Русалка по соседству

Я улыбаюсь ему, оценивая его доброту. Я никогда не встречала такого человека, как он, и я решила рассказать ему об этом.

— Ты полная противоположность всех мужчин, которых я когда — либо встречала, — говорю я, что вызывает у него улыбку.

— И я могу честно сказать, что никогда не встречал такой женщины, как ты, — отвечает он, смеясь.

Мне приходится смеяться вместе с ним, потому что я уверена, что это правда. Он никогда не встречал женщину, которая не могла бы водить машину, открыть бутылку пива или запомнить названия обычных вещей… список можно продолжить.

— Боюсь, я не знаю, какой инструмент откроет бутылку, — признаюсь я, пожимая плечами, когда смотрю вниз и понимаю, что мы все еще держимся за руки. Я осторожно отпускаю его, а затем иду на кухню, понятия не имея, где мне начать искать что — то, с чем я незнакома.

Сойер встает и идет за мной на кухню, Том — следом. Том лает на нас, а затем ложится на собачью подстилку у раздвижных дверей, ведущих на крыльцо.

Тем временем Сойер открывает несколько ящиков, прежде чем находит подходящий инструмент, а затем снимает крышку с бутылки. Он делает большой глоток пива и издает звук, будто он доволен. Я наливаю себе стакан апельсинового сока (мой любимый напиток), а потом мы оба просто стоим, ничего не говоря.

Сойер оборачивается и смотрит на вид за окном. Луна стоит высоко, а звезды яркие, отражаются в океане в конце улицы.

— Я никогда не устану от этого вида, — говорит он.

Я киваю.

— Он прекрасен.

Мы стоим еще несколько секунд, прежде чем я снова нарушаю молчание:

— Не хочешь немного посидеть в гостиной?

Он кивает, и я веду его из кухни в гостиную, где он садится на диван, а я сажусь рядом с ним.

— Я очень ценю, что ты доверяешь мне свой дом, — начинаю я, улыбаясь ему.

— На самом деле это дом моей матери, — поправляет он меня. — Был им.

— А, я помню, что агент Джанет рассказывала нам что — то об этом.

Сойер кивает и смотрит на свое пиво, его глаза становятся немного грустными.

— Мама умерла несколько месяцев назад, и я пытаюсь решить, стоит ли мне просто продать дом или сдать его в аренду. В конце концов, я решил сдавать его.

— Мне очень жаль слышать о твоей матери, — говорю я, думая обо всех травмах, которые этот бедняга перенес за последние два года. Сначала жена, а потом мать. И теперь у него двое маленьких детей, о которых нужно заботиться… в одиночку.

Я хочу протянуть руку и обнять его, сказать, что все будет хорошо, но я знаю, что не могу этого сделать. Почему я чувствую побуждение, я не понимаю. Я никогда не любила Эварда. Мы были дружелюбны, да, и мы достаточно хорошо ладили, но на этом наши отношения заканчивались. Брак в морском мире — дело удобства — никто не женится по любви.

— В доме было так много… мусора, который пришлось перебрать, — продолжает он. — Целая жизнь… вещей. Я прошел через многое и пожертвовал гораздо большим. Потом со всей этой мебелью я понятия не имел, что с ней делать… Я рад, что ты можешь использовать ее всю, — он вздыхает. — Ты не представляешь, какой груз упал с моих плеч.

— Я тоже рада, что все получилось, — киваю я и делаю еще глоток сока. Я замечаю, что у него осталось около трети пива. Надеюсь, он захочет еще.

— Ты живешь далеко от дома своей матери? — спрашиваю я.

Он качает головой.

— Чуть дальше по улице. И, — продолжает он, поднимая взгляд от пива и прямо на меня. — Я многое умею, поэтому, если что — то когда — нибудь сломается, просто позвони мне, и я сразу приду.

— Спасибо, — говорю я, быстро кивая.

Затем между нами наступает тишина, прежде чем Сойер спрашивает:

— Почему ты уехала из Греции?

