Равновесие Сил

После этих слов, которые прозвучали так торжественно, оба воина встали, пожали руки канцлеру и двинулись на улицу. Каждый со своими мыслями, с которыми даже и не хотелось делиться, да и не было нужды в этом. Лишь на выходе из ворот Рульф остановил своего старого друга.

̶ Я смотрю, тебе снова придется вернуться к тем временам, когда ты почти не снимал доспехов? Что же, это меня, возможно, даже и радует, но скажу тебе: мой добрый друг, береги себя! Что-то в этом чертовом мире происходит, и чувствую я, что нам придется с этим бороться, но все же я надеюсь, что мы с тобой еще выпьем по бокалу хорошего вина и повспоминаем наши былые времена!

̶ Непременно, мой друг, все так и будет!

После этого два воина обняли друг друга, кивнули на прощание и разошлись. Это был не первый раз, когда они так прощались, но все же это было нелегко. У каждого была своя цель, и они уверенной походкой двинулись к ее исполнению, как будто снова стали молодыми, а жизнь только набирала обороты.

В этот раз Дариус возвращался уже не таким рассеянным, как тогда, при первой встрече с канцлером, который сообщил ему не очень приятные новости. Мысли прояснялись, мелькавшие толпы людей казались лишь серой массой, опытный ветеран не растерял всех своих навыков и стремительно шел домой, чтобы собрать необходимые вещи и завтра на рассвете двинуться в путь.

На пороге дома он сразу небрежно приказал слуге: «Вина мне!», ̶ и двинулся к себе наверх. Жены дома не было, поэтому с расспросами никто не приставал, когда магистр Сцириус начал собираться.

Вещи собирались очень тщательно: снаряжение, снедь и все самое необходимое. Всплывали в памяти старые походы, вспоминалось, что требовалось взять с собой, оказалось, что это не забыто, просто дремало где-то там, в глубине сознания. Слуги собрали в походную суму все, что указал им хозяин: вяленое мясо, кожаный бурдюк, наполненный разбавленным вином, еще один просто с водой, пшеничные лепешки, взял он также сухих овощей. Возможно, придется питаться на ходу, а это самый лучший способ. Распорядился заранее накормить коня овсом, подковы приказал снять, так как идти предстояло не по мощеной дороге, а по пересеченной местности, а это может только навредить. Дошло и до амуниции. Естественно, как и сказал Грэгор, магистр, который не раз сходился в жаркой сече со Свободным Народом, знал, как необходимо одеться, чтобы голова осталась на плечах хоть какое-то время. Поэтому Дариус выбрал свой изысканный, хоть и потрепанный временем и чужим лезвием панцирь, шлем, наголенники, налокотники, кольчугу, хорошо прилаженную к нижней рубахе. Поверх всего он собирался надеть невзрачную серую мантию без шлема, но наручи он взял кожаные, под них хорошо прятался нож, который мог выручить всегда. Из оружия ̶ его меч, который подарили ему в царстве гномов, отлично выкованный, легкий, но и, что самое главное, острый и без единого рубца. Меч и Дариус Сцириус были единым целым и не раз доказывали это всем. Кроме того, он предпочел боевой лук с двумя видами стрел ̶ полтора десятка с легкими наконечниками и два с бронебойными, чтобы разить наповал; топор, но больше для бытовых нужд; два ножа ̶ один боевой, за поясницу, второй, легкий кортик, за нарукавник; сапоги выше колен; плащ с капюшоном, закрывающим лицо.

Сборы заняли около трех часов. Время уже перевалило за полдень. Дариус сидел у себя за столом с бокалом вина и, опустив голову, рассматривал карту. Тонким кинжалом он прочерчивал путь на пергаменте. За этим делом он даже не заметил, как вернулась жена, лишь ее голос вывел его из задумчивости.

̶ Ты снова возвращаешься к старой жизни? — голос ее звучал спокойно, хоть в нем и была слышна нотка горечи.

