можно дальше от себя.

− О, да тонны. У меня их, как минимум десяток, но я их пока придержу, − сказала лучница. − Так вот Бык хочет, чтобы вы устроили спарринг, но при этом были абсолютно голыми. Мне это нравится, особенно если мы все будем смотреть. Варрик написал историю о том, как ты спасаешь ее от чего-то типа телеги, которая вышла из-под контроля и мчится по улице, и еще там есть дети и эти церковные зануды и прочее, чтобы ты вышел на свой Путь, а затем ты сможешь стать героем. Но ты в конце умер, так что, возможно, это не лучший план.

Она наклонилась к нему ближе и громко прошептала:

− Я думаю, он все еще очень зол на тебя за то, что ты заставил Касс плакать.

− Я извинюсь за это перед ним и перед ней тысячу раз, если ты просто уйдешь, − устало произнес Каллен.

− Эй, мне вообще плевать. Извиняться глупо, − сказала Сэра. − Ладно. Хорошо, вот моя идея. Ты найдешь ее, подождешь, пока она не останется одна и будет думать там о Создателе или еще о какой-нибудь херне… Ну, что вы там делаете, когда вам не нужно планировать войны? Так вот ты подойдешь к ней сзади и покажешь ей небо в алмазах.

− Понятно... − медленно произнес Каллен.

− Секс, ясно? Это лучше всего. Понимаешь, ну, как то, когда она сказала нам, мне, Варрику и Быку, я имею в виду, почему она плакала, − сказала она.

Каллен встрепенулся.

− Почему она вам это сказала? Кассандра не стала бы делиться настолько личным.

Сэра уставилась на него, как на идиота.

− Мы заставили ее. Потому что, ну, ты знаешь, плачущая Кассандра... Как такое возможно? В любом случае, когда она рассказывала вашу историю, то, говоря о постели, делала такое лицо. Так что у тебя должно быть там все в порядке. Даже несмотря на все это, − сказала она и махнула рукой в сторону его паха, − мешающееся. И мне показалось, что ты почти так же хорош, как Бык о себе рассказывает. Если ты понимаешь, о чем я.

Это было даже хуже, чем поэзия.

− Спасибо тебе. Я ценю этот совет и обдумаю все твои предложения, − сказал Каллен, стараясь не думать, насколько он был красным.

− Это значит, что ты не собираешься воспользоваться ни одним из них, не так ли? − Он промолчал, и Сэра вздохнула. − Отлично. Смотри на нее, как обычно, своими щенячьими глазами, пока Касс не уведет кто-нибудь другой.

Она спрыгнула с края его стола и направилась к двери.

− Почему ты пытаешься помочь мне? − спросил он, прежде чем она ушла. Это был бессмысленный вопрос, но он все равно должен был спросить. − Я думал, что ты настроена против меня.

− Что, ты из-за стрелы? Это было просто весело, − ответила Сэра. − Я имею в виду, если бы ты вернулся ради инквизитора — это одно, но мне нравятся простые люди, понимаешь? Они не могут себе помочь. А ты хоть и важнюк, но почти такой же простой парень, как и они.

Каллен знал, что не должен был спрашивать. Он тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула, чтобы посмотреть на потолок. Сэра колебалась секунду, а потом сказала более мягким голосом:

− Тем более, я вижу, что и с твоей стороны все то же самое.

Каллен посмотрел на нее, неуверенно улыбаясь.

− Ей действительно понравилось наше... время вместе?

Сэра ухмыльнулась.

− О, да, − сказала она.

Она ушла, и Каллен придвинул к себе еще одну стопку бумаг. Отчеты были скучными, сухими и расположены совершенно вразнобой, но улыбка не сходила с его лица, пока он их читал.

* * *

Утром у него был еще один посетитель, даже более неожиданный, чем эльфийка с маниакальными наклонностями, но не менее тревожный. Каллен разговаривал с одним из своих новых капралов, когда внезапно в дверном проеме нарисовался Железный Бык, от чего солдат пискнул на середине предложения, а затем густо покраснел. Капрал попытался снова найти ход своих мыслей, но так и не справился с этим, и в конце концов Каллен отпустил беднягу.

Командир раздраженно глянул на Быка.

− Тебе обязательно наводить ужас на моих людей?

− Да. Это лучшая часть работы. Ну, вторая лучшая часть, так как тут под боком есть таверна, где меня не обвиняют в запугивании людей, − сказал Бык. Он сел на диван и ухмыльнулся, когда Каллен помрачнел, заметив, какое место для сидения тот выбрал. − Прошлой ночью здесь было еще удобней.

− Могу представить, − угрюмо сказал Каллен, вспоминая подробности вечера.

Кунари поправил повязку над глазом.

− Итак. Когда я вернулся к Искательнице, она поклялась, что больше никогда не вернётся к тебе.

Сердце Каллена упало. Если Кассандра сказала что-то подобное, то именно это она и имела в виду. Она не кидала слов на ветер, давая клятвы.