Я тяжело сглатываю. Мне не нравится тот факт, что я лгу ему, но от этого никуда не деться. По крайней мере, теперь я могу сказать ему частичную правду.

— Я убегала от… брака по расчету, которого не хотела.

Его глаза расширяются.

— Я не знал, что так устраивают браки в Греции.

— Маленький город, — отвечаю я, пожимая плечами. Кажется, это мой ответ на все, что не соответствует шаблону.

— Кто устроил этот брак между тобой и твоим избранником?

— Ну, я была замужем раньше, и мой муж умер, — начинаю я.

— Я помню, ты говорила мне об этом раньше, — говорит он.

— Тогда брат моего мужа, Каллен, решил, что я должна принадлежать ему, потому что, когда умирает старший брат, все его имущество переходит к младшему брату.

— Но жена вряд ли является собственностью, — пытается возразить Сойер.

Я качаю головой.

— Она именно такая… по крайней мере, там, откуда я родом, на Корсике.

— Звучит ужасно.

Я киваю.

— Так и было.

— Есть ли что — то еще в этой истории?

Я снова киваю.

— Каллен считал, что я должна выйти за него замуж после смерти Эварда, хотя у Каллена уже было шесть жен…

— Шесть жен? — повторяет Сойер и чуть не падает с дивана.

— Да, шесть жен — это много, и это много, даже там, откуда я…

— Тем не менее, он хотел сделать тебя своей седьмой?

— Верно, — я чувствую, что должна объяснить. — У Каллена всегда была эта… одержимость мной. Он ухаживал за мной до Эварда, но поскольку Эвард был старшим братом, он смог выбрать жену первым, и он выбрал меня.

— Хм, — говорит Сойер и делает еще один большой глоток пива. — У тебя есть дети от этого Эварда?

Я качаю головой.

— Я не смогла забеременеть.

Сойер кивает.

— В данном случае это могло быть благословением, потому что было бы гораздо сложнее сбежать с детьми.

— Верно, — говорю я, делая еще глоток сока и продолжая свой рассказ. — В любом случае, Каллен гадкий, — моя челюсть сжимается, и я чувствую, как пальцы впиваются в стекло, когда я думаю о мужчине, который чуть не стал моим мужем. — Он подлый и всегда злой. Моя жизнь с ним, как его седьмой жены, была бы несчастной.

Сойер кивает.

— Нужно много мужества, чтобы сделать то, что ты сделала, Ева.

Я склоняю голову набок.

— Это был единственный ответ для меня.

— Что ж, я рад, что ты уехала, и, надеюсь, ты наслаждаешься своей новой жизнью в Шелл — Харборе.

Я смотрю на него, и его улыбка такая искренняя, его глаза такие заботливые.

— Да, очень.

— Ты когда — нибудь скучала по своей прежней жизни или своему городу?

Я обдумываю вопрос.

— И да, и нет, — отвечаю я. — Я скучаю по своей ближайшей подруге Маре и скучаю по некоторым аспектам своего дома. Это красивое место. Но я не скучаю по другим. Это совсем не то, что здесь — там женщины — собственность, как я упоминала ранее. Имущество, как в… мужчины на самом деле владеют ими. Но здесь я могу делать все, что захочу, или быть такой, какой захочу. Для меня нет никаких ограничений из — за того, что я женщина.

— Конечно, нет, — говорит Сойер. — И не должно быть. Ты так же способна, как и мужчина. Такая же умная.

— Мне это нравится, — мягко отвечаю я, улыбаясь ему и думая о том, какой он невероятный человек.

— Как думаешь, ты останешься здесь на некоторое время или захочешь посмотреть, что могут предложить другие города? — спрашивает он, и в его глазах появляется что — то обнадеживающее. А, может, мне это только кажется?

— Я не вижу причин покидать Шелл — Харбор, — отвечаю я с широкой улыбкой. — По крайней мере, пока что. Я обустраиваюсь здесь, и у меня есть прекрасная подруга Венди, а теперь милый… как мне тебя называть еще раз?

