Истинная кровь

Старуха почтительно поклонилась, взяла из рук маркизы свиток и спросила:

- Что ж вы, Ваша Светлость, мед-то пить будете? Я же его для вас с травяными настоями разводила, памятуя, как вы в прошлый приезд им лакомились. Чудо, а не мед!

- Не буду я твой мед. Некогда мне. И ты ступай, да поторопись передать письмо, - Катрин подтолкнула Барбару к двери.

- Может, еще чего изволите, мадам? – услужливо спросила кухарка прежде, чем оказаться за порогом. Ответа она не услышала. Маркиза закрыла дверь.

Потом Катрин подошла к сундуку. И долго что-то в нем перебирала, пока в руках ее не оказались ножницы.

22 декабря 1186 года, Трезмонский замок 

«Полный дом пажей бегает, а послание доставлять должна я! – так рассуждала Барбара, бредя по коридору с чашкой напитка в одной руке и свитком в другой. – Как бы еще на глаза королеве не попасться – письмо-то от маркизы!».

Барбара вздыхала и старательно глядела под ноги – чтобы не оступиться на гладких камнях.

Она помнила еще батюшку нынешнего короля. Тот ходок по женскому племени был изрядный. Помнила, как привез он из похода в Мэрфруад красавицу Элен Кендорф, мать короля Мишеля. Это при том-то, что в монастыре все еще жила его бесноватая первая супруга. Той как-то быстро тогда не стало. И на следующий день после похорон Александр де Наве новой королевой объявил свою полюбовницу.

Видимо, и новый король далеко от батюшки не ушел, коли при живой жене с маркизой почти уже сошелся. Дело-то молодое.

Однако долг всякого верного подданного – любить своего короля. Даже коли ты простая кухарка. Авось королева разродится, все на место и станет? И отправится маркиза-ведьма восвояси. Ведь король Мишель в королеве души не чаял.

Сделав это умозаключение и почувствовав от того облегчение, Барбара постучала в дверь королевских покоев.

Его Величество поднял голову и бросил угрюмый взгляд на дверь. Почему его не оставят в покое?

- Кто там еще? – зло крикнул он.

Барбара живо перекрестилась. Да что ж такое в этом доме делается-то, а?

- Не извольте сердиться, Ваше Величество, - почтительно заговорила она с дверью, - у меня к вам послание от Ее Светлости.

- Иди, откуда пришла, - выругался Мишель, - пока не приказал высечь тебя за твой длинный язык!

- Меня высечь? – опешила Барбара. – Господи, да за что же, Ваше Величество? Я же верой и правдой служу вашей семье четвертый десяток лет! Вот и теперь… бегаю вместо пажа, послания от маркизы ношу, - кухарка растерянно повертела в руке свиток и перевела взгляд на чашку. – Да и меда вам принесла – вы же не завтракали!

Барбара протянула чашу двери, будто бы король мог видеть сквозь нее.

Король в два шага подошел к двери и резко толкнул ее. Раздался грохот, чаша, издавшая этот грохот, подпрыгивая, покатилась по камням коридора, расплескивая во все стороны вокруг себя янтарного цвета жидкость. Его Величество проводил ее глазами и перевел гневный взгляд на кухарку.

- Давно тебя надо было выгнать. Да жалко было, старуху. Уйди с глаз!

«Все-таки оговорила меня ведьма!» - в ужасе подумала Барбара, глядя на короля, которого обожала с пеленок. Запричитав, заохав, бросилась она в ноги Его Величеству и воскликнула:

- Не виноватая я, Ваше Величество! А коли и виноватая, то не так уж сильно. Врет она все! Я про нее кой-чего знаю, вот она и хочет извести! А к кому мне за помощью идти? Не к кому старой Барбаре и пойти-то! Никто не вступится!

- Что ты о ней знаешь? – спросил Мишель, глядя на старуху сверху вниз. И сам не знал, хочет ли он это слышать.

- Так дитё у нее от вас! – воскликнула Барбара и прикрыла рот ладонью.

- Вот дура! – в сердцах крикнул Его Величество. – Пошла вон от греха!