Рот Быка дернулся.

− Ну ладно, она этого не говорила. Ох, парень, видел бы ты свое лицо, − ухмыляясь произнес он, но быстро посерьезнел. − Но она может, если ты как можно скорее не разберешься с этим дерьмом.

− Бык, я слышал, что ты сказал вчера вечером, но я уверен, что Кассандра не думает, что я вернулся ради Элланы, − произнёс Каллен.

− Уверен он… Это, наверно, чертовски здорово, быть таким уверенным в любовных делах, − сказал Бык, закатывая глаз, который был виден Каллену. − Как говорила Искательница, инквизитор − единственная, кто когда-либо мотивировал тебя. Она угрожала тебе неодобрением Элланы в лагере искателей − и ты остался. Ты чуть не прибил парня на той вечеринке за то, что оскорбили босса, хотя я был бы не прочь там оказаться, чтобы закончить работу! − он выразительно повел плечами. − И именно письмо от инквизитора стало пинком, который вернул тебя сюда после того, как Кассандра отказалась от попыток. И прошлым вечером лишь с ней ты не огрызался и вел себя прилично.

Каллен был в недоумении.

− Все... все совсем не так, − наконец, возразил он. − Я остался с искателями, потому что Кассандра попросила меня. А потерял самообладание с тем му… мужчиной, да, но он оскорбил их обоих, и я отреагировал только потому, что Кассандра сама не сделала этого первой. И письмо было от Лелианы, хотя я все равно сжег его. Я вернулся, потому что... В общем, не из-за Элланы.

− Все еще не можешь заставить себя сказать это? − спросил Бык.

− Не тебе.

Кунари пожал плечами, но ухмыльнулся.

− Что касается вчерашнего вечера, − сказал Каллен, − Эллана была единственной, кто не сердился на меня, не бросался на меня и не смеялся надо мной. Я должен был притвориться, что ненавижу ее? Я был бы рад поговорить с Кассандрой наедине, если бы кто-то позволил мне.

Бык не выглядел хоть сколько-нибудь раскаивающимся.

− Это было неподходящее время. Ты бы серьезно облажался, − заверил он. − Поверь мне, я видел тебя в действии на протяжении многих лет. На твое счастье, я убедился, что ты просто дилетант в любовных делах, а вовсе не злой, и, я думаю, ты наконец-то понял, что к чему, поэтому я собираюсь помочь тебе.

− Как мило с твоей стороны, − кисло произнес Каллен.

Бык легко откинулся назад.

− Так что перестань бросаться на всех, кроме босса. И послушай. Ты вернулся, ожидая, что тебя здесь ждут с распростертыми объятиями, и нужно лишь открыть свои чувства. Но она злится. В основном, на себя. И этот гнев так легко не исчезнет.

− Почему она злится на себя? Это я все испортил.

− Тут я полностью с тобой согласен. Но она думает, что обманула тебя и потеряла друга. Она думает, что ты никогда не простишь ее за то, что она использовала тебя, − сказал Бык.

Каллен бы рассмеялся, если бы это не звучало так горько.

− Что ж, это знакомое чувство, − признался он.

− Ага, и я так подумал, − сказал Бык. − В любом случае, ты не можешь просто очертя голову прыгнуть в эти отношения. Кровать Кассандры может выглядеть пустой, но на самом деле она спит рядом с огромным чувством вины, − кунари поднялся. − Это все, чем я могу помочь. Романтика − это вообще не мое, особенно с вашими людскими заморочками. Но удачи тебе, командир.

* * *

Через час Каллен направился в комнату, где проводил свои собрания. Если бы кто-то увидел его, то обязательно бы задумался, отчего лицо командира покрыто румянцем, а его походка − такая нервная. А очень наблюдательный человек, возможно, заметил бы легкие подергивания его губ, словно он что-то бормотал себе под нос. Но они, безусловно, не поверили бы своему зрению, заметив в его руке цветок.

Добравшись до комнаты, Каллен осторожно положил цветок на место, где обычно сидела Кассандра. Его пальцы быстро пробежались над лепестками. Он будет смелым. В нем теплилась надежда, что этого жеста будет достаточно, чтобы хотя бы открыть дверь для разговора. Показать ей, что он ее не ненавидит, показать, что вернулся ради нее, а не Элланы. Он будет действовать медленно, но все же романтично. Ненавязчиво, но соблазняюще. Конечно, он многого не ждал после одного-единственного цветка, но это был первый шаг и первое, что пришло ему в голову. С молитвой в сердце он подошел к своему креслу во главе стола и принялся ждать.

Его капитаны прибыли первыми и тепло его поприветствовали, лишь мельком взглянув на цветок, когда занимали свои места. Он одобрительно им кивнул. Они были не только хорошо подготовленными бойцами, но и, как оказалось, умели держать рот на замке, когда дело доходило до сплетен об их командире. Это стало еще одной мелочью, которые он знал о своих подчиненных, но никогда не записывал.