Второй

Учитель выждал несколько секунд и ударил снова.

На этот раз Томар успел. Щит по-прежнему был невидимый, но Альберт чувствовал энергию, которую Томар не просто собрал перед собой, а с яростью бросил вперёд, создавая встречный поток. Если бы они с этого начали, у него бы точно получилось. Но после стольких стихийных атак и пропущенных ударов ни у кого не хватило бы сил…

Его отбросило назад. Альберт уже представил, как он налетает спиной на купель с огнём, но в этот момент вспыхнул латунный цилиндр в полу, и Томар врезался в невидимую стену. Преграда оттолкнула его обратно, он сделал пару шагов вперёд и упёрся ладонями в колени, дыша с видимым трудом. Дженкинс отвёл руку для нового удара.

— Хватит! — почти прорычал Томар сквозь зубы. Альберт хорошо представлял, как тяжело ему далось это слово. — Я понял.

— Что понял?

— Что я ничего не могу.

— Водные стрелы были ничего.

Томар не нашёлся, что ответить на эту похвалу. Дженкинс отвернулся и прошёл за кафедру.

— По понедельникам теперь дополнительные тренировки. Посещение обязательно. На экзамене практическое задание будет из двух частей. Поединок между двумя студентами и противодействие студент — артефакт. Артефакт будет настроен на одно атакующее и одно защитное заклинание. Уровень силы — средний. Это такой, как я сейчас показал. Надо объяснять зачем?

— Да нет, всё понятно, — прервал Бренги воцарившееся было молчание. — Чтобы комиссия могла в своё удовольствие поохать, какой хреновый в наше время пошёл студент — даже до среднего уровня не дотягивает.

Дженкинс только на секунду посмотрел на него, а затем равнодушно отвёл взгляд.

— Рад, что всё понятно. Считайте, что сегодня был сокращённый урок, все свободны.

— Что это вы в такую рань уже празднуете? — весело спросила госпожа Кюне, расставляя на столе запотевшие кружки с пивом.

Кабатчица пользовалась уважением всех студентов в том числе потому, что никогда не позволяла себе нравоучений и исправно подавала всю заказанную выпивку, так что её вопрос был исключительно проявлением дружелюбия.

— Помилуйте, госпожа Кюне! — с чувством воскликнул Бренги. — Какое там празднуем, сугубо в терапевтических целях!

Не так уж он и лукавил. Томар отказался нести в лазарет свою шишку на лбу, но руки у него так дрожали, что идти на иллюзии не было никакого смысла. Ян и Ве не могли оставить товарища в беде, Бренги и Леоф не хотели идти на урок, который другие прогуливают, а Альберт устал быть белой вороной, поэтому вся мужская половина класса вместо третьего урока отправилась в «Лось форштевня». Женская половина перестала к ним присоединяться после того, как прошлой весной Ве бурно расстался с Уной и отказывался находиться с ней в одной компании. Но сейчас это было к лучшему: за прогул им влетит не так сильно, как за срыв урока, если бы не явился сразу весь класс.

Кабак в середине дня пустовал. Ветер посвистывал в оконной раме, но внутри было тепло, горел камин, с кухни доносилось обычное громыхание, шкворчание и шипение.

Альберт то и дело поглядывал на Томара, который молчал с тех самых пор, как они вышли из замка. Остальные по пути до острова вяло перебрасывались комментариями о погоде, но теперь и эти разговоры сошли на нет. Альберту хотелось как-то поддержать Томара, приободрить — но он боялся ещё сильнее задеть явно растоптанное сегодня самолюбие отличника.

Госпожа Кюне вернулась с блюдом поджаренных колбасок, а как только она снова отошла, Бренги торжественно извлёк из кармана плоскую жестяную флягу и повысил градус разлитого по кружкам пива. Альберт с любопытством отхлебнул облагороженный напиток. Он был ледяным, но секунду спустя согрел так, как если бы Альберт укутался в меховое одеяло, только изнутри.