̶ Сегодня утром я был на совете, я снова нужен королю и народу, ̶ Дариус бросил эти слова небрежно, через плечо, хоть и понимал, что это неправильно по отношению к жене.

̶ Но ты ведь обещал, что больше не вернешься к военному ремеслу, ты же говорил мне… ̶ голос Контомеи стал надрывистым, она схватила руку мужа, тот повернулся, и они встретились взглядами. Всю строгость и суровость воина как ветром сдуло. На магистра смотрели безумно любящие глаза, в которых, как в весеннюю оттепель, застыли слезы.

̶ Контомея, любимая! ̶ Дариус встал, прикоснулся своей тяжелой рукой к ее нежному лицу, она в свою очередь схватила эту руку и прижала ее еще сильнее, слезы покатились из ее изумительно красивых глаз. Она не знала, куда и зачем отправляется ее муж, но этого и не требовалось, она знала его профессию, знала, кто он такой, и этого было достаточно, чтобы ее сердце наполнилось беспокойством и горечью. — Я не могу бросить народ и страну, ты это знаешь, и раз от меня требуют, нет, не требуют, меня просят… то я не могу отказать. Ты меня полюбила таким, ты знаешь это…

̶ Да, ты прав, мой муж, мой любимый муж, я знала тебя именно таким, и ты не изменился, хоть и говорил мне об этом, но от этого моя любовь к тебе только станет крепче. ̶ Она обняла его сильную грудь, они сели на кровать, молча держа друг друга за руки, им не требовались слова, чтобы выразить свои чувства, они все понимали без слов.

Вечером, когда на небосводе уже появились первые звезды, прибыл гонец от Грэгора, он передал свиток, о котором говорил канцлер. Дариус, в свою очередь, уложил его со всеми вещами. Все было готово. Рано на рассвете он двинется в путь. Эта была последняя ночь, которую он провел с тем человеком, которого любил больше всего на свете. Сон не шел, они пролежали до самого утра, не сомкнув глаз. Контомея гладила его волосы, держала за руку, страстно целовала и так же горько плакала, для нее муж был чем-то большим, чем просто любимым человеком, он был для нее всем.

Рано утром она лично помогла ему одеться, сняла со своей нежной руки то первое кольцо, которое еще не магистр, а просто молодой рыцарь подарил ей в знак своей любви, перевязала его кожаным шнурком и повесила мужу на шею. Дариус стоял в полном облачении, во дворе слуга держал снаряженного коня под узды.

̶ Как в былые времена, моя любовь, я отправляюсь снова, а ты ждешь меня, ̶ Дариус улыбнулся, горячо поцеловал свою любимую женщину, потом еще поцеловал ̶ в нежную шею, как она любила, вдохнул полные легкие ее аромата и, резко развернувшись, вышел во двор. Она не последовала за ним. Он был прав. Как в прежние времена, а тогда она не бежала за ним, и не сделает это сейчас. За окном послышался стук копыт, который раздавался все тише и тише, пока вовсе не затих.

Ранним утром из ворот Гордогона выскочил одинокий всадник и двинулся на запад. Стража не узнала в нем Дариуса Сцириуса, но это было и к лучшему. Никому из встреченных им людей и в голову не могло прийти, что в руках этого человека находится судьба всего народа.

Глава 4

Неожиданные гости

День выдался мерзкий. Погода не давала людям спокойно работать и находиться на улице. Дождь вместе с ветром поливал целый день. Было настолько мрачно, что в тот час, когда солнце должно освещать всю землю Империи, казалось, что его вообще нет на небе. Такая погода задалась с самого утра, только к вечеру ветер успокоился, и дождь продолжил в одиночку свое шествие. Но, несмотря на погоду, люди все равно ходили по улицам и занимались каждый своим делом. Рынок все так же продолжал свои торги. Купцы прятались под спешно натянутые тенты, которые хоть как-то укрывали товар и самих торговцев от дождя. Люди разного социального положения находились на улице, и каждый по своей причине, но по их лицам сразу можно было понять, что эти причины им не очень нравятся в такую погоду.

