Невыносимая лёгкость убиения врага за секунду до пробуждения

— Чёрта с два я сюда зайду, — пробормотала она сквозь зубы.

— Не волнуйтесь, миссис Поттер, — ослепительно улыбаясь, сказала Кендра, вдруг оказавшаяся рядом с ней. — Я провожу вас, миссис Поттер, а Сэмми останется здесь.

Кипя от негодования — её пугливость обошлась ей в целых два лишних “миссис Поттер” — она зашла в комнатку. Кендра тоже ступила вовнутрь и нажала на одну из кнопочек рядом с дверью, на которые она до этого не обратила внимания. Двери закрылись, а потом её почти незаметно толкнуло в ноги, словно эта комнатка куда-то собиралась улететь. В страхе она схватилась за стену.

— Вам плохо, миссис Поттер? — с заботой на лице спросила Кендра. Она помотала головой. — Ой, я так вам завидую, миссис Поттер! Вы такая красивая и вам так идёт это платье! Я думаю, что мистер Поттер — самый счастливый человек на свете, не правда ли, миссис Поттер!

— Да, наверное, — сказала она, наконец обратив внимание на себя в зеркале. — Такое сокровище ему досталось!

Удивительно, как ему это удалось, но наряд, который он трансфигурировал ей на ходу, был безупречен — узкий корсет платья переходил в роскошную многослойную юбку, которая должна была стлаться позади на пару метров. Белые кружевные перчатки до оголённых плеч. Наконец, фата, которую она, толком не зная, что с ней делать, просто откинула назад. А вот бриллианты в ожерелье и в серёжках были настоящими… Ей до смерти захотелось кого-нибудь отдубасить по наглой роже со шрамом на лбу.

На мгновение ей показалось, что пол комнатки уходит у неё из-под ног, и она побледнела от страха. Зазвенел колокольчик, и двери раскрылись, но за ними больше не было того холла, в который она зашла поначалу, а вместо холла был не очень длинный глухой коридорчик, заканчивавшийся массивными дверями нормального вида с ручками, но без замков. На одной из ручек висела табличка “Не беспокоить!”, а на другой — его шейной платок. Перед дверью мялся тщедушный мужичонка в белых штанах и рубашке, белом фартуке и белом колпаке на голове. По виду — типичный маляр вроде тех, что иногда появлялись в их доме в Мальборо, когда маме хотелось сменить цвет штукатурки. Перед мужичком стоял столик на колёсиках, на столике стояло зачем-то ведёрко, из которого торчало горлышко бутылки. Помимо того, на столике было какое-то накрытое куполообразной металлической крышкой блюдо и ещё несколько небольших тарелочек тоже с крышечками. А где же краска и валик?

— Пожалуйста, миссис Поттер, — сделала приглашающий жест Кендра. — Мистер Поттер, очевидно, не желает нашего присутствия в номере, поэтому, миссис Поттер, могу ли я вас попросить закатить столик вовнутрь?

— Конечно, — машинально кивнула она. — А с чего вы взяли, что мистер Поттер не желает?..

— Мистер Поттер повесил предупреждающий знак, — показала рукой Кендра. — Кроме того, рядом он поместил традиционный в студенческой среде сигнал.

— Понятно, — сказала она.

Мужичонка тем временем с хлопком открыл бутылку и сноровисто разлил напиток в два узких бокала.

— Вот, пожалуйста, миссис Поттер, — приоткрыл он крышку на блюде, — рагу барашка. Устрицы, миссис Поттер, — поднял он крышку над одной из тарелок и выразительно подвигал бровями, словно тошнотворный вид сырых ракушек должен был ей что-то сказать. — Горячие круассаны, миссис Поттер. Сырно-мясная нарезка, миссис Поттер. Фуа-гра и повидло, миссис Поттер. Пожалуйста, миссис Поттер.

Ей показалось, что она уже способна задушить мужичонку голыми руками. Создавалось такое ощущение, что он специально подговорил всех этих людей, чтобы они тыкали ей в лицо фатальностью её ошибки, и она в результате угодила бы в Азкабан… в Азкабанский бордель за убийство.

— Прошу вас… — начала было она.

— Пожалуйста, ваш ключ, миссис Поттер, — улыбаясь, нанесла ещё один сокрушительный удар Кендра.

