Снейп и его ученик

Глава 3. Нидерландские пословицы

— Мистер Бленчли, в спальне первогодок светильники мигают и гаснут. Это вредно для зрения. Извольте поправить освещение. Постарайтесь уложиться за час.

— Но сэр, я не уверен…

— Если не знаете, как это делается, потрудитесь прочесть раздел «Световые чары» в учебнике Заклинаний. Вы умудрились получить «Тролль» по этой теме, и я обещал профессору Флитвику лично проконтролировать вас. Вечером зайду в общежитие и проверю.

— Да, профессор Снейп.

— Мистер Дэвис, мистер Пайк. «Удовлетворительно» за эссе по трансфигурации. Стыдно, господа. В гостиной пора заменить обивку кресел и занавески. Что вы так на меня смотрите? Следовало внимательно слушать профессора Макгонаналл. Утром диваны, кресла и занавески должны быть обтянуты заново.

— Профессор Снейп, а если у нас не получится?

— Будете работать, покуда новая мебель не устроит всех студентов.

— Но сэр, вкусы у всех разные!

— Тогда ориентируйтесь на мой вкус. Гостиная должна быть в цветах Слизерина. Ткань — гобелен. Оттенки всегда можно подкорректировать.

— Почему гобелен? Почему не бархат?

— Сомневаюсь, что вам удастся трансфигурировать бархат. Хотя можете попробовать.

Гостиная Слизерина располагалась в подземельях. Снейп, став деканом, на всех отработках заставлял отыскивать и подновлять всё, что требовало починки. Гобелены были очищены, в каменных плитах заделаны трещины, зеркала и кафель в ванных комнатах блестели…

Зато теперь он понимал, отчего ему периодически прилетало от магии, иногда очень болезненно. Древний контракт не разрешал заставлять ребят работать. Если же зельевар назначал отработки в виде дополнительных занятий, всё было хорошо.

Поэтому в последнее время все благоустроительные работы ученики совершали исключительно с помощью волшебства. Против такого рода занятий магия вроде не возражала.

— Боул, вы должны мне два часа отработок. Когда зачаруете артефакт элементарных бытовых чар? Слизерин не должен тащить в школу грязь на мантии и башмаках!

— Сэр, вы же в сто раз сильнее меня!

— Сильнее, но не в сто раз. Артефакторика — ваш родовой дар, его следует развивать. Или желаете отрабатывать у меня в лаборатории?

Его студенты получали наказаний не меньше прочих, но никого и никогда он не заставлял чистить котлы — для такой бестолковой работы ему хватало гриффиндорцев. Зато теперь на факультете была самая тёплая и светлая гостиная в школе, а в спальнях исчезли сквозняки. Разумеется, об этом знали только на змеином факультете, и ученики всеми силами охраняли свой секрет вот уже много лет.

Снейп уселся в кресло. Гостиная затихла лишь на минуту, затем разговоры и смех зашелестели вновь. Снейп наблюдал, как обращаются со слабоуспевающими учениками. Сам он всегда учился превосходно, но никогда не задумывался о собственных мотивах. Увы, потерпев крах с обучением Гойла, он усиленно искал выход, не позволяя себе опускать руки.

Гойл сидел в темноватом углу, обхватив учебник так, словно боялся, что тот сбежит. Он рассматривал страницу с таким видом, будто это наскальная живопись.

Снейп подозвал его коротким кивком.

— Садитесь, Гойл. Сегодня мы начнём наш эксперимент.

— Сегодня?! Но я не сделал уроки… — мальчик был перепуган, но Снейп уже принял решение и останавливаться не собирался.

— Успокойтесь, это не надолго. А чтобы нам никто не помешал, применим чары конфиденциальности. Вот так. Вашу палочку. Грэг, возьмите книгу и быстро прочтите мне любую строчку. Начали.

Тишина. Мальчик уныло разглядывал страницу, беззвучно шевеля губами.

— Вслух, пожалуйста. Грэг, я не стану ругать вас. Мне необходимо понимать, что именно вы видите. Только тогда я смогу помочь вам.

