Era of Madness (Эра безумия)

Глава первая: Хорошие дети плачут молча.

— Меня зовут Тошайо Ватанабэ, сегодня седьмой день моего эксперимента. Я увеличил массу объектов столкновения в несколько раз, до ста килограмм на молекулу для того, чтобы сталкиваемые частицы, образовали чёрную дыру… Скоро я увижу, что должно получиться. Ведь, если я не ошибся в своих расчётах, то данные массы не приведут к мировому коллапсу. Через двадцать восемь минут и тридцать девять, восемь, семь… Ах, да, отвлёкся… Я нажму кнопку, чтобы частицы начали сталкиваться. Согласно моей теории, которая совсем недавно подтвердилась в этой же лаборатории, чёрная дыра может быть создана искусственно. Конец записи, — я сразу нажал на кнопку и запись голоса остановилась. Устало откинувшись на спинку кресла, я прикрыл глаза.

— Странно, я никогда ещё не чувствовал себя так плохо… Очень плохо… Трясутся руки, болит голова и предчувствие… Очень плохое предчувствие. Все мои прошлые изобретения вызывали у меня только трепет и восторг… Может быть, я просто перегорел и мне нужно заняться чем–нибудь другим? Вполне вероятно, — встав на ноги, я слегка размялся и решил пройтись по коридорам в ожидании заветной минуты.

Это было делом всей моей жизни. Я уже создал чёрную дыру однажды, однако, она была настолько незначительной, что исчезла мгновенно. Не успев ничего поглотить. Однако мне, как учёному удалось зафиксировать энергетические волны, присущие чёрным дырам, которые образованы естественным путём. И это было странно… Согласно предположениям, любая чёрная дыра, пусть даже она и исчезла мгновенно, должна что–то да поглотить. Мне нужно будет изучить этот феномен подробнее.

Я очень захотел подтвердить результаты своего предыдущего эксперимента, поэтому, слегка изменил условия и теперь жду назначенного времени. Правительство дало разрешение на такие опасные эксперименты, что даже для меня, столь отчаянного парня, такое решение было полной неожиданностью. Хоть исследовательская лаборатория и находится в безжизненной пустыне, чтобы исключить вероятность катастрофы… Даже сам автор идеи считал её безрассудной… К слову, это был мой дедушка. Весьма успешный, но не такой гениальный, как я. Да и я не хочу жить как обычные люди… Считаю это скучным и не жалею для веселья даже собственной жизни.

Сейчас, в комплексе я находился совершенно один. Всех эвакуировало правительство. Идя по совершенно пустому коридору, увидел автомат с напитками. Коридор был длинным, из–за чего мои шаги были очень громкими. Подойдя к автомату, купил себе газировки и принялся опустошать банку, облокотившись о стену позади.

— Ух… Надеюсь, всё получится… Никогда так прежде не волновался… — руки мои до сих пор тряслись и я с трудом удерживал банку. Быстро осушив ёмкость, выбросил её в мусорный контейнер для отходов и направился в диспетчерскую, чтобы понаблюдать за процессом. Что–то всё–таки не давало мне покоя…

Помещение изобиловало мониторами и приборами. Прямо напротив входа была огромная панель управления. На ней можно было увидеть рычажки, кнопки, сенсорные панели и различные огоньки. Для простого обывателя всё так и было, но я знал совершенно точно, за что отвечает каждый отдельный элемент. Усевшись на одно из кресел, стал считывать показания приборов. Ничего необычного не заметил, молекулы двигались по своим траекториям и никак не пересекались.

— Осталось три минуты… — я бросил взгляд на электронные часы, что висели на стене в диспетчерской, — ах, никуда не пойду, в принципе, процессом можно управлять и отсюда, — так я и сделал. Вновь откинулся на спинку кресла и попытался расслабиться, глубоко вдохнув и медленно выдохнув.

Вскоре, я наконец–таки дождался этого момента.