И он решился.

— У тебя впечатляющий арсенал атак, — сказал он Томару, стараясь выдержать нейтральную интонацию с едва уловимой ноткой одобрения.

— Да, — тут же включился Ве, — но я ждал, что ты ему наваляешь, Томар, что за дела?

— Ну, я пытался…

— Да ладно, он что, правда сильнее тебя?

— Нет, я специально решил получить в лоб и под дых, чтобы вас повеселить, — начал злиться Томар.

— Я бы посмотрел, как бы у Альберта пошло дело, — сказал Ян.

— Я думаю, — Альберт попытался скрыть смущение, — теперь с этими дополнительными тренировками нам всем по очереди это предстоит.

— Не-не-не, я не согласен! — заволновался Леоф. — Пусть каждый желающий заключает договор на мордобитие, а то меня при поступлении ни о чём таком не спрашивали!

— Мне кажется, тебе не о чем беспокоиться, — произнёс Бренги, которого Альберт ещё не видел таким недовольным, как сегодня. — По-моему, ему было приятно унизить именно Томара, чтобы показать, что даже лучшие студенты ни на что не годятся.

— Вообще-то, — заметил Ян, почесав нос, — если сегодня он действительно показал усреднённую силу атаки, то это то, с чего стоило начинать. А то получается, что до сих пор мы учились применять щиты, которые не защищают, и атаки, которые не пробивают щиты…

— Погоди, — припомнил Альберт, — а разве не ты говорил, что боевая магия вообще никому не нужна?

— Нет смысла отрицать, — не дал сбить себя с толку Ян, — что область применения боевой магии, мягко говоря, очень ограниченна. И большинству магов не придётся её использовать, может быть, никогда в жизни. Но уж если всё-таки придётся, то тогда в полную силу, а не как получится.

— Я согласен, — кивнул Томар. — Это было позорно, но лучше как можно раньше узнать свой предел, чтобы когда-нибудь его преодолеть.

— А что это вообще за «средний» уровень, — скептически скривился Бренги, — кто его определяет?

Ян пожал плечами:

— Статистически как-нибудь…

— Ты ещё не достаточно много раз услышал, что магия вырождается, каждый первый курс хуже предыдущего и если мы такие бездарные, то на следующий год, видимо, придётся набирать низших? Тогда, по-хорошему, средний уровень должен понижаться каждый год — но я подозреваю, что нам продолжают навязывать устаревшие мерки.

— Погодите, — осенило Ве, — если маги слабеют, значит, никого сильнее нас всё равно уже не будет? Зачем тогда становиться ещё сильнее, чтобы одолеть кого? Да ещё в самое мирное время за всю историю.

— Ну, знаешь, всякое возможно, — пробормотал Леоф. — Раскол Ковена был, можно сказать, недавно, и поверь, там была жуткая бойня.

— Ковен — другое дело, они сами по себе, и разборки у них были чисто внутрисемейные. Я говорю про весь остальной мир — города и деревни, где обычной жизнью живут высшие и низшие. Там все, кто младше нас, будут слабее нас, независимо от того, как мы сдадим экзамены, правильно? Остаются, конечно, ещё те, кто старше, но я не представляю, чтобы кто-то вроде Макдуфа пошёл мочить мирное население.

Альберт, вопреки обыкновению слушать молча, не удержался:

— А что, по-твоему, было в пятьдесят девятом?

— А что в пятьдесят девятом? Это вообще не про магию, чисто произвол. Власти считай что нет, половина Ковена перебита, с половиной непонятно, что дальше. Делай что хочешь — хватай оружие, грабь деревни, и для этого не надо быть крутым магом. Если бы в каждом селе держали хотя бы одного высшего, все разбойники обломались бы…

— Это не были разбойники, — сказал Альберт.

— Ну пусть не разбойники, пусть сектанты, хотя по мне так это бабские сплетни…

— Это были не разбойники и не сектанты, а высшие маги.

