Стирание

Клив еще прошел немного дальше в Марсианскую глушь. Однако, как это и случается всегда, если находишься в дешевой модели нубибуса, все начинает выходить за рамки любого нарисованного мира. Папоротники приобрели желтовато-бледный вид, а земля размягчилась настолько, что каждый шаг как будто приземлялся на подушки, а голубое небо за секвойями уже и забыло, каким оно должно быть голубым, на самом деле.* * *

Дуби сидела на полу крошечной квартирки, устав от плача, но уже не в той стадии гнева, чтобы встать навстречу, наконец-то вернувшемуся Кливу.

– Ты не ходил к своей сестре, – через всхлипы, начала она свою тираду.

У них было всего два стула, он сел на ближайший, несмотря на то, что этот стул предпочитала Дуби, казалось она не заметила этого.

– Я начала тревожиться, – продолжала она, – когда ты не пришел вовремя домой и я позвонила этой ужасной женщине. Ну почему твоя сестра, так сильно ненавидит меня?

– Потому что ты была груба с ней, – пояснил он.

– Это когда?

– Я не помню, – ответил он, – но помнит она. Это был день, когда вы двое встретились и ты сказала ей пару ласковых слов… неважно каких, сейчас это не имеет значения. Суть в том, что теперь она никогда эти ласковые десять секунд, не забудет.

Дуби была больна от горя. Как чудесно!

– Итак, ты позвонила моей сестре, и она меня не видела. Не так ли?

– Мне показалось, что ты бросил меня, – сказала Дуби.

– Я не исключал этого варианта, – произнес Клив.

– Так значит ты вернулся за вещами?

– Возможно, но я пока еще не решил.

Это широкое тело напряглось, а затем безнадежность победила. Старая спортсменка, казалось превратилась в пасту, мягкую и готовую потечь. И вот самый слабый голосок за всю ее жизнь сказал: «Я не буду с тобой драться, если ты захочешь уйти».

Клив отбросил стул на грязный ковролин. Они сидели вдвоем, скрестив ноги, не столько лицами друг к другу, сколько к третьему углу аккуратного треугольника. Глядя на это пустое пространство, он произнес: «Я пообщался на Марсе с незнакомцами и многое понял».

– Полезное для тебя? – спросила она. Клив не ответил.

– После этого я отправился к сестре, что кстати и произошло как раз после твоего звонка ей.

Продолжая сверлить взглядом, тот самый кусочек пространства, он промолчала.

– Как я и планировал, я собирался восстановить другой нуль-накопитель, который располагался у нее.

– Мне жаль, – промолвила она. А затем добавила: «Я вспомнила, что я сказала твоей сестре в ту самую встречу».

– И что?

– А то, что она слишком хорошенькая, чтобы когда-либо быть недовольной и неудовлетворенной, из-за каких-нибудь пустяков.

– Вот ей и не понравились те слова.

– Думаю, что это не так.

– В любом случае.

Мгновение сменилось еще несколькими мгновениями и в этой связке не было ничего запоминающегося. А затем Клив уронил какой-то небольшой механизм на грязный ковер, между ними.

– Что это?

– Старый интеллектуальный архив, – пояснил он, – мой единовременный архив.

– Я обнаружил его, лежащим рядом с поврежденным нуль-накопителем. Я уже и забыл, что положил его туда, или что он вообще когда-либо существовал. И знаешь что, Дуби?

– Нет, а что я должна знать?

– Поскольку это было не трудно сделать, я подключил эту старую модель к своему новому архиву. Всего один клик. Представляешь, это все что потребовалось. В течение последних одиннадцати лет, он создавал резервные копии моего нуль-носителя для хранения информации, по терабайту за раз.

– Одиннадцать лет? – переспросила она.

– Да.

Она уставилась на него с надеждой, погребенной под страхом чрезмерного оптимизма: «А было ли место на этом старом накопителе, в течение такого долгого времени?»

– Едва-едва.

– Так ты теперь сможешь вернуть свои воспоминания? – вопросила Дуби.

На что Клив ответил: «Я никогда и не терял своих воспоминаний, дорогая. Это всего лишь большой мир, состоящий из крошечных, крошечных дней». * * * Мои другие переводы -- на страничке ресурса CoolLib: https://coollib.net/a/266934