О вампире

Я подумала, что тебе может понадобиться твоя новая одежда. Надеюсь, все идет хорошо. У тебя есть мой номер. Джасинта.

Вздохнув с облегчением, Холли сунула письмо и конверт в карман и быстро подписала документ на планшете в том месте, где стояла буква «X». Затем протянула планшет и улыбнулась посыльному, который вернулся с коробкой.

– Спасибо, – пробормотала она, забирая у него.

– С удовольствием. Хорошего дня, – сказал мужчина, поворачиваясь, чтобы вернуться к своему грузовику.

– Холли? Ты хочешь пойти поужинать или нет? Мы можем пригласить Билла и Элейн наверстать упущенное в прошлый раз. – Джеймс высунул голову из кухни и поднял брови, заметив коробку, которую она несла. – Что это?

– Моя одежда, – сказала Холли, направляясь к лестнице. Теперь, когда она знала, что Джеймс думает о ее наряде, ей захотелось переодеться. Конечно, ей придется отправить юбку и жилет обратно Джиа.

– Аэропорт потерял ее? – догадался он, и когда Холли непонимающе посмотрела на него, Джеймс нетерпеливо прищелкнул языком и объяснил: – Я так понимаю, аэропорт ненадолго потерял ее? – он замолчал, приподняв бровь, когда заметил коробку, которую она держала. – Хотя больше похоже на то, что они разбили твой чемодан или что-то в этом роде. Сомневаюсь, что ты взяла свою одежду в коробке.

– Нет, – неопределенно согласилась Холли и поспешила наверх, чтобы избежать дальнейших вопросов.

– Странно, что ты не едешь с нами.

Джастин перевел взгляд с маленького самолета, который только что вырулил на стоянку в двадцати футах перед ними, чтобы взглянуть на Данте, и покачал головой. – Мне нужно быть рядом.

Он не стал объяснять почему, но в этом и не было необходимости. Они все знали, что он ждет в отчаянной надежде, что Холли поймет, что ее брак не сработает, и даст ему шанс.

– Ну, я удивлен, что Мортимер не возражает, когда ты торчишь здесь, когда у него так мало людей, – сказал Данте.

– Я оставил сообщение, но он не перезвонил, – мягко сказал Джастин. Однако он не признался, что отключил телефон после звонка.

– Хм, – хмыкнул Томаззо. – Интересно.

Джастин поднял брови и проследил за его взглядом. Дверь была открыта, лестница вниз и ... Джастин резко выпрямился, увидев, кто спускается по ступенькам.

– Дерьмо, – пробормотал он, борясь с внезапным желанием запрыгнуть в джип и уехать.

– Si. Это может означать merda, – задумчиво сказал Данте.

– Для тебя, – добавил Томаззо.

При приближении Люциана все замолчали. Остановившись перед ними, он скользнул по ним взглядом, прежде чем сфокусироваться на Данте и Томаззо. – Уходите. И я уверен, Джастин поблагодарит вас за помощь, – добавил он, когда гиганты направились к самолету.

– Я поблагодарил их перед тем, как мы вышли из дома, – напряженно сказал Джастин.

Люциан резко кивнул и поднял бровь. – Где твоя сумка?

«Дерьмо», – подумал Джастин, но сказал: – Я остаюсь.

Люциан кивнул и спросил: – Где?

Он удивленно моргнул. – Ну, в ...

– Джеки и Винсент разрешили нам использовать их дом для обучения Холли. Вот и все. Ты позвонил и спросил, можно ли тебе остаться подольше? – мягко спросил он. – Или ты планируешь остаться у родителей на следующий год или около того? Вы с Мортимером продали свою квартиру, не так ли?

Джастин тихо выругался. Он планировал остановиться у Джеки и Винсента, но ...– В следующем году? – спросил он, нахмурившись еще сильнее.

Люциан пожал плечами. – Я только предполагаю, сколько времени это может занять. Холли может передумать и прийти в себя через пару недель или месяцев, а может, и никогда. Думаю, ты не сдашься еще целый год.

Джастин нахмурился при мысли, что она вообще не придет в себя. Она должна. Она была его спутницей жизни.