— Кто тебе это сказал? — заинтересовался Леоф.

Альберт сразу стушевался. Выпитое развязало язык ровно настолько, чтобы поправить однокурсника в его заблуждении, но не больше. О том, что точку зрения, которая сильно разнится с общепринятой, придётся как-то объяснять, он не подумал.

— Не помню, где-то услышал, — бросил он, торопливо делая ещё глоток, чтобы кружкой отгородиться от неудобного вопроса.

Но Ян уже буравил его проницательными чёрными глазами.

— А напомни, — прищурился он, — ты откуда? Что-то вылетело из головы.

— Из Сухого Ручья. Я же почему каждое лето там помогаю — сам рад навестить госпожу Инген, малышню повидать…

— Это я помню, Сухой Ручей, сиротский приют, под который отдали небольшую усадьбу между Ваной и Лихлинном. А где ты родился?

— Как раз в Лихлинне. Это и правда недалеко…

— В Лихлинне? — недоверчиво переспросил Томар.

— Ты жил в Лихлинне в пятьдесят девятом? Когда напали разбойники?

— Это были не разбойники, — закатил глаза Альберт.

— Боже, ты не рассказывал! Там же всех убили!

— Как же ты уцелел?

Альберт не придумал ничего более содержательного, чем развести руками. Так сразу и не расскажешь.

— Хмеля сказителю! — воскликнул уловивший его колебания Бренги и пододвинул к Альберту одну из пока нетронутых кружек в центре стола, в которую тут же подлил своего чудо-зелья.

— Ты можешь не рассказывать, если не хочешь, — заметил Томар, строго глянув на Бренги, пока Альберт, возведённый в ранг сказителя, пил и собирался с духом.

— Да он хочет, разве не видно!

— Это же, в сущности, историческое событие, — поддержал Ян, — об этом слышал каждый в Иннсдерре, а мы только теперь узнаём, что наш однокурсник там был?

— Ну же, рассказывай, — потребовал Ве, — ты там всем навалял своим ураганным ветром?

— Ну скажешь тоже, — сконфузился Альберт. — Я до приюта вообще не учился магии, мог только всё ломать. Но, кстати, это мне как раз помогло.

— Говори уже! — взвыл Бренги.

— Ну… — Альберт почесал за ухом, собираясь с мыслями. Ему было приятно оказаться в центре внимания и заинтересовать всех своей историей, но знал бы он заранее, так хоть порепетировал бы! — За то, что я случайно смёл посуду со стола, тётка отправила меня посидеть в сарае, она каждый раз так делала. Там я и был, когда снаружи поднялась суматоха. Окон-то в сарае не было, только слышно, как все бегали, кричали, дымом потянуло. Я решил, что пожар. В общем, отчасти так оно и было. А дыма всё больше, и я понял, что мой сарай тоже горит, — а я в нём заперт! Я, само собой, запаниковал, стал пытаться вышибить дверь. И тут рухнула крыша, я только голову руками прикрыл, больше всё равно ничего не смог бы сделать. Стою и вдруг понимаю, что ничего на меня не падает, да ещё и дышать стало легче. Оказалось, я стою посреди обломков сарая, всё, конечно, в дыму, но я на воле, цел и невредим.

— И что это значит? — спросил Ян. — Ты непроизвольно защитился воздухом от падающей крыши?

— Да, похоже на то. Когда я взмахнул руками, получилось, что я случайно задействовал воздушный поток, он разметал падающие доски и всё остальное.

— Это очень круто для того, кто ничему не учился, — серьёзно сказал Томар.

— Так и что было, когда ты оказался на улице? — спросил Бренги. — Дал дёру?

— Я-то дал, — Альберт невесело усмехнулся. — Но меня заметили и поймали. Незабываемое ощущение полёта, когда тебя волокут по воздуху, а потом подвешивают в трёх метрах над землёй. И я вам точно говорю, что никакие разбойники такой магией не владеют. И, кстати, некоторые из них были в белой одежде.