Град на краю

Глава 19. Ким

Ким проснулся весь в поту от страшного сна.

Часы на руке тихонько тряслись, выводя его из сна. Он лежал, вслушиваясь в звуки города. Ким слышал гул механизмов, вентиляции, гудение труб, привычный, убаюкивающий шум живого города. Он поднялся с дивана, скинув ватник, которым накрылся вместо одеяла. Было зябко, по рынку гулял ветер. Ворота были распахнуты, и через них Ким видел ночной небосвод, край которого начал светлеть.

В соседней комнате кто-то бубнил, там продолжали отмечать победу на выборах. Вряд ли городское начальство могло себе такое представить. Шахтёры и фермеры поддержали Хвороста, и тот стал новым комендантом. Голосование закончилось ближе к ночи, опечатанные урны осталась на рынке под добровольной охраной от всех управлений. Победители накрыли столы, достали запасы еды и выпивки и начали отмечать.

— Почему комендант пошёл на это? — спросил он вчера у Мурки. — Зачем отдал власть народникам?

— Видно понял, чтобы выжить, нужно отдать власть. Тем более Армянин погиб вместе с охраной.

Алёнка и Василь, кто же ещё. Кто ещё мог убить главного мафиози? Законник что-то нарыл, но утруждать себя судами не стал, как и тогда в плену у работорговцев. Кореец зябко поёжился от понимания, что Василь подобрался очень близко. «Вот только теперь, после победы Хвороста, можно просто не пустить его в город», — злорадно подумал он.

Ким чувствовал удовлетворение, гордость даже, ведь в победе была и его заслуга. Его кандидатура не вызвала протестов ни у шахтеров, ни у фермеров. Появление поезда довело людей до ликованья, репутация Кима взлетела до небес. Он тут же начал агитацию за Хвороста. Откуда-то нашлись деньги, так что все общаги, все места работ оказались быстро раскрашены призывами голосовать. Начальство из города бесилось и требовало затереть лозунги, но внезапно никто из рабочих не согласился. Когда же на эту работу отправили охранников, в городе не нашлось ни кисти, ни краски.

Куда сложнее было перебороть выращенную за десятилетия взаимную неприязнь шахтёров и фермеров. Больших успехов тут не было, но хоть на время они перестали быть врагами.

Ким действовал, словно десятилетиями только и занимался этой работой. Так было всегда — если ему нужно было быть солдатом, то он был лучшим, которого приводили в пример. Став народником, Ким тут же выдвинулся в самые активные подпольщики, не боясь рисковать. Ну а предав, он выглядел перед теми, кого предавал, настолько верным, что у тех и мысли не было заподозрить. У корейца не должно было получиться в новом мире, но каждый раз он делал больше, чем кто-либо вокруг, и достигал успеха.

Карина сказала, что Александера не смирится и до оглашения результатов попробует захватить власть. Грек собрал и вооружил охрану, добровольцев — всего около ста человек. Карина сказала, что у неё есть план и на этот случай. Вчера, когда победа Хвороста стала очевидной, она предупредила, что кореец должен встретить её в три часа ночи у корчмы Клецки.

Ким думал, что план начальника охраны очевиден. Люций догадывался о заговоре Александеры, и потому засел с Расимом на шахтах, люди Глухаря тоже заблокировали переходы в фермы, а инженеры Хвороста должны были отключить Станцию, если дойдёт до стрельбы.

С неожиданной тоской Ким подумал, что эти приготовления не значат ничего. Всё, что происходит, задумано Кариной, и результат будет не тем, что ожидает Комитет. Скорее всего, они будут ликвидированы первыми. Но разве это важно? Главным было то, что его работа была близка к завершению. Карина сказала, что его работа почти закончена. Ещё пара дней, и он отправится в Уфу, за деньгами, а там… Плана у него не было, только сбежать от войны.