Парень помедлил пару секунд и выпалил:

— Вы сами попросили… Прнмиеро кждыай 10-й жтиель Змели сеардатт от нойлеогоикгесчро залаоинвебя, взвыыеюгщао плроембы при чниети.

Снейп взял из его рук книгу.

«Примерно каждый 10-й житель Земли страдает от нейрологического заболевания, вызывающего проблемы при чтении».

Вот это да.

— Вам только анаграммы составлять, — пробормотал он.

Гойл грустно смотрел в пол.

— Повторим, — решился Снейп, пряча собственную палочку в карман и беря палочку Гойла. — Сейчас вы прочтёте этот же текст ещё раз, чётко, громко и без ошибок. Империо! Читайте.

— Падлерагем вам этот тсет-тксет…

— Стоп.

Снейп не знал, что и думать. Он надеялся с помощью Непростительного заклинания обойти коварную особенность парня, но ему это не удалось.

— Обливиэйт.

Грегори хлопнул глазами и вопросительно уставился на него.

— Ничего, мы ещё не начинали, — успокоил его Снейп. — Расскажите, что вы разглядывали на этой странице, когда сидели в углу?

— Буквы, — отозвался тот. — Они прыгают. Меняются местами Прячутся.

— А когда вы рассматриваете картинки, они не прячутся?

— Картинки? Нет, никогда.

— Тогда вместо букв возьмём изображения. Как насчет фламандской живописи? Шестнадцатый век. Какие возникают мысли? — Снейп вернул ему палочку, вынул свою и быстро накинул на станицу иллюзию. Перед ними возникла репродукция «Нидерландских пословиц» Питера Брейгеля Старшего, довольно чёткая и красочная.

Грегори уставился на страницу.

Несколько минут его взгляд напряженно метался взад-вперед. Наконец он расслабился, затих и вдруг робко улыбнулся.

— Это говорящая картина, — восхищенно прошептал он. — Я всё понимаю, но букв тут нет ни одной. Вот посмотрите, — он указал на фигуру в белой рубахе. — Человек бьется головой об стену, верно? То есть упрямо пытается чего-то добиться, хотя очевидно же, это бесполезно. Совсем как я… Он очень неуверен в себе, несмотря на упорство. Видите, одного башмака недостаёт? Вся жизнь наперекосяк… И никакой надежды.

Снейп был поражён, насколько глубоко студент понимает видимое. Несмотря на то, что изображение было плотно заполнено фигурами, юный Гойл мгновенно выбрал именно ту, что отвечала его тайным мыслям.

— Я понял, — кивнул он. — Ступайте к себе, вызовите школьного эльфа. Пусть он прочтёт вам все страницы, что были заданы, по всем предметам. Скажете, это моё распоряжение. Постарайтесь запоминать. Это всяко будет быстрее, чем пытаться прочесть и всё равно запоминать.

— Мне никогда больше не нужно будет читать? — недоверчиво уточнил парень.

— Пока я не придумаю что-то ещё, не придётся.

— Спасибо, сэр!

«А твой отец меня не поблагодарит», — уныло подумалось зельевару.

* * *

Дни в Хогвартсе, наполненные однообразной деятельностью, летели стремительно и неумолимо. Ужасно утомляло присматривать за Поттером. У Снейпа и так никогда не было свободного времени, а теперь не оставалось ни минуты покоя. Снейп, и без того строгий, теперь и вовсе стал невыносим. Доставалось всем. Слизеринцы быстро сообразили, кто постоянно выбешивает их декана, и в отместку дружно портили Поттеру жизнь.

Неожиданно это принесло зельевару облегчение: Поттер практически никогда не оставался в одиночестве.

Слизеринцы задирали его и Уизли, огрызались с Грэйнджер, но зато Поттер всегда был на виду.

— Благодарю, джентльмены, — чопорно кивал зельевар своим подопечным, — одному непутёвому гриффиндорцу требуется тотальный контроль. Вы защищаете Хогвартс от хаоса.

Поттер кривился, краснел, но поделать ничего не мог.