— Осталось десять секунд, — переместил несколько ползунков и внимательно смотрел на показатели, — пять, четыре… — несколько переключателей были переведены в положение полной готовности и моя рука помещена на кнопку, которая запустит необратимый процесс, — два, один… Начало…

Темнота…

— Ничего не видно. Где же я оказался? — голос лишь отзывался эхом в темноте. Не было никаких чувств, кроме слуха. Не было привычного давления, ощущения температуры… Ничего, к чему так привыкло моё тело.

Ощущение времени тоже пропало. Непонятно, сколько времени прошло, пока не услышал…

— Тошайо Ватанабэ, — свет появился вдалеке. Он светил так ярко, что было больно смотреть на него после этой тьмы, — подошла твоя очередь, — голос был монотонным и не выражал, казалось эмоций совсем.

— Очередь? Вы о чём?

— Не перебивать, слушать внимательно. За преступление против Творца, ты будешь наказан.

— Наказан? Ха–ха! Как же, в Ад меня отправите?

— Не перебивать, слушать внимательно. Ты, своими выходками уничтожил планету, на которой жил. Твоя безответственность привела к гибели целой цивилизации, которую так старательно создавал наш Отец, Всемогущий Творец всего живого во множествах вселенных.

— Так это Вы Творец?

— Нет. У нашего Отца нет времени на разбирательства. Он продолжает творить, создавать новые вселенные и планеты… Из–за таких преступников как ты. Я — всего–лишь один из множества его судей, которые определяют дальнейшую судьбу отбросов, вроде тебя.

— Чёрт… И что же со мной будет? Неужели я действительно уничтожил весь свой мир?

— Да, планета была уничтожена. Ты оказался в эпицентре, поэтому, даже не заметил, как умер. Провёл ты, здесь, по меньшей мере, около ста лет по меркам вашей планеты. Но это ничто, в сравнении с бесконечностью. Это вполне обычное время ожидания. А теперь, выслушай свой приговор: Тошайо Ватанабэ. За преступления против Всемогущего Творца, Отца нашего. За наплевательское отношение к труду Великого, а также пренебрежительное отношение к целой цивилизации, вместо вознесения, ты приговариваешься к перерождению в другом мире.

— Ха–ха–ха… Ха–ха–ха-ха–ха! — я просто не смог сдержать смеха. Он эхом отдавался в пустоте, — приговариваюсь к перерождению в другом мире? Это же просто смешно!

— Это ещё не всё. Ты будешь перерождён в мире, где есть магия и всё из неё вытекающее.

— О да? Ну, меня это не пугает. Я буду изучать магию, а затем стану самым сильным в том мире!

— Ха–ха–ха! — разразился смехом теперь уже голос, который озвучивал приговор, — ты уж извини, смертный, нечасто меня смешат. Это было действительно хорошо! — впервые голос показал свои эмоции.

— Вы о чём?

— Ты сам всё скоро узнаешь. К слову, стирать память мы тебе не будем. Ты сохранишь все воспоминания о прошлой жизни и интеллект. В общем, ты будешь отбывать своё наказание в этом мире, и если ты встанешь на путь исправления, тогда сможешь вознестись! Ну, а если нет, то… Тоже узнаешь, всё приходит со временем. Приговор приводится в исполнение немедленно.

Голос вдруг замолк и свет резко исчез. Будто лампочку выключили. Теперь я даже думать не мог. Просто темнота, но она отчётливо отпечаталась у меня в памяти. Это состояние было буквально несколько секунд, пока я не распахнул глаза.

Был виден лишь потолок. Белый, холодный. Я с трудом повернул голову набок и увидел деревянные прутья. Попытавшись дёрнуть рукой, сразу же столкнулся с некими трудностями.

Ха–ха! Всё ясно… Я младенец. Тупой, слабый и беззащитный младенец. Который даже телом своим управлять нормально не может. Но, я хотя бы сохранил возможность мыслить здраво и сознание сформировано… Наверное, оно просто было перенесено в тело при рождении, а активировано было только сейчас.

Я с трудом осмотрелся, так как мышечного корсета у меня практически не было. Комната была ничем не примечательна. Детское оформление, деревянная кроватка, в которой сейчас и находился младенец. Судя по всему, кроватка стояла посреди комнаты.