Она на автомате протянула той карточку, и Кендра поднесла её к прорези в двери. Что-то щёлкнуло, и рядом загорелся зелёный огонёк. Мужичонка сразу повернулся к двери спиной, а Кендра, открывая дверь, словно укрылась за ней, продолжая удерживать створку открытой.

— Пожалуйста, миссис Поттер, — отдала она карточку. — Приятного вам отдыха, миссис Поттер.

Она толкнула столик вовнутрь, придумывая, какую изощрённую месть она подготовит несносному мучителю. Дверь закрылась, и она, наконец, смогла оглядеться. Огромная комната была освещена оранжевым светом садящегося солнца, лучи которого беспрепятственно пронизывали всё пространство, поскольку противоположной стены не было — точнее, она была целиком сделана из стекла, представляя собой огромное окно. За этим окном, как на ладони, был виден весь город — Темза, мосты, дворцы и парки — словно она летела над ним на метле. Завороженная красотой зрелища, она медленно ступала вперёд, где-то по пути обронив букет и туфли, которые до тех пор так и оставались в её руках, и остановилась, лишь упёршись лбом в стекло.

Она не слышала, как он подошёл — просто почувствовала его присутствие и приближение. Неслышно ступая, он остановился рядом, но не сделал попытки даже дотронуться до неё, не решаясь вспугнуть её восторг. Вдоволь насмотревшись, она со вздохом поняла, что весь боевой задор утерян, и ей больше не хочется убивать.

— Поттер, — сказала она, глядя на отсвечивающий в водах реки закат.

— Паркинсон, — отозвался он. — Что нового? Как делишки?

— Что нового? — переспросила она. — Миссис Поттер.

— Миссис Поттер? — не понял он.

— Миссис Поттер, — повторила она. И ещё, и ещё, постепенно переходя на крик: — Миссис Поттер! Миссис Поттер! Миссис Поттер!!! Что нового, говоришь? Ублюдочное имя, на которое я теперь должна отзываться! Ублюдочная карета с ублюдочным кучером, вот что нового! Ублюдочные цветы, ублюдочные туфли, ублюдочное платье! Ублюдочное рагу барашка и ублюдочные устрицы!

Вся кипя от гнева, она обернулась к нему и замерла от от неожиданности — на нем, кроме его дурацкого цилиндра и — отчего-то — галстука-бабочки, ничего не было. Пока она пыталась продраться сквозь гротескность его гардероба, он наклонился, подбирая подол её платья.

— Да мне самому это ублюдочное платье надоело, — сказал он и потянул край платья в стороны. Затрещала ткань.

— Нет! — крикнула она, и он изумлённо застыл. — Нет, — повторила она, забирая юбку из его рук. — Пожалуйста, не надо.

— Почему? — удивился он. — Оно же тебе не нравится.

— Потому, что… Потому… — она лихорадочно пыталась придумать причину, по которой он не должен рвать её свадебный наряд на кусочки. — Я первая застолбила, — наконец, нашлась она. — Оно настолько мерзкое, что я поклялась, что сама его уничтожу. Так что — оно моё!

— Годится, — кивнул он и подошёл к ней вплотную.

Его нелепый вид отчего-то возбуждал её до безумия, и она уже пожалела, что не дала ему порвать платье — так бы была вполне резонная причина тоже очень быстро остаться без одежды. Он обнял её, и её охватил жар, но он лишь стал расстёгивать пуговицы корсета на спине, одновременно склонившись к её уху.

— Я, вообще-то, рад, что мне удалось тебя помучить, — тихонько сказал он, волнительно скользя пальцами по её спине. — Мне бы не хотелось, чтобы ты приняла это замужество на свой счёт. Ты же понимаешь, что с такой, как ты, даже крайние обстоятельства не заставили бы меня связать свою жизнь…

— Короче, Поттер! — прошипела она, тоже обхватывая его, чтобы начать легонько царапать его спину и плечи.

— Если бы ты не была такой дурой, Паркинсон, то этого бы не произошло, — вздохнул он. — Я как раз собирался сказать, что я могу просто прийти и дать бой любому, кто посягнёт на свободу Дафны и Астории.

— Ой ли, — скептически протянула она, положив руки на его ягодицы и начав их сжимать.