Он смеется.

— Либо домовладелец, либо механик.

— Или и то, и другое, — заканчиваю я, делая еще глоток сока.

— И друг, Ева.

— Спасибо, — говорю я и удивляюсь тому, как застенчиво я говорю.

— Что ж, я рад, что ты здесь, — говорит он, глядя на меня своими проницательными глазами. — И если тебе когда — нибудь что — нибудь понадобится, я хочу, чтобы ты сразу же позвонила мне. Не медли, ладно?

Я киваю.

— Хорошо. И спасибо.

Снова становится тихо, и мы оба сосредотачиваемся на звуках, которые Том издает, когда чешется. Наконец, Сойер прерывает неподвижность.

— Как думаешь, когда ты откроешь школу плавания?

— Как только смогу, — отвечаю я. — Может, когда я перееду, — потом я смотрю на него. — Мы не говорили о том, когда это может быть.

Он пожимает плечами.

— Как только захочешь. Дом пустует.

— Я поговорю с Венди, но я очень хочу переехать, и я думаю, что она хочет вернуть себе свой дом. Тяжело, когда кто — то постоянно вторгается в твою личную жизнь.

— Это я могу понять, — он допивает пиво и держит его на коленях. — Ну, как только ты откроешь школу плавания, мои дети будут первыми, кто туда поступит.

Я широко улыбаюсь.

— Я хочу познакомиться с ними.

Глава четырнадцатая

Неделю спустя

Тейлор и Хизер худы как угри и полны жизнерадостной энергии. Они, видимо, похожи на свою мать, потому что у них нет общих темных глаз, темных волос и каких — либо черт лица Сойера. Вместо этого они златовласые, с янтарными глазами и округлыми лицами. И они совершенно очаровательны.

Я живу в доме у озера уже несколько дней. Как только я заплатила Сойеру арендную плату за первый месяц (он не попросил «гарантийный депозит»), я смогла свободно въезжать, когда захочу. Так что я сразу же поселилась не желая засиживаться у Венди, ведь уже и без того задержалась.

К счастью, Венди сказала, что я могу оставить Тома, чтобы облегчить переход. И Тому, кажется, нравится жить со мной.

Мы «родственные души», как называет нас Венди.

Сегодня мой первый урок плавания с Тейлором и Хизер, и я говорю Сойеру, чтобы он встретил меня на озере, потому что я не хочу, чтобы он или дети увидели, как мой хвост материализуется, когда я промокну. Я думаю об этом как о хорошем пробном забеге для моей школы плавания — мне нужно выяснить все тонкости входа в воду и выхода из нее, не выдавая своего секрета.

Пока они идут к озеру, я смотрю, как Сойер смеется со своими детьми, и от этого зрелища у меня в груди становится тепло, когда я вижу, какой он любящий и внимательный к ним. Он держит их за руки и по очереди уделяет им все свое внимание. Несмотря на то, что до озера осталось всего несколько секунд, я все еще поражена его нежным сердцем. Его отношения с детьми, кажется, сильно отличаются от тех холодных и далеких отношений, которые были у меня с моим отцом — мужчиной, который никогда не проявлял ко мне никакого интереса, кроме как для того, чтобы объединить нашу семью с гораздо более престижной семьей Эварда.

Мне кажется интересным, что я очень редко ловлю себя на мыслях о своих родителях, которые теперь оба мертвы. Возможно, потому, что они не оказали большого влияния на мою жизнь, как бы странно это ни звучало.

Сойер идет вперед, улыбаясь мне с того места, где я прислоняюсь к берегу озера.

— Хизер и Тейлор, это Ева… — начинает он, одаривая меня широкой и красивой улыбкой, от которой кажется, будто рой рыб деловито взбалтывает содержимое моего желудка.

— Ева — русалка, — поправляю я его, глядя на его маленькую девочку, Хизер, с широкой улыбкой.

— Ты действительно русалка? — спрашивает она.