Темнейший путь

— Будем! — сказала она. — Висельник, пересчитай.

Мордан взял кошелёк, присел, высыпал золото кучкой на землю и стал пересчитывать, складывая монеты обратно. Чтобы покрасоваться и перед торгашом, и перед Белкой, он сотворил заклинание, и на свободной ладони у него засветился неяркий голубоватый огонёк. Монет было много, долго держать заклинание — утомительно, но Мордан, стиснув зубы, держал его до самого конца, пока не пересчитал треклятые монеты. Под конец он устал так, что чувствовал, как по спине бегут капли пота.

— Всё правильно, триста, — сказал он, закончив.

Пока он считал, торгаш расшатал и вытащил в кладке несколько камней. В образовавшуюся щель легко пролезли оба мешка.

— Ну прощай, красавчик, — сказала кривоносому напоследок Белка. — Рада была знакомству!

Торгаш ничего не сказал, а лишь злобно зыркнул на неё, взвалил оба мешка на плечи и скрылся в темноте.

— Пойдём, Висельник, — задорным голосом сказала Белка, забирая у Мордана кошелёк с золотом. — Завозились мы тут. Через час светать уже будет. Как бы на разъезд ярловых дружинников не нарваться. Они тут постоянно вокруг города шастают.

Они пошли назад, разбогатевшие и повеселевшие. Мордан после показушного трюка с заклинанием чувствовал себя усталым, ноги у него заплетались. Вдруг краем глаза он заметил какое-то странное движение неподалёку, словно холодная искорка мелькнула в воздухе. Он остановился и всмотрелся.

— Ты чего застыл? — обернулась Белка.

— Смотри, — сказал Мордан, указывая пальцем. — Видишь? Знаешь что это?

— Мельтешит что-то.

— Это лунные мотыльки.

— И что?

— У меня в книге есть рецепт, как из них сварить зелье, которое сделает тебя совершенно невидимым.

— И что?

— Я хочу попробовать это сделать.

— Да некогда нам за бабочками гоняться!

— За мотыльками. Подожди здесь, я быстро.

Мордан сорвал с головы шапку и поспешил туда, где в завораживающем плавном танце кружили несколько мотыльков, крылья которых светились странным голубоватым сиянием. Мотыльки летали медленно, и не составило большого труда изловить их шапкой и завернуть в тряпицу — одного, второго, третьего, четвертого.

— Висельник! — окликнула его Белка.

— Сейчас-сейчас. Последнего только поймаю, — ответил Мордан, даже не оборачиваясь. Он заметил пятого и как раз нацеливался на него шапкой.

— Висельник, ты осторожней, там…

Мордан шагнул, чтобы одним махом поймать мотылька, но нога не встретила опоры и пошла куда-то вниз. Он утратил равновесие и полетел вперёд.

— … там край! — услышал он, уже приземлившись на острые камни. От удара грудной клеткой у него аж дух из груди выбило. Мордан ошеломлённо помотал головой, попытался подняться и вскрикнул: правую ногу пронзила лютая боль.

— Эй, ты как там? — встревоженная Белка показалась над краем распадка, в который он свалился. — Живой? Целый?

— Живой, — ответил Мордан. — Но не целый.

Он закатал штанину и увидел, что на правой голени кожа прорвана изнутри торчащим острым осколком кости и из разрыва струится кровь.

— Даэдра меня побери! — воскликнула Белка, увидевшая ту же картину. — Ногу сломал!

— Ага, — жалобно простонал Мордан.

— Залечить себя сможешь?

— Попробую, — неуверенно сказал он.

Лечить раны всегда было утомительно, а тут не просто рана — кость сломана. Память услужливо подсказала лечебное заклинание. Мордан мысленно его произнёс и — ничего. Бесполезно: выдохся, нужно сначала отоспаться, или попить настоя из древесных грибов. Но все свои склянки он оставил в лагере, прихватил только котомку с книгой, с которой никогда не расставался.

— Не получается, — сказал он Белке.

— Почему?

— На свет всю силу потратил, когда золото считал, — со стыдом признался он.

— Ох, дурак!

— Вытащи меня. Как-нибудь до лагеря доковыляем, а там я уже отлежусь, эликсирами поправлюсь и всё вылечу.

— Ты видишь, какой тут распадок крутой? — сказала Белка.

— И что?

— То! Пока я тебя с поломанной ногой буду вытаскивать, пока до лагеря будем ковылять, точно на разъезд наткнёмся.

Мордан задумался.

— Ну даже если наткнёмся… У нас же на лбу не написано, что мы разбойники.

— Ага! А то по нам не видно, что мы по лесам-пещерам уже который месяц живём! Обыщут, найдут золото, спросят: откуда?

— Скажем, что фермеры. Урожай продали.

— Какой урожай, дурень? Лето только начинается!

— Ты вытащи меня, да пойдём. А то время лишь зря тратим. Может, боги уберегут.

— Может, уберегут, а может и нет… Не люблю зря рисковать.

— А что же тогда делать? — растерянно спросил Мордан, совершенно не зная, как им из этого выпутаться.

— Эх, Висельник… Не повезло тебе, мальчик.

— Да ерунда это! Завтра уже опять буду бегать. Помоги мне только выбраться.

— Не будешь… Вон и кровь у тебя не останавливается.

Голос Белки стал каким-то одновременно грустным и жестоким.

— И что?

— Ты прости меня, Висельник. Не держи зла.

Мордан сначала не понял.

— За что? — спросил он, а потом вдруг догадка поразила его. — Ты меня бросишь?

— Не могу я с тобой возиться. Не хочу в петлю попасть.

— Подожди. Подожди-подожди, постой!

Он увидел, что Белка медленно тянет из-за спины лук, надевает тетиву.

— Ты чего задумала, Белка?

— Ты же всё равно тут кровью истечёшь без помощи… — словно оправдываясь, сказала она и достала стрелу.

В уме Мордана само собой вспыхнуло отражающее заклинание, тренькнула тетива, стрела свистнула и отскочила от невидимого барьера. Мордану показалось, что он в рывке поднял валун размером с корову. Если она пустит вторую стрелу, отразить её сил уже нет.

— Ну и дурак! — сказал Белка. — Тебе же помочь хотела, чтобы не мучился. Прощай!

И она исчезла за краем распадка.

К полудню, когда солнце стояло в зените, Мордан окончательно охрип. Он звал на помощь с самого рассвета. Всю свою волю, все силы он сосредоточил на том, чтобы не потерять сознание и дозваться хоть кого-нибудь. Но никто не шёл. В горле пересохло, язык прилипал к нёбу, в голове мутилось, но он продолжал хрипеть из последних сил: «Помогите! Помогите! Помогите!». Надежда давно покинула его. Он звал из одного лишь злого упрямства. Просто потому, что ещё мог. Назло всем — эльфам, оркам, людям и богам, аэдра и даэдра, живым и мёртвым!

— Помо… ги… те…

Над серым неровным краем распадка показалась крупная серая кошачья морда с умными зелёными глазами.

— Человек звал на помощь?