— Хочешь — верь, хочешь — не верь, — пожал он плечами. Она высунула язычок и провела им от основания шеи до уха. — А потом ты меня разозлила, придумав мою женитьбу на сёстрах Гринграсс, и я решил как следует на тебе отыграться.

— Ну, ты по пути много на ком отыгрался, — заметила она, на секунду выпустив мочку его уха изо рта.

— Ты про Перри? — спросил он, раздвигая сзади половинки корсета и стягивая платье вниз.

— Это было иезуитское коварство, — заметила она, снова водя языком по его шее и подбородку, — предложить матери стать женой мужа дочерей. Салазар был бы в восторге. Но и Дафну ты неплохо приложил. Она чуть в обморок не упала, когда ты ей рассказывал, с каким упоением ты её будешь драть каждую ночь, а потом ещё и будешь проделывать то же самое с Перри…

— И с Асторией. Да, я заметил, — самодовольно усмехнулся он, стягивая её трусы на бёдра. Она ими задёргала, и последняя деталь одежды упала к её ногам. — Но самая замечательная шутка вышла с тобой, — не снимая с неё фаты, он расплёл тугой узел волос на затылке, вытянул их и намотал на руку. — Видела бы ты своё лицо! Как ты думаешь, что сказал бы Салазар?

Он потянул её за волосы, толкая в сторону стеклянной стены с видом на город. Споткнувшись о платье, она просеменила несколько шагов, зашипев, когда он не дал потерять равновесие, ещё сильнее потянув за волосы, и впечаталась в стекло, от прохлады которого соски сразу съёжились и затвердели, а по телу побежали мурашки. Он притиснул её сзади и раздвинул ягодицы членом. Только сейчас, почувствовав, как легко головка движется между губок истекающей соками промежности, она осознала, как ждала этого момента. Она еле слышно застонала, распластавшись по стеклу, а он подвёл головку ко входу в щёлку и остановился, вынудив её нетерпеливо задрыгать задом.

— Скажи мне, Паркинсон, — прошептал он, игнорируя её сдавленные понукания, — какое бы ты имя предпочла моему? Миссис Малфой? Миссис Нотт? Я уж, так и быть, не стану упоминать миссис Гойл по соображениям гуманности. Скажи мне, Паркинсон.

— Нет, — выдавила она, молясь лишь, чтобы он прекратил эту пытку скорее. — Нет, нет и нет. И не Снейп, и никто другой.

— Может, какой-нибудь улыбчивый и верный парень с Хаффлпаффа? Или умный задрот с Рейвенкло? — продолжал допытываться он.

— К чёрту, — уже будучи на грани помешательства, пролепетала она. — К чёрту всех!

— Значит, миссис Поттер? — спросил он, слегка погрузив головку.

— Значит, миссис Поттер, — сказала она и зажмурилась в предвкушении.

Он двинул бёдрами, подался назад и ещё раз мощно двинул, ударившись животом о её ягодицы и даже немного подбросив вверх. Она закричала и заскребла ногтями по стеклу. Слегка отставив ноги назад, он стал с силой заколачивать в неё член, отчего она кричала почти непрерывно. Кончая, он замер и сжал её в объятьях, поднимая в воздух, как ей показалось, практически на одном лишь члене. Она завопила, бесполезно царапая стекло, а потом затихла и повернула к нему голову, ища его губы.

— Хорошее асти, — похвалил он, поставив бокал на невысокий столик между шезлонгами, на которых они лежали. После того, как они оторвались от стекла с видом на город, они ещё немного выпустили пар на белоснежном кожаном диване, зашли в душ, где провели ещё полчаса, и наконец добрались до столика с едой. Проверив содержимое тарелочек и блюда, он предложил устроить трапезу на большом балконе, который располагался за углом стеклянной стены. Собственно, не очень широкий балкон со стеклянной загородкой целиком опоясывал верхний этаж, как выяснилось, гостиницы, в которую он её так ловко заманил, но в этом месте он превращался в огромную веранду с небольшим бассейном на ней, шезлонгами и столиками. Он настоял на том, что одеваться не стоит, и она осталась, как была — в белых чулках с подвязками на середине бедра, фате и бриллиантах — не шее, в ушах, на запястьях и на пальце. Особенно он настаивал на том, что ей не стоит надевать трусов. Сам он по-прежнему щеголял в своей бабочке, но хотя бы снял дурацкий цилиндр.