Ким последние дни чувствовал давление сходящихся стен, ловушки, из которой не было выхода. Нужно было бежать ещё тогда, когда он получил аванс от казанских в Уфе. Что ждал, почему пожадничал? Не было ответа, может жадность, а может понимание, что он впервые в жизни стал кем-то важным.

Киму поморщился от холода и зашёл в одну из комнат. Тут было светло, горели лампы, пол был усеян окурками и мусором, на столах стояли пустые тарелки и бутылки. У входа о чём-то спорила пара, чиновник администрации и мастер со станции. Работяга, слишком много выпив на голодный желудок, что-то предъявлял чиновнику, который был и не рад, что зацепился языками. На попытку встать, рука мастера с силой опускала его на стул. «Победитель, — подумал Ким, — пользуется моментом».

Ким вышел во Внешний город, где почти не осталось пришлых. Все, кто мог, бежали в сторону Заповедника. Народники, конечно, победили, но даже если не будет Александеры, без топлива и еды из Уфы, их шансы выжить мизерные. Будет, как в Кумертау, где от населения в восемь тысяч человек после победы народников осталось полторы тысячи.

Во Внешнем Городе не было света, с трудом он вышел по грязным, размокшим улицам к Администрации Внешнего города. Там горели окна, внутри были люди. Много. Поминутно раздавались звуки драки, но кого с кем? Вот из Фактории появился десяток тёмных теней. Стараясь двигаться неслышно, они вошли в Администрацию, через несколько минут появились снова, волоча скрученных людей. Он видел, что люди и в форме уфимских, и в форме охраны действуют сообща. Вот только кого вяжут? Ким прождал полчаса, прежде чем появилась Карина. Она шла со стороны ворот, ведущих в шахты, освещая себе путь фонариком. Ким, стараясь оставаться в тени, побежал к ней навстречу и перехватил у самой площади. Ким негромко свистнул, привлекая её внимание.

— Идём, — сказала девушка нетерпеливо, — мы и так уже задержались.

— Не стоит нам идти туда, что-то нехорошее там творится, — настороженно ответил Ким, — вроде и выстрелы слышал.

Карина прислушалась, равнодушно кивнула.

— Это наши работают, — сказала она, — ты не суетись и не болтай, всё хорошо будет.

Наши? Кто же там наши? Ким шёл следом, обливаясь потом от страха. Часовые на улице настороженно посмотрели на них, но пропустили в здание. Она зашла в администрацию первой, и ему ничего не оставалось, как идти следом. Вдоль стены, под прицелом бойцов из уфимского гарнизона, на коленях стояли несколько связанных людей. Уфимские стояли злые, с самодовольными ухмылками. На полу были и убитые, часть из них Ким подозревал в работе на Орду. Вот Якут, который крутился во Внешнем городе, тот точно был шпионом. Значит, он работал на Карину, и она его сдала. Кореец с удивлением узнал среди связанных Ильфата, кандидата от Администрации. Пара уфимских бойцов сосредоточенно били Александеру.

Стоило им зайти, их тут же взяли под прицел. Сержант, что командовал бойцами, что-то тихо сказал своим.

— Молчать. Попробуете крикнуть, порешу, — угрожающе сказал один из солдат. У него в руках был автомат с глушителем.

Он приказал им встать к стене, Кима без особых сантиментов скрутили и поставили на колени. Связали умело, так что он не мог пошевелить руками, при этом боли от верёвок не было. Карину не стали ни обыскивать, ни связывать, ни затыкать рот.

— Вы на кого руку подняли, — с пола прокашлял Александера.

— Поздно, тварь продажная, — сказал сержант, — если Гильза прикажет, ты и до утра не доживёшь.

Один из уфимских бойцов ударил Александеру ногой в живот. Ким посмотрел на Карину, надеясь что-то понять, и только сейчас увидел, что она в форме внутренних войск Уфы. Это объясняло, почему их пропустили, но не остального. Выходило, что подготовку Александеры сорвали люди Гильзы. Но почему никого из охраны не арестовали, кроме Грека? Это выглядело как заговор в охране, вот только кто во главе, и почему Гильза помогает ему? И почему, чёрт подери, Карина в форме уфимского капитана?

