Магнат

— В этом вопросе я вам, батюшка Алексей, помочь не уполномочен, — с тяжёлым вздохом развёл руками Фрунзе, которому партийная комиссия уже вынесла выговор за излишний либерализм к врагам революции. — Судьбой контрреволюционеров занимается особая партийная группа.

— Вот и сведите меня, Михаил Васильевич, с этой важной сво… сворой, — в последний миг решил чуть смягчить характеристику партийных лидеров Алексей.

— А не боитесь, что эта… свора, — усмехнувшись, решил не менять последнее слово Фрунзе, — и вас растерзает.

— У меня есть, чем им голодные пасти заткнуть, — улыбнулся в ответ Алексей.

— Интересно будет понаблюдать, — откинувшись на спинку стула, скрестил руки Фрунзе. — Устроить встречу могу через час. Как раз все руководители на военный совет соберутся. Многие красные командиры испытывают преступную симпатию к бывшим соратникам по оружию, анархистам. Может, какую поддержку окажут знаменитому батьке Алексею.

— Батюшке, добродетельному батюшке, — подняв указательный палец, поправил Алексей и, расстегнув кожаное пальто, показал золотой наперсный крест.

— Красная тряпка для быка, — покачав головой, не одобрил демонстрацию религиозного символа Фрунзе.

— Чтобы опрокинуть противника его надо сначала вывести из равновесия, — поделился секретом борьбы искусный мастер.

— Да-а, батюшка, вы большой оригинал, — рассмеялся Фрунзе. — Не зря о вас жуткая молва в народе ходит. Не хотел бы я быть вашим врагом.

— Так в чём проблема? — непонимающе пожал плечами гость. — Анархисты вместе с большевиками за революцию сражались.

— Разное у нас представление о революционном порядке, — вздохнув, развёл руками коммунист. — Партия взяла курс на единоначалие, анархистскую вольницу решено искоренить.

— Внешних врагов одолели, вот и принялись власть внутри стаи делить, — сжав зубы, проворчал ярый анархист.

— Осуждать решения центрального комитета партии я не в праве, — не стал высказывать личное мнение боевой командарм.

— Тогда хоть поддержите, Михаил Васильевич, вывоз анархистов в Южную Америку, — неожиданно предложил странный выход из вооружённого конфликта с бывшими соратниками Алексей.

— Все покинуть родную землю не согласятся, — категорично замотал головой пролетарский командир. — У батьки Махно в войске около семидесяти тысяч бойцов.

— Главное — руководство сманить и самых буйных увезти, — усмехнулся парагвайский лидер. — Однако думаю, добрую половину воинства я сумею сагитировать переселиться в обетованную землю.

— Великое дело для победы революции сделал бы, — всем корпусом подался вперёд красный военачальник. — Мне армию в Туркестан вести надо, советскую власть на Востоке устанавливать, а не с анархистами расправляться.

— И мне в Южной Америке мировую революцию продолжать, — чуть привстав со стула, протянул руку парагвайский деятель.

— По рукам, — крепко пожал протянутую ладонь большевик. — Своё слово я скажу, только окончательное решение будут принимать в Москве.

— Дружок Троцкий меня поддержит, он у вас всеми фронтами рулит, — похвалился важными связями в кремле парагвайский атаман. — Для ослабления белого казачества мы с ним уже организовали эмиграцию в Южную Америку. Я ведь в Крым прилетел, чтобы очередную партию станичников вывезти.

— На дирижабле? — рассмеялся Фрунзе.

— У парагвайских казаков свой флот уже имеется, — выпятив грудь, похвастал атаман.

— Гражданская война скоро закончится, — пожал плечами Фрунзе. — Зачем Троцкому семьи казаков теперь отпускать на чужбину?

— Так я же не просто так лишние рты забираю. Я голодающей стране зерно везу пароходами. Сейчас недалеко от Севастополя два гружёных судна в море болтается.