– Так как же ты собираешься заполнить время, пока ждешь? – спросил Люциан. – Помогать родителям с собаками?

Он не жил у родителей. Он любил их, они были великолепны и все такое, но они быстро сведут его с ума.

– И ты написал заявление об уходе, чтобы я передал его Мортимеру? – любезно добавил Люциан.

Джастин вздрогнул. – Заявление об отставке? Я не увольняюсь.

Люциан поднял брови, кивнул и рявкнул: – Тогда тащи свою задницу в самолет.

«Но как Холли найдет его, если передумает?» – хотел спросить он. Но он не мог выговорить ни слова.

– Джиа дала Холли и свой, и твой номера. Если она придет, то, несомненно, позвонит кому-нибудь из вас. А пока ты никому не помогаешь расхаживать по дому Винсента или твоей матери, есть сырные палочки, и отказываешься мыться.

– Как ты ...

– Ты воняешь, – коротко перебил Люциан. – И у тебя оранжевая пудра на щеке и ... – он протянул руку и вытащил что-то из волос над правым ухом, а затем поднес это к лицу Джастина. Это был сломанный конец сырной палочки. Прошлой ночью Джастин ел их в постели. Одна, должно быть, скатилась по щеке в волосы, понял он. Люциан повернулся, чтобы смахнуть остатки еды, затем повернулся и серьезно посмотрел на него. – Это трудно. Я знаю. Тебе больно. Я знаю. Но если она передумает и придет за тобой, ты действительно хочешь, чтобы она увидела, как ты сидишь здесь и жалеешь себя? – он дал ему это осознать, а затем добавил: – Тебе лучше вернуться к работе, выместить свое разочарование на каких-нибудь изгоях и сохранить самоуважение. Ты нужен Мортимеру.

Джастин с минуту тупо смотрел на него, потом покачал головой и пробормотал: – Офигеть.

Люциан прищурился. – Обалдеть, что?

– Как будто Ли делает тебя почти человеком, – сказал Джастин, кривая улыбка искривила его губы. – Теперь ты даже говоришь целыми предложениями и все такое.

Люциан нахмурился. – Тащи свою задницу в самолет.

Джастин засунул руки в карманы и направился к самолету, слегка нахально. – Я нужен тебе. Ты сам сказал.

– Я сказал, что ты нужен Мортимеру, – прорычал Люциан, следуя за ним.

– Да, но ты скучал по мне. Я вижу, – сказал он, его улыбка стала более естественной.

– Я скучал по тебе, как заноза в заднице, – огрызнулся Люциан.

– Мне все еще этого не хватает, – со смехом сказал Джастин, поднимаясь по трапу самолета. Он все еще улыбался, когда вошел в самолет и бросился на одно из четырех свободных мест, оставленных Данте и Томаззо. Он молча наблюдал, как Люциан закрыл дверь самолета и завел двигатель. Когда самолет начал выруливать на взлетную полосу, Джастин повернулся к окну и посмотрел на залитый солнцем асфальт. Он оставил Холли в солнечной Калифорнии и не знал, увидит ли ее снова ... Казалось, что часть его умирает.

– Мы должны войти, или Билл и Элейн встретят нас здесь? – спросила Холли Джеймса, когда он завел ее машину на стоянку у ресторана.

– Внутри, – ответил Джеймс, паркуясь. – Тот, кто доберется сюда первым, получит кабинку. – «Несомненно, это они, поскольку мы, как обычно, опаздываем».

Холли прикусила губу и попыталась не обращать внимания на эту мысль. Это не было направлено на нее, и даже не было жалобой на нее. Это была просто грустная мысль, и это было правдой. Обычно они опаздывали. Между работой и занятиями Холли, казалось, постоянно что-то искала. Джеймс всегда был готов вовремя; у него была только работа, и после того, как он проспал весь день, он встал, принял душ, оделся и был готов уйти, когда она вернулась домой. Это она ворвалась в дверь, проведя все утро на занятиях и весь день на работе, а потом ей пришлось спешить, чтобы собраться. Не помогло и то, что ее босс на нынешней временной работе остановил ее на выходе, чтобы задать вопрос. Холли потратила пятнадцать минут, объясняя ему то, что уже объяснила ему днем, прежде чем смогла уйти. Она оказалась на взводе еще до того, как вошла в дверь. Они должны были уехать прямо сейчас, чтобы успеть вовремя, но ей нужно было переодеться.

Вздохнув, она расстегнула ремень безопасности, как Джеймс выключил двигатель, потом выскользнул из машины, обошел вокруг, чтобы помочь ее выйти из автомобиля. Когда он протянул руку, она машинально вложила в нее свою, и они рука об руку пересекли парковку. Это был первый нежный жест, который она почувствовала за две недели, прошедшие с тех пор, как вернулась домой. Холли понимала, что после ее возвращения все пошло наперекосяк, но понимала, что это ее вина. Это она читала его мысли. Она обещала себе, что не будет, но неоднократно нарушала это обещание. Она ничего не могла с собой поделать, и это сводило ее с ума.

– Вот они.

Холли оторвалась от своих мыслей и оглядела ресторан, улыбаясь, когда заметила Билла, который встал, чтобы помахать им рукой. Джеймс тут же рванулся вперед, увлекая ее за собой, и они быстро направились к столу.

– О, детка! Кто-то превратился в острый соус, – сказал Билл с удивленным смехом, когда взял Холли на руки для медвежьих объятий и облизал обе ее щеки. Он отступил назад, но продолжал держать ее за руки, чтобы посмотреть на нее, и добавил: – То есть я вижу, что ты похудела, но это как будто ты приняла сексуальный наркотик или что-то в этом роде.

Холли покраснела от комплимента. Это было чертовски странно. С тех пор как она вернулась домой, люди вели себя так, будто она превратилась в Анджелину Джоли, пока ее не было. Не только мужчины, но и женщины. Это было похоже на то, что наночастицы были своего рода магнитом для цыплят, который притягивал представителей обоих полов. Это было странно и неприятно для Холли, которая с самого начала чувствовала себя неуютно в обществе. Хотя, насколько она помнила, рядом с Джастином, Джиа, Данте и Томаззо она никогда не чувствовала тревоги.

– Ты хорошо выглядишь, – согласилась Элейн, отталкивая мужа, чтобы тоже обнять Холли. Затем она оглядела ее, отпустила и покачала головой. – В чем дело? Удивительная и странная Нью-Йоркская диета?

Холли покачала головой, натянуто рассмеявшись, и быстро скользнула в кабинку, чтобы спрятаться за столом, сказав: – Просто много свежего воздуха.

– Да, конечно, свежий воздух. В Нью-Йорке? – фыркнул Билл, когда они все уселись в кабинке, он и Элейн заняли место напротив, а Джеймс сел рядом с ней. – Значит, это и есть диета с загрязнением?

– Если это то, что загрязнение делает для тебя, я согласна, – сказала Элейн с усмешкой.

Холли слабо улыбнулась и взяла меню, лежавшее перед ней на столе, надеясь, что они сменят тему.

– Ты, должно быть, рад ее видеть, Джеймс, мой мальчик, – сказал Билл, а затем поддразнил: – Держу пари, дом не переставал качаться последние две недели.

Джеймс слабо рассмеялся и пробормотал: – Ты знаешь это.

Холли закусила губу и искоса взглянула на мужа, укрывшегося за меню. Она как раз успела увидеть, как он открыл глаза и поднес свое к лицу. Это движение заслонило его от Билла и Элейн, но она видела, что выражение его лица было напряженным. Вздохнув, она вернулась к меню. Последние две недели дом совсем не качался. Они даже не занимались сексом в воскресенье вечером, как обычно ... и это тоже ее вина.

Холли на мгновение закрыла глаза, вспомнив, как Джеймс в первый раз пытался добиться успеха в этой области. Это было в тот вечер, когда она вернулась домой. Билл и Элейн не смогли присоединиться к ним так быстро, и они пошли ужинать одни. Когда они вернулись домой, Джеймс попытался что-то предпринять. Холли удивилась, когда он вдруг начал целовать ее в коридоре у входной двери. В конце концов, сегодня не воскресенье, но она согласилась.