Через двадцать минут ожидания появился Гильза в окружении вооружённых солдат. Он огляделся и удовлетворённо кивнул сержанту.

— Так, этих в тюрьму, в Факторию, — приказал Гильза, указывая на связанных людей из администрации.

Александера пытался что-то промычать, но получил очередную порцию ударов. Гильза приказал сержанту, и тот снял верёвки с Кима, а потом помог корейцу встать.

Карина посмотрела на Кима, одним взглядом намекая, что ему нужно молчать. Корейца пронзило понимание, значит, она использовала и уфимских. И это себя он считал мастером по предательствам! Но как она смогла? Ведь она была в Уфе в ячейке народников? И потом, она ведь прошла проверки подполья Кумертау?

— Всё нормально? — спросил Гильза у Карины. — Мои не увлеклись? Они могут.

— Нет, всё хорошо, — сказала она. — Это Ким, из Комитета. Мой агент у народников.

Гильза устало посмотрел на него и повернулся к девушке.

— Хорошо. Сейчас займёмся и ими. Казанскую агентуру среди городских мы повязали, теперь нужно прижать шахтёров. Потом займём фермы и Станцию, — сказал Гильза устало. — Расим и комендант, где они?

— На шахтах, — ответила Карина, — Глухарь и Дмитрий на фермах. Похоже, Люций что-то пронюхал про приготовления Александеры, и они решили не рисковать, собираясь в одном месте.

Гильза поморщился.

— Неважно. Через тридцать минут мы начинаем захват шахт, мои люди уже выдвигаются туда. Что по Комитету, они на рынке?

Ким видел, что Гильза в чудовищном напряжении. Чтобы тут ни происходило, он был совсем не рад. Не было у них цели захватить город, подумал он с удивлением, это вынужденное решение. Но что же заставило его принять? И что это за разговоры про агентуру казанских?

— Нет, — ответила она, — Там только Море и Залив. Из Комитета на рынке только Мурка.

— По именам нельзя что ли, — проворчал Гильза, — ненавижу эти клички.

Он поморщился, думая.

— Что с бойцами народников, они вооружены? — спросил лейтенант из свиты Гильзы.

— Нет. На Станции всего несколько бойцов, и они не опасны. Оружие на станции, комитетчики не рискнули брать его с собой.

Гильза повернулся к лейтенанту и негромко приказал тому выделить людей на блокаду станции.

— Ладно, действуем по плану, — сказал Гильза Карине. — Артур теперь новый начальник охраны. Мы займёмся шахтами, потом станцией, а он вместе со своими из охраны должен захватить фермы. Карина, на вас рынок. Нужно, чтобы горожане остались там, когда начнётся штурм шахт и станции. Через полчаса, максимум час, мы будем там, им не останется ничего, кроме как сдаться. Черт, как же не вовремя…

Карина кинула.

— Хорошо, — ответила она, — сделаем. Ким, пошли.

Они вышли на улицу, Кореец чувствовал, что его сейчас стошнит от напряжения. Кореец видел, что на площади у ворот Фактории строилась масса вооружённых людей.

— Гильза, — хрипло спросил он. — Ты рассказала ему про народников?

— Конечно. В уфимскую ячейку народников меня внедряли не казанские, а уфимские, они думают, что я их агент, — она улыбнулась, и он понял, что эта невесёлая вещь одна из немногих, что её веселила. — Вот только их ждёт сюрприз, я только что с шахт, они предупреждены. Комитет предупрежу я, ну а твоё дело фермы.

Ким чувствовал, что едва может идти. Он ведь видел её шрамы, когда её принимали в ячейку. Вот только девушка отлично знала науку конспирации, шифрования, и теперь он думал, откуда она могла знать это? Агент уфимских, народников, казанских? Чей ещё? На кого же Карина работала на самом деле?