— Да, голодно в стране, — понурил голову большевик. — Махновцы зерна с Украины не дают, а в Поволжье неурожай, вот–вот мор начнётся. Из центральных областей тоже ничего не возьмёшь, война косой прошлась.

— А ещё продразвёрстка, — указал на главную экономическую ошибку атаман.

— Об экономике судить не берусь, моё дело военное, — отстранился от критики линии партии коммунист. — А за зерно спасибо парагвайцам, и казаков из Крыма выпустим.

— Пленных офицеров тоже, — желал разом заграбастать всех изгоев пастырь.

— Ищи аргументы для комиссаров, — дружески улыбнулся красный командир и прищурил глаз. — А мне, всё же, объясни, зачем тебе в Парагвае столько белого офицерья? Ведь работники из вояк никудышные, они только шашкой махать обучены.

— Профессионалы будут с буржуазными армиями соседей воевать, пока анархисты и казаки новый мир строить, — хитро подмигнул атаман и воздел указательный палец. — Бог, он всякими тварями мир наполнил, и каждой своя роль отведена.

— Да ты, батюшка, философ, — развеселился большевик.

— Чтобы новый мир создать, приходится в разные шкуры рядиться, — грустно вздохнув, признался казачий атаман.

На военном совете Алексей предстал перед командирами и комиссарами в образе сердобольного святого батюшки. Товарищи встретили заморского попа возмущённым ропотом, но Сёма уже успел отстучать телеграмму в Москву и даже получить ответ. Фрунзе успокоил товарищей, зачитав часть текста телеграммы из секретариата Троцкого.

— Полномочия парагвайских товарищей: Алексея Ронина и Семёна Вездельгустера подтверждаем. Казачьим семьям разрешено эмигрировать из Крыма. Два парохода с зерном разгрузить в порту Севастополя, и половину груза срочно отправить по железной дороге в Москву. Продэшелоны обеспечить надёжной охраной. Ответственность за выполнение операции возлагается на штаб Восточного фронта и лично на товарища Фрунзе.

На минуту в комнате повисла напряжённая тишина. Затем раздался робкий голос командира хозяйственной части:

— О каких пароходах с зерном идёт речь?

— Да болтается тут недалече пара транспортов, — усмехнулся батюшка Алексей. — Собрали парагвайские казаки для помощи голодающим соотечественникам. Надеюсь, комиссары не станут чинить препятствия для воссоединения разлучённых войной семей.

— С бабами и детьми не воюем, — переглянувшись с товарищами, выдал вердикт один из комиссаров. — Пусть отщепенцы уматывают за границу.

— Вот и чудненько, — погладив ладонью наперсный крест, расплылся в довольной улыбке чужестранный благодетель. — Первый вопрос утрясли, к всеобщему благу. Сегодня же пошлём радиограмму на пароходы.

— А что, есть и второй вопрос? — насторожился бдительный комиссар.

— Следующим вопросом стоит в повестке: примирение с братьями–анархистами, — ошарашил народ наглый батюшка.

— Большевикам с анархистами не по пути! — взвизгнула комиссарша в красной косынке, вскочила со стула и выхватила из кобуры маузер.

— Хорошая машинка, у меня такая же модель, — оценив оружие, спокойно поведал атаман. — Только я из маузера по врагам революции стреляю, а не союзников стращаю.

— Анархисты предали идеалы революции! — брызжа слюной, заверещала вздорная баба в кожаной куртке.

— У каждого свои идеалы, — пожал плечами батюшка Алексей. — А то, что махновцам не по пути с большевиками — ваша правда. Вот и позвольте лихим бойцам убраться за океан, пускай заморских буржуев потреплют. Или вы, дамочка, против Мировой революции?

— Я вам не дамочка! — оскалилась красная фурия.

— Так как насчёт Мировой революции? — не позволил бузотёрке соскочить с темы анархист. — Али вы малограмотная и статей товарища Троцкого не читали?

— Товарища Троцкого я уважаю, — сразу сдулась вздорная бабёнка и неохотно спрятала оружие в кобуру. — Однако от врагов революции надо беспощадно избавляться.

— Вот и зашлите махновцев на край Южной Америки, — подмигнул Алексей. — Пусть проведут революционную экспроприацию у заокеанских буржуев.

— С чего бы это Махно соглашаться на эмиграцию? — задал вопрос молоденький командир.

— Так у меня с батькой уговор есть: коли найду за морем свободную землицу, так остальную братву кликну, — поделился секретом махновский атаман. — Нестор Иванович мне и золотишка отсыпал на организацию экспедиции. Разве вы не в курсе этой истории?

— Было дело, летом всё Дикое Поле шумело о пропавшем золотом запасе батьки Махно, — усмехнулся Фрунзе, вспомнив слухи о похищении бандитской казны. — Значит, отыскалась пропажа?

— Изрядно землицы я прикупил, есть, где вольные поселения основать, — уйдя от прямого признания кражи, гордо вздёрнул бороду парагвайский батюшка. — Только на новую почву следует не одни вершки бросать, а ростки вместе с корнями садить — братов–анархистов надо заодно с семьями переселять, чтобы крепко врастали в землю.

— Пусть вся контра подальше за океан убирается! — решительно махнув рукой, выкрикнул общее мнение усатый командир.

— Вот и я о том же, — кивнув, улыбнулся парагваец и продолжил торг. — Думаю, ещё убедить всех бывших белогвардейцев из Крыма в Парагвай отправиться.

— Не тех ли беляков–недобитков, которых мы в Севастополе арестовали? — встревожилась комиссарша в красной косынке.

— Ну, если у вас в запасе ещё другие имеются, то и их тоже с собой уведу, — оживился жадный батюшка Алексей.

— Врагов революции решено истребить! — сгоряча выдала секрет буйная баба.

— А не лучше ли обменять на товарищей, томящихся в плену у белополяков? — соблазнял комиссаров батюшка.

— Так не удастся на всех, — переглянувшись с соратниками, робко возразил пожилой командир. — Да и не станут поляки менять пленных красноармейцев на беляков. Им только своих хотелось бы вызволить.

— Вот и пойдём навстречу пожеланиям, — совсем запутал в интригах парагвайский прохиндей. — Обменяем сто тридцать тысяч красноармейцев на тридцать тысяч поляков и двадцать пять тысяч недобитых беляков.

— Пока не заключено мирное соглашение с Польшей, никто меняться с нами не станет, — категорично замотал головой усатый ветеран.

— Поляки с большевиками не станут, а с парагвайскими казаками сговорятся, — скрестив руки на груди, нагло заявил самонадеянный анархист. — А для смазки сделки у меня миллион золотых рублей в кошеле имеется.

— И вы, батюшка, готовы пожертвовать золотой казной? — недоверчиво прищурился ветеран.

— Эх, чего только во славу божью не сотворишь, — показно осенил себя крестным знаменем святой батюшка.

— Безвозмездно? — допытывался красный нехристень.

— Ну, раз вы настаиваете на ответной услуге, — вздохнув, развёл руками Алексей. — То для уравнивания числа, пообещайте отпустить ещё семьдесят пять тысяч станичников, которые изъявят желание переселиться в благодатный Парагвай.

— А вернуть деньги не потребуешь? — прищурил глаз неверующий.

— Эх-х, пожертвую на благое дело, — махнул рукой на пропавший капитал благодетель.

— А ваш, батюшка, в чём интерес? — не унимался настырный. — И почему так уверены, что сделка состоится.

— Обширна земля обетованная, только безлюдна пока, — с грустью вздохнув, признался парагвайский деятель. — Мне работники очень потребны — всех изгоев под свою руку возьму. А обмана не боюсь, потому, как пленных красноармейцев я перевезу в Парагвай, и уже со своего берега меняться с вами на станичников начну. И, пока всех не обменяю, заложники будут на плантациях трудиться. Достойную зарплату обещаю, но свободу ограничу.