И громко хлопнул за собой дверью, вернувшись в свои покои.

- Стало быть, не от вас дитё-то? – недоуменно спросила Барбара у двери, растирая по лицу слезы. Уныло посмотрела на разлитый по полу мед. Придется прибираться. И вспомнила про послание. Дабы не гневить короля еще сильнее, подсунула свиток под дверь и отправилась на кухню. Ей нужно было хорошенько обдумать, что же такое произошло. Одно она знала точно – безумие заразно. Но королева была просто блаженной, а король, кажется, бесноват!

Между тем, едва Мишель отвернулся от двери, как обнаружил, что кресло его занято.

- И снова здравствуй, дорогой братец! – промолвил восседавший на нем Петрунель.

Нельзя было сказать, что Его Величество обрадовался появлению кузена. Но он был единственным, кто мог помочь королю. Мишель встал напротив магистра, скрестил руки на груди и сказал без предисловий:

- Вы же знаете, куда Великий магистр Форжерон отправил королеву. Отправьте меня к ней!

- Мишель, брат мой, вы не меняетесь! – смеясь, ответил Петрунель. Его голова потешно тряслась, борода то и дело подпрыгивала. – Если бы с помощью любви можно было управлять королевством, то Трезмон процветал бы! В этом смысле ваш батюшка был куда как разумнее. Истребил всю мою семью, отобрал наши земли и женился на моей тетке. Прелесть ведь! А вы заладили: отправьте меня к Мари, отправьте меня к Мари.

Его Величество поморщился. Если бы не крайняя нужда, он бы и сейчас выгнал Петрунеля. Сделав глубокий вздох, Мишель решился:

- Предлагаю сделку. Вы отправляете меня вслед за Мари. А я добуду то, о чем вы мне давеча говорили. Кстати, о чем вы там рассказывали?

- А ведь прислушайся вы ко мне раньше, Ваше Величество, я бы счел, что вы это делаете во благо своего королевства и своих подданных. Все-таки вы слишком молоды и слишком чувствительны для трона, - Петрунель улыбнулся и прервал свои разглагольствования. Лицо его сделалось серьезным, даже торжественным. – Санграль. Священный камень, хранимый духом Великого Белинуса на вершине Горы Спасения, где стоит Монсальваж.

- И как же я смогу найти его посреди вершины?

- Если я не ошибся, переводя древние тексты великого кельта, а Петрунель редко ошибается, то Санграль сам вам явит себя, как не может явить простому смертному, даже если простой смертный – сам Великий магистр. Предание гласит, что в три самых длинных ночи третьего года новой эры Санграль засияет для богоподобного рыцаря истинной крови, прошедшего сквозь толщу веков. Если в это время рыцарь не явится, то Санграль погаснет навсегда. Если же рыцарь придет, то он получит великую силу священного камня и освободит дух Белинуса, став новым хранителем во веки веков. Этот камень нужен мне, но достаться он может только вам. Вы разделите со мной силу Санграля. И будете совершенно свободны от всякой магической ерунды, в которую вы мало верите, и которая решительно вам не нужна.

- Хлопот меньше, коль он явит себя сам, - пробубнил Мишель.

Его Величество отвернулся от Петрунеля. Цепь странных событий привела к тому, что он все же исполнит желание мэтра. Если бы Барбара много не болтала. Если бы он сам не встретил в саду маркизу де Конфьян. Если бы Мари не сбежала.

- Хорошо. Будет вам ваш Санграль.

- Ваш Санграль, дорогой мой братец, - весело уточнил Петрунель. – Ваш. Мне же нужно не так много. Едва ли вы могли забыть, я постоянен в своих устремлениях – одно желание. Всего одно. И он ваш навеки.

Его Величество устало кивнул Петрунелю:

- Одно так одно.

- Вот и славно, что мы договорились. Кстати, королевской честью клясться я вас заставлять не буду. Вы жульничаете. Поклянитесь жизнью королевы. И тогда я отправлю вас к ней.

Мишель усмехнулся.

- Клянусь, - легко бросил он Петрунельу и мысленно добавил: «Жизнью королевы Элен Кендорф».

Петрунель протянул Мишелю руку и заявил:

- Что ж, Ваше Величество, традиционное «горе вам, коли нарушите клятву» я восклицать не буду. Теперь последнее. Я отправляю вас в двадцать второе декабря 2015 года, первый день зимнего солнцестояния, когда Великий Белинус стал хранителем Санграля. У вас будет ровно три ночи на поиски. Не очень много, но и не очень мало, если я не ошибаюсь, и рыцарь из предания – действительно вы.

- Мари там?

- Да куда ж ей деться? Сидит себе в своей квартире в Париже. Ревет. В холодильнике мышь повесилась. Куда? К ней или сразу в Монсальваж?

- К королеве, - отрезал Мишель.

Петрунель хохотнул.

- Отчего-то я даже не сомневался. У вас три ночи, Ваше Величество. Либо вы вернетесь и с камнем, и с королевой Мари, либо вы возвращаетесь один и без камня.

Маг поднял руку и щелкнул пальцами.

22 декабря 1186 года, Трезмонский замок 

Вытирая глаза кончиком рукава любимого синего котта, надетого по случаю празднества (гости еще не разъехались, стало быть, и наряд отправлять в сундук рано), Барбара направлялась на свою кухню – единственное пристанище, где она чувствовала себя по-настоящему счастливой. И где только пересоленный суп казался трагедией старой кухарке.

Но, видимо, день в самом деле не задался. Стоило ей переступить порог кухни, как она обнаружила в ней… брата Паулюса.

- Пресвятая Дева Мария! – воскликнула Барбара и перекрестилась.

- Барбара! – живо отозвался Паулюс, вскочив со скамьи, подскочил к ней и крепко обнял кухарку. Он уже успел изрядно приложиться к медовому напитку, который обнаружил в кувшине, и теперь был несказанно рад встретить живую душу в словно вымершем замке. – Что-то у нас так тихо сегодня. Ну, рассказывай, что здесь произошло, пока меня не было, - он весело подмигнул старухе.

- Святые угодники, брат Паулюс, что на тебе за срамные одежды? – в ужасе шарахнулась она от него.

- Аааа… это, - протянул Поль глянув на себя. – Ну, как бы тебе объяснить… Да не обращай внимания, - он махнул рукой и снова потянулся к кувшину.

- Эй, эй, эй! – запричитала Барбара. – Ты чего это делаешь? Совсем одичал? Даже трогать не вздумай, это на королевский стол.

Она выхватила кувшин у него из рук, отставила в сторону и наполнила его чашу из бочонка.

- Держи вот… Остатки шабли со вчерашнего пира. Ты лучше скажи, странник, куда пропал, когда был так нужен? Король Мишель чуть с ума не сошел, разыскивая, кто бы провел венчание!

- Что это ты злая сегодня такая? Обидел кто?

Он с удовольствием сделал большой глоток вина. Какое замечательно вино! Не то что всякая дрянь в образцовом Париже 2015 года.

- Жаль, что я все же пропустил свадьбу. Эх, как бы я погулял, - Паулюс задумчиво почесал затылок. – А я… немного путешествовал. В далеких странах. Там вот так одеваются. Потом переоденусь.

Барбара еще раз окинула взглядом непотребную одежду брата Паулюса – рваные джинсы и обтягивающий его мощный торс реглан яркого синего цвета с желтыми улыбающимся черепом на груди.

- Не иначе бесы в тех странах живут, - заявила она, плюнула и перекрестилась. – Хотя и в нашего короля они, похоже, вселились. Женился-то на полоумной! Так она хоть тихая. Подумаешь, временами говорит странно, вроде как не по-нашему. Но ведь король-то подле нее на людей кидаться стал! А сегодня так и вовсе – я ему письмо от Ее Светлости принесла, а он меня прогнал. И едва не пригрозил и вовсе из замка выгнать! Ох, наварю я ему овса на завтрак, будет знать! Королева говорит – полезно! Совсем горе королевству!