Спустя некоторое время, в комнату вошла прекрасная женщина с волосами цвета блонд. Она склонилась над кроваткой и с улыбкой взглянула мне прямо в глаза.

— Брунгильда… Малышка моя, — она вновь тепло улыбнулась и взяла меня на руки.

Брунгильда… Хах… Что? Девичье имя… Почему… Ах, вот оно что… Похоже именно так меня и зовут.

— Хочешь кушать? Пора тебя покормить! — теперь мне был доступен больший обзор. В углу комнаты стояло небольшое кресло, а подле него — напольная длинная лампа. Рядом стояла книжная полка, до отказа забитая книгами. Но… Ничего не было понятно. Книги были на совершенно незнакомом языке. Женщина уселась в кресло и взяла бутылочку с молоком, которая была заранее поставлена на столик, который находился возле кресла.

— Ну же, Брунгильда, чего ты такая привереда сегодня? — женщина продолжала совать мне соску в рот. Мне ничего не оставалось и поэтому, я начал есть. Кроме своего имени я ничего не понял из того, что мне сказала моя мать. Речь была незнакомой и непонятной.

Тем же вечером, я решил подвести итоги:

Так вот почему это наказание… Я — девчонка. Да ещё и младенец… Что же мне делать, если меня убьют в этом возрасте? Мало ли этот судья на меня каких–нибудь здешних разбойников натравит или кого–нибудь ещё… Кстати, что у них за эпоха? Вроде как и электричество есть, значит, не каменный век. Уже хорошо. Обо мне пока заботятся — тоже ничего плохого не вижу. В любом случае, мне остаётся только и надеяться на моих опекунов. Сам я… Сама я ничего не смогу сделать, на данный момент. Надо привыкать к полу и этому телу. Думаю, это не проблема. Хорошо… Ой, как в сон рубит. Это тело действительно слишком слабо.

После этого, я практически сразу же уснул. * * *

Мне ничего не оставалось, кроме как вести наблюдение и делать выводы по ситуации, в которой я сейчас оказался. Управлять телом было действительно трудно, и энергия кончалась очень быстро, буквально после часа активности рубило спать. Отец мой был военным, поэтому, дома его практически не было. Видел его всего пару раз, когда он возился со мной. Был ещё брат, которому 12 лет. Он тоже часто подходил к моей колыбели и беседовал со мной. Говорить я пытался, но речевой аппарат не сформирован должным образом, поэтому, все попытки — тщетны. Дом был богатым, украшен различными произведениями искусства, шикарной мебелью. Сам дом, к слову, был очень большим и был где–то за городом. Видел я это в то время, когда мы с матерью выходили на улицу. Она брала меня с собой в кресло–качалку. Мать читала мне вслух. От её нежного голоса очень хотелось спать, но я внимательно следил за её речью и старался запоминать буквы и слова. Значение слов я черпал из повседневной речи моих домочадцев.

Теперь это моя семья, мне придётся с этим смириться.

В три месяца я начал ползать, а ходить в восемь. Это было трудно… Адаптация к новому телу… Будто меня машина сбила и я теперь от травмы восстанавливаюсь. В первые месяцы было особенно тяжело. Слух был очень плохим, собственно, как и зрение. Я едва мог различать предметы и слышал только резкие шумы. К шести месяцам я начал более–менее понимать местный язык, а в восемь месяцев сказал своё первое слово…

— Мама! — произнесла я громко и отчётливо. Это было так волнительно… После стольких месяцев молчания наконец–то заговорить! Женщина удивлённо взглянула на меня и нежно улыбнулась, держа меня у себя на руках. Она лишь нежно прижала меня к своей груди и по её щекам потекли слёзы. Понимаю, этот момент всегда очень важен. Для меня это уж точно. Хоть я и понимаю, что слегка превышаю нормы развития обычных детей, но для меня это важно. Я быстрее должен встать на ноги, научиться языку в полной мере и научиться говорить.