Горрекон был довольно специфическим городом. Его расположение было под стать его названию. Над ним возвышались горы, а множество ручьев, которые стекали с этих самых гор, превращались у их подножий в огромную реку. Хоть сам Горрекон не находился непосредственно вблизи гор, все же их грозные пики были отчетливо видны. А вот воды реки Тысячеручейки как раз с одной стороны омывали город. Она была кормилицей живущих в нем людей. Город был большой, но мрачноватый. Из-за постоянных осадков, которые приходили со стороны гор, речной город окутывали постоянные туманы, шли дожди, в общем, сырая погода здесь была почти всегда. Конечно, были и светлые дни, в основном в летнее время, но они тоже были по-своему тяжелые: из-за сырости, которая пропитала все вокруг, стояла невероятная духота, но все же это было куда приятнее, чем постоянный дождь, который лил с утра и до вечера, причем не один день. Люди были здесь под стать этому месту ̶ мрачные и молчаливые. Горрекон, кстати, был единственным городом, в котором можно было встретить людей разных национальностей. Город был, конечно, имперский, но он находился так далеко от центра, что местные власти жили своим уставом. Большинство жителей были подданными Империи, но кто только здесь не встречался: и Свободный Народ, представители которого неплохо уживались с местными жителями, но это хотя бы были люди, и эльфы, причем не лесные, а последователи темных культов. Они не враждовали с людьми, их почти не было видно, так как они держали все воровские кварталы, и сведения обо всех ворах и обо всех их темных делах улавливали их острые уши. Но так как их не было заметно, это не так удивляло, как присутствие на базарах гномов, которые обожали горы. Свои были от них очень далеко, или они ушли оттуда по каким-то необъяснимым причинам, или вовсе бежали, но, так или иначе, ближайшие горы кормили их и утоляли их страсть к добыванию цветных металлов и самоцветов. Здесь у них были даже свои сообщества, налаженная система на рынке. Горрекон насчитывал чуть ли не полтысячи гномов. Они создали сеть шахт и снабжали город металлом и драгоценными камнями. Платили какую-то часть остроухим ворюгам, остальную часть продавали и жили довольно неплохо.

Много было в Горреконе разного народа, но вот великанов Острого Пика и орков из долины Хор-Морогол здесь не видели давно. Великаны-то понятно, они были в одной стороне с гномами, и здесь их не помнят вовсе. А вот орков припоминают. Были времена, когда эти зеленокожие храбрецы приходили из долины в горах, которые как раз возвышались над Горреконом. Но как только произошла смена власти и вслед за этим появились новые законы, орков стали считать дикарями и варварами, угрозой народу Империи, и вынесли запрет на торговлю с ними и любые взаимоотношения. Орки в свою очередь не стали прогибаться под законы людей, ушли еще дальше в глубь гор, оставив здесь все то, что наживали так долго, и теперь их родным домом была долина Хор-Морогол. Это было так далеко в горах, что войска туда и не думали соваться, только редкие искатели приключений рассказывали в кабаках, что они находили эту долину. Но было ли это правдой, никто не знал, и уж тем более не хотел проверять. Но правдой было то, что орки были дружелюбны, и люди помнили по сказаниям об их подвиге. Но алчность людей мешала этой памяти, поэтому все вышло именно так, как рассказано в начале этой главы.

К тому времени, когда утих ветер, стало вечереть. С каждым часом дождь становился все слабее. К вечеру людей на улице стало совсем мало. Все ушли по домам, так как промозглая погода вымотала их окончательно. Виднелись только серые плащи стражников, которые, как одинокие призраки, сновали туда-сюда по улицам. Город в такое время казался очень мрачным и пустынным, о чем говорили его улицы. Но все изменилось, когда с наступлением темноты в домах начали загораться огоньки ламп и свеч. Тишина воцарилась в этом таинственном городе, которую нарушал только лай собак да бряцанье кольчуги стражников.