Чтоб не упускать мальчишку из виду, покуда собственный факультет занят домашними заданиями, Снейп постоянно загружал его отработками. Лишь тогда его немного отпускало — когда не нужно было волноваться, где его носит. Парень уныло тёр котлы или перебирал флоббер-червей, время от времени нетерпеливо вздыхая.

За соседним столом Грегори Гойл разглядывал глянцевые альбомы репродукций маггловской живописи. Гарри не понимал, в чем была такая необходимость, но ему было интересно и до смерти надоели протухшие черви.

Снейп не то чтобы возражал. Ему по большому счёту было всё одно, вырастет ли это недоразумение образованным или нет. С чтением у Поттера не было проблем, но вот с пониманием прочитанного была просто беда.

«Педагогическая запущенность», — сокрушался Северус. Он работал с подростками десять лет. Наблюдал, как раскрываются их способности, как распахиваются глазки. Наслаждался неуловимой сменой эмоций — отражение работы мысли. Он никогда не признался бы даже себе, но эти секунды стоили всех невзгод его профессии.

Поттер видел только то, что видел. Его разум был прям, как метла. В сравнении с ним Гойл выглядел поэтом или толкователем снов.

Но это же Поттер. Снейп понимал, что парню не в кого быть дураком — его родители учились хорошо. Беда заключалась в задержке развития, и вот тогда чутьё педагога в нём завывало от гнева. Петунья и её безголовый супружник просто поместили парня в условия эмоциональной изоляции.

— Подойдите, Поттер, — вздохнул Северус, и тот нехотя приблизился. — Не так давно мне сделали некое деловое предложение, — негромко начал Снейп.

— Сказали, что ваш отзыв повлиял на решение клиента. Ничего не хотите мне рассказать?

Поттер затравленно обернулся, но деваться было некуда — на этот раз Снейп надёжно запер дверь.

— Да не дёргайтесь вы, — равнодушно уронил зельевар. — Мне надо знать, о чём вы говорили. Ругали меня, обзывали сальноволосым ублюдком? Я в курсе. А что ещё?

Поттер вскинул на него невозможные зелёные глаза:

— Нет, сэр! Я не говорил ничего такого. И не выдумывал. Клянусь.

— Но повторить сказанное не хотите.

Поттер помотал головой.

— Ладно. Продолжайте работу, — и, дождавшись, покуда тот недоверчиво взглянет, шепнул: "Легилименс".

Поскольку воспоминание, что ему было нужно увидеть, занимало все мысли парня, оно плавало буквально на поверхности и легко читалось.

"Он отличный зельевар, — зазвучал голос Гарри. — Он может сварить лучшее в мире зелье. А еще он умеет варить составы, которых не существовало ранее, и придумать лекарство от любой болезни. Он защищает Хогвартс от нас, подростков, иначе мы давно разнесли бы его".

Увиденное потрясло. Снейп не мог и подумать, что о нем могут так отзываться. Он был сбит с толку. Смущён. Ему было невыносимо. Он выскользнул из чужого разума, небрежно кинул лёгкий Обливиэйт и аккуратно придержал пошатнувшегося Поттера за плечи, усадил, сунув в ладонь флакон восстанавливающего зелья.

— Спасибо, сэр, — поморщился мальчишка и вытер рот, возвращая пустую склянку.

— Можете быть свободны, мистер Поттер. И постарайтесь добраться до спальни без приключений.

Когда тот, покачиваясь, двинулся к двери, до Снейпа дошло: у этой трогательной сцены был зритель. Грэгори Гойл попрежнему сидел за своим столом, уставившись в альбом, и не шевелился, почти не дышал.

А ведь Снейп только что дважды нарушил правила — оказал насильственное воздействие на разум ученика. Сперва Легилименс, после Обливиэйт. Не то чтобы ему грозил за это Азкабан, но неприятности при случае будут однозначно. Как он мог настолько расслабиться, Северус не представлял.

Словно услышав его мысли, Гойл поднял лицо, дернул бровью и слегка кивнул на удаляющегося